Если вся вторая половина XVII в. была наполнена вооруженным сопротивлением маньчжурам, то с начала XVIII в. антиманьчжурская борьба принимает форму тайной, нелегальной деятельности. В свою очередь этот период столетнего относительно мирного господства маньчжуров подготовил и открыл новую полосу вооруженных выступлений против цинских властей, начавшуюся в 70-х годах XVIII в. После завоевания страны борьба китайского народа против маньчжуров не прекратилась, но основную роль в ней взяли на себя тайные общества. Они стали главным средоточием освободительных тенденций, носителями антиманьчжурских идей и одновременно центром притяжения всех оппозиционных элементов, видевших в этих обществах возможность продолжать борьбу против чужеземной династии.
Антиманьчжурская направленность была общей чертой различных тайных обществ того времени и определяла генеральную линию их деятельности. Горячий патриотизм, стойкое сопротивление господству чужеземных завоевателей были традиционными чертами китайских тайных обществ в средние века. Для них была характерна также связь с выступлениями народных масс, с крестьянскими движениями. Причем ан-тиф|одальная направленность, относительно слабо выраженная в «мирные» периоды, заметно усиливалась в моменты обострения классовой борьбы в стране и особенно во время восстаний. Та поддержка, которую находили у трудящихся масс Китая антиманьчжурские лозунги, выдвинутые тайными обществами в конце XVIII в., безусловно определялась в значительной степени тем, что маньчжурские феодалы и чиновники были не только врагами китайского народа, но и классовыми врагами крестьянства.
Среди тайных обществ, развернувших особенно активную деятельность в конце XVIII в., были как «старые», например «Байляньцзяо» («Учение Белого Лотоса»), гак и «молодые» — «Гэлаохуй» («Общество старших братьев»), «Саньхэхуй» («Общество Триады») и др. Крупнейшим из них и самым старым было «Байляньцзяо». «Байляньцзяо» насчитывало к концу XVIII в. не одну сотню лет своей истории; его возникновение относится к первым векам нашей эры — началу проникновения буддизма в Китай. Возникнув в качестве чисто религиозной секты буддийского толка, «Байляньцзяо» с XI в. стало приобретать некоторые черты политической организации. Заметное усиление политической активности «Бяйляньцзяо» наблюдалось в период монгольского владычества в Китае.
Постепенное расширение сферы и масштабов деятельности этого общества, рост числа его сторонников, усиление его влияния в стране в конечном итоге привели к общенародному восстанию, обусловившему падение династии Юань. Не прекращалась деятельность «Байляньцзяо» и при минской династии, приводя время от времени к открытым антиправительственным и антифеодальным выступлениям. Общество имело многочисленные отделения и ответвления.
Цины, вполне обоснованно боявшиеся тайных обществ, уже в
1646 г. издали указ об их запрещении. Аналогичный указ последовал и в 1656 г. Однако «Байляньцзяо» продолжало существовать.
В 1718 г. в Хунани член этого общества по имени Юань публично объявил себя потомком династии Мин и поднял восстание против Цинов. Активность «Байляньцзяо» еще более усилилась в 50-е годы XVIII в. и не ослабевала до открытого вооруженного восстания в 1796 г. С ростом политической активности общества в его учении большое место заняла вера в наступление на земле счастливой, справедливой жизни, когда над миром станет царствовать Будда Грядущего — милостивый и веселый Майтрейя. Учение о пришествии Майт-рейи на землю, о скором неизбежном наступлении счастливых перемен, в совершении которых ему должны были помочь люди, особенно широко проповедовалось в годы, предшествующие восстанию, членами и руководителями «Байляньцзяо» — Лю Суном, Сун Чжи-цином, Лю Чжи-е и др. Поэтому клич «Майтрейя возродился!», брошенный членам общества, по существу играл роль призыва к восстанию. Однако в конкретной обстановке, сложившейся в стране накануне восстания, для того чтобы поднять массы разоренных крестьян на вооруженное антиправительственное выступление, нужны были еще лозунги, в какой-то мере отвечающие их антифеодальным устремлениям. И руководство «Байляньцзяо» выдвинуло лозунг «Чиновники притесняют — народ восстанет!»
С первых же дней восстания среди повстанцев широчайшее распространение получил общий для всех китайских тайных обществ лозунг «Свергнем Цин, восстановим Мин». В условиях экономического и политического'господства маньчжуров в стране он, несомненно, отвечал интересам народных масс, особенно первая его часть, поскольку маньчжуры, представители феодалов, были прямыми классовыми врагами крестьянства. Этот лозунг имел также большой патриотический, общенациональный смысл — восстановить независимость Китая.
