теории Чжу Си и теории познания были выхолощены все элементы диалектики. Комментаторская и критическая часть его учения, программа управления страной, устанавливавшая тот феодальный образ жизни, который преобладал в Китае с эпохи Сун до установления контактов с Западом, была поднята на щит и стала официальной философией централизованного феодального государства, каким стал цинский Китай.
Включение неоконфуцианской теории в качестве краеугольного камня программы государственных экзаменов бесспорно этому способствовало. Основным предметом на всех ступенях официальных экзаменов при Цин становится «багу вэпьчжан» — «восьмичленное сочинение» на отвлеченную тему из комментариев на конфуцианские каноны, состоящее из восьми разделов со строго регламентированным количеством иероглифов в каждом. Многолетняя подготовка к такого рода схоластическим экзаменам не давала ничего претендентам на замещение должностей в государственном и административном аппарате в смысле практических навыков. Кандидаты на административные посты были оторваны от практической жизни, ее нужд и требований. Далее побывавшие в минском Китае иностранные миссионеры-иезуиты, восторженно отзывавшиеся о китайской экзаменационной системе в целом, не могли не отметить, что изучение конфуцианского канона и тренировка в писании «восьми-членных сочинений» препятствовали в конечном счете развитию технических и естественных наук.
В области естественных наук «открытия окружались тайной; в области медицины, например, многие методы диагностики и. рецептура были утеряны из-за окружавшей их тайны». Главной же причиной отсутствия интереса к естественным наукам Ляп Ци-чао считает то, что «изобретения при Цин не становились достоянием общественности, не обсуждались в научных обществах, не освещались в печати».- Иначе говоря, в основе традиционой системы образования лежала лишь освященная традициями конфуцианская ученость, занятия естественными науками не поощрялись.
Ученая степень, приобретенная в результате успешной сдачи официальных экзаменов, была необходима соискателю для получения чиновничьей или военной должности. Но так как должностей было гораздо меньше, чем претендентов на них, то экзаменационная система порождала ожесточенную борьбу между представителями ученого сословия китайских феодалов, выдержавших экзамены. Претенденты прибегали к взяткам, к протекции, к покупке мест. Цинс.кие императоры сами способствовали коррупции. Без экзаменов они давали ученые степени сыновьям и внукам влиятельных сановников и лицам, жертвовавшим на нужды правительства большие денежные суммы.
Вследствие этого крупные шэнынийские феодальные кланы и богатые помещики и откупщики находились в преимущественном положении перед остальными. Продажа ученых степеней и низших чиновничьих должностей происходила как при династии Мин, так и особенно при Цин. Указ Канси от 1677 г. разрешал продажу должностей сроком на три года. В 1691 г. была разрешена продажа ученых степеней, посмертных титулов, почетных рангов.Теоретически к экзаменам допускались лица из любых слоев общества (кроме выходцев из семей актеров, протитуток, содержателей публичных домов и слуг), но на деле все преимущества оказывались на стороне людей состоятельных, имевших связи и деньги, чтобы давать взятки, или имевших возможность потратить на подготовку к экзаменам чуть ли не десятилетия. Лица, сдавшие экзамены и получившие степени, становились членами сословия шэньши (джентри) и пользовались различными привилегиями (они и члены их семей освобождались от трудовых повинностей, от телесных наказаний, могли не являться в суд на разбирательство тяжбы и т. п.).
Многие шэньши безнаказанно, вопреки указам, уклонялись от уплаты земельного налога. В 1661 г. было установлено, что в пяти областях не уплатили налог 13517 шэньши. Собирая налоги с крестьян, шэньши сдавали правительству зерно худшего качества,, а лучшее оставляли себе. Естественно, что все мало- мальски обеспеченные люди стремились стать членами этой привилегированной ученой прослойки феодального клана. Путь же к этому формально лежал через официальные экзамены. «Экзамены и подготовка к ним занимали всеобщее внимание; студентам только нужно было выучить сухой и подражательный язык, чтобы быть готовыми к борьбе за должности, богатство и славу. Вся страна занималась этим, и люди один за другим пренебрегали своим образованием и способностью рассуждать. Вот почему недостатки неоконфуцианства... были теми же, что у христианства в мрачную пору средневековья. В худшем случае неоконфуцианство могло совершенно заткнуть глаза, уши, мозг и сердце человека, сделав их бесполезными, свести его независимый и созидательный дух к нулю», — писал Лян Ци-чао.