Подготовка восстания началась еще в 1774 г., первые открытые выступления произошли в феврале 1796 г. Восстание продолжалось в течение девяти лет и охватило провинции Хубэй, Сычуань, Шэньси, Ганьсу, Хунань и Хэнань. Все повстанческие вожди, возглавившие эти первые выступления (Ци Ван, Ван Цин-чжао, Яо Чжи-фу и др.), были членами и руководителями местных организаций «Байляньцзяо». Часть руководителей принадлежала к крестьянству, большинство же были выходцами из среды низшего местного чиновничества, мелких торговцев, представителей сельской образованной прослойки и т. д.
Чрезвычайно ярка и интересна личность Ци Ван — вдовы одного из руководителей «Байляньцзяо». Источники рисуют ее атаманшей разгульной повстанческой вольницы. Ци Ван пользовалась колоссальной популярностью среди восставших; незадолго до своей гибели она даже была избрана главнокомандующим всеми повстанческими армиями. Брат Ци Ван — Ван Цин-чжао служил учителем в уездном училище и был одним из самых страстных и энергичных пропагандистов идей «Байляньцзяо».
Среди руководителей сычуаньских повстанцев видную роль сыграли Сюй Тянь-дэ, происходивший из зажиточной крестьянской семьи, члены которой издавна придерживались учения «Байляньцзяо», и Ван Сань-хуай, бывший деревенский знахарь. Первым очагом народного восстания явилась провинция Хубэй Движение здесь сразу же достигло такого размаха, что местные гарнизоны не в силах были с ним справиться, на территорию Хубэя перебрасывались войска из других провинций. Присоединение к восстанию осенью 1796 г. крестьянства Сычуани имело огромное значение для дальнейшего развития событий, увеличив силы повстанцев, подняв престиж восстания в глазах народа. Обстановка еще больше обострилась, когда в движение влились крестьяне Шэньси, Ганьсу, Хунани и Хэнани.
Несмотря на некоторые отдельные неудачи, вплоть до 1800 г. восстание шло по восходящей линии, с неизменным успехом и явным военным преимуществом на стороне повстанцев. Это объясняется не только чрезвычайной популярностью восстания, но и полной растерянностью в правительственном лагере. Разложение государственного аппарата и прежде всего армии крайне затрудняло Цинам борьбу с повстанцами. Основным качеством большинства маньчжурских полководцев было стремление извлечь максимальную выгоду из каждой военной операции. С этой целью они раздували свои «победы», искажая действительное положение вещей Нередко они выдавали убитых мирных жителей или пленных за «уничтоженных в сражении бунтовщиков».
В конце 1799 г. — начале 1800 г в ходе восстания наступил перелом. Не сумев расправиться с повстанцами при помощи армии, Цины стали применять против них отряды ополчения, возглавляемые местными помещиками, чиновниками и шэныпи. Они придерживались тактики «прочной обороны и оставления врагу опустошенной территории», заключавшейся в том, что население окрестных деревень, подозреваемое в симпатиях повстанцам, вместе со скотом, запасами продовольствия и личным имуществом сгонялось в специальные военные укрепления. Восставшие лишались возможности пополнять свои продовольственные и людские ресурсы, оказались оторванными от своей основной базы — широких масс сельского населения. Особенно большое значение правительство придавало проведению так называемой политики умиротворения, цель которой — склонить повстанцев к капитуляции, внести раскол в их ряды и путем подкупа, всевозможных обещаний и провокаций толкнуть на предательство, добиться, чтобы «бунтовщики дрались против бунтовщиков». Часть крестьянства, примкнувшая к восстанию в пору его наивысшего подъема и рассчитывавшая на быструю и легкую победу, поддавалась на обещания, бросала оружие и расходилась по домам. Сыграла свою отрицательную роль и гибель наиболее талантливых, популярных в народе и преданных делу восстания вождей.
Для Цинов разгром восстания был частично облегчен благодаря некоторой консолидации сил внутри правительственного лагеря, которая произошла после смерти старого императора Цяньлуна и последовавшей за ней отставки, а затем казни временщика Хэ Шэня. После разгрома правительственными войсками основных сил повстанцев их отдельные измученные голодом, уставшие отряды продолжали отчаянное сопротивление, укрываясь в горных лесах, расположенных на стыке провинций Сычуань, Шэньси