Другим способом подкупа китайских ученых и отвлечения их внимания от актуальных проблем современности было поощрение цинским правительством увлечения ком-пиляторством, подражанием древности, абстрактными исследованиями В этих целях первые цинские императоры провели ряд мер по упорядочению и собиранию литературного наследия прошлого. Сотни китайских ученых на весьма выгодных условиях были приглашены Канси для составления различных объемных энциклопедий («Тушу цзичэн», «Юньцзянь Лэйхань») и словарей («Канси цзыдянь», «Пэй-вэнь юньфу» и др.); по приказу Цяньлуна составлялись дополнения к энциклопедиям предшествующих эпох («Сюй Тунчжи», «Сюй Вэньсянь тункао», «Сюй Тундянь»), новые энциклопедии («Цин Тунчжи», «Цин Вэньсянь тункао», «Цин Тундянь») знаменитое собрание книг Императорской библиотеки («Сыку цюаньшу»).
Мероприятия маньчжурских властей по сбору и упорядочению литературного наследия прошлого сопровождались мерами по истреблению всего, что было признано крамольным. По существу производился пересмотр всего литературного наследия; из творений китайских писателей вычеркивались все места, в которых как-либо проявлялся вольнолюбивый дух или выражались неугодные маньчжурским правителям мысли. Все, что могло говорить о национальном самосознании, взывать к чувству национального достоинства, истреблялось Стремясь вытравить из сознания народа воспоминания о прошлом Китая, маньчжурский двор предавал огню старинные книги подворной переписи, уничтожил все родословные списки, доклады советников двора и многие документы, относившиеся к династиям, предшествовавшим маньчжурской.
Еще при Канси начались преследования китайских писателей. Весьма показательным является дето историка Чжуан Тин-луна. Приобретя книгу «Опыт истории Мин», принадлежащую перу умершего в 1632 г китайского историка Чжу Го-чжэня,Чжуан Тин-лун созвал группу известных ученых, чтобы пересмотреть работу Чжу и продолжить ее повествование до конца правления Мин. В результате был создан труд «Краткая история Мин» На этом основании начальник уезда написал донос на Чжуан Тин-луна, обвинив его в антиманьчжурской пропаганде. Чжуан Тин-лун не признавал законным императорскии титул маньчжурских властителей, поэтому называл их в своей работе по именам, а не по девизу их правления, как минских императоров Кроме того, Чжуан Тин-лун осудил действия минских военачальников Кун Ю-дэ и Гэн Цзин-чжуиа, капитулировавших перед маньчжурскими войсками.
К концу расследования Чжуан Тин-лун уже умер. Но это не помешало маньчжурскому правительству приговорить к смертной казни не только его и других составителей «Краткой истории Мин», но и членов их семей, издателей, книготоговцев и покупателей. Тело Чжуан Тин-луна было вырыто из земли и разрублено на куски, а кости сожжены. Отец Чжуан Тин-луна умер в тюрьме, младший брат был казнен, имущество семьи конфискование Всего по этому процессу маньчжурами было казнено около 70 человек При Канси проходил процесс литератора Дай Мин-ши, также обвиненного в нелояльности к цинскому правительству на том основании, что в собрании его сочинений упоминались названия годов правления минских императоров Дай Мин-ши был четвертован, члены его семьи и друзья, написавшие предистовия к его сочинениям, казнены
При Юнчжэне были запрещены сочинения историка Люй Лю-ляна, отказавшегося служить маньчжурам и оплакивавшего гибель династии Мин Труп его по приказу властей был вырыт из земли и разрублен на части, ученики Люй Лю-ляна и члены его семьи казнены. В 1763 г был казнен ученый Ци Чжоу-хуа, неодобрительно отозвавшийся об уничтожении трудов Люй Лю-ляна и тайно издавший посмертное собрание его сочинений.
Наибольший размах преследования литераторов приобрели в царствование Цянь-луна. Уже первые указы Цянь-луна о собирании для императорской библиотеки копий различных текстов содержали в себе упоминание о книгах, подлежащих полному или частичному уничтожению В указе Цянь-луна от декабря 1767 г. говорилось «Если в присланных книгах содержатся работы минских авторов, которые стояли в оппозиции к нашему дому, надо их отделить и предать огню»
В 1782 г. комиссия под председательством Ин Ляна представила Цянь-луну рапорт, в котором
