Захваченный плацдарм на том берегу позволил переправлять вброд остальную технику, обеспечивая форсирование Днестра. Все это дела­лось под остервенелой бомбежкой вражеской авиации, ураганным ог­ нем противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР С. Я. Устименко, С. Д. Осипову, И. X. Календюку, А. П. Синицыну, В. Г. Кочерову присвоено звание Героя Советского Союза. 20-я гвардейская механи­зированная бригада приказом Верховного Главнокомандующего была наименована «Залещицкой».

Войска нашей танковой армии продолжали успешно форсировать Днестр и быстро рассредотачивались в северо-западном и южном на­правлениях.

С выходом 1-й танковой армии за Днестр, а 4-й танковой — в рай­он Каменец-Подольска была обойдена с запада немецко-фашистская группировка, оборонявшая район восточнее рубежа Проскуров, Винни­ца, Жмеринка. С юго-востока эту группировку обошли войска 2-го Украинского фронта. В составе этой группировки противника было более 20 дивизий, из них 9 танковых и 1 моторизованная.

Однако в первых числах апреля окруженный противник нанес вне­запный удар по нашему 30-му стрелковому корпусу, приданному 4-й танковой армии из 1-й гвардейской армии, прорвал блокаду и на­чал выходить из окружения на широком фронте вдоль Днестра в на­правлении на Бучач. В кольце окружения образовались значительные бреши, а закрыть их оказалось нечем. Ни у 60-й армии, ни у 1-й тан­ковой для этого не было достаточных средств.

Вечером 1 апреля меня вызвал начальник штаба армии генерал М. А. Шалин. Коротко информировал о положении в районе Скалы-Подольской.

—  Положение   серьезнейшее,— сказал   Михаил   Алексеевич.— Бу­дет очень обидно, если неприятелю удастся уйти из окружения. Все-таки больше двадцати дивизий. Хотя сравнение и не очень точное, но... сам подумай: под Сталинградом тоже ведь было столько немец­ких дивизий... В общем, выделяй усиленный артиллерией мотобаталь­он и двигай его в распоряжение командира 30-го стрелкового корпу­са. А сам срочно в район Чорткова. Разыщи там две танковые брига­ды из 4-й танковой армии. И еще два полка САУ-85. Связи с ними нет. Организуй оборону наших тылов между Залещиками и Чортковом. Военный совет уполномачивает тебя действовать самостоятельно, образуясь с обстановкой.

...Усиленный батальон выступил ночью. Ночью же двинулся и я, взяв с собой разведроту бригады на десяти бронетранспортерах и двух автомашинах. На рассвете мы прибыли в Устечко. Оставив здесь взвод разведчиков, с остальной группой я двинулся к Чорткову. По дороге нагнал колонну самоходок САУ-85. Это был один из пол­ков, о которых говорил М. А. Шалин. Приказал повернуть полк в с. Толстое и занять там оборону. Розыск других бригад ни к чему не привел — их не было от Чорткова до самых Залещиков. Оборону удалось организовать из отходящих подразделений стрелкового кор­пуса и обнаруженного полка самоходок. Вдобавок 2 апреля выпал обильный снег — движение противника затормозилось.

Однако враг не дремал, его транспортные самолеты сбрасывали своим частям продовольствие, горючее в специальных контейнерах. 3 апреля передовые части противника подошли к главной шоссейной магистрали Толстое — Залещики. Тут его отбросил своим огнем полк самоходок. Тогда он стал обходить нас с севера и с юга.

Мы с боем отступали на запад, вплоть до Днестра. И, нако­нец, снова оказались среди своих, в соединениях 1-й танковой армии.

—   Конечно,— сказал мне М. Е. Катуков, когда я доложил ему, что мне   удалось   сделать   в   районе   Скалы-Подольской,— где   уж   там одним батальоном да разведротой удержать столько частей противни­ка... А сам же ты мог уйти на север, за Чортков, мы-то тут можем в окружение угодить.

—  Что же вы мне предлагаете: самому на север, а бригада пускай тут остается?

—  Гляди,   какой,— сказал   притворно-ворчливым   тоном   Михаил Ефимович.— Ладно,   берись   за   бригаду — нам   тут,   действительно, жарковато придется.

В самом деле. Мы вроде как поменялись с противником местами.

Прорвавшись на Бучач, он соединился со своей Станиславской груп­пировкой на левом берегу Днестра, мы же были на правом. «Заднестровская Советская Республика»,— шутили солдаты.

Выйдя из окружения, противник в районе нашей переправы, близ Устечка, несколько раз пытался форсировать Днестр, чтобы в сочета­нии с ударами своих войск из-под Станислава проникнуть в наш тыл в районе Городенки. Но все его попытки форсировать Днестр разби­лись об упорное сопротивление прибывших из Черновцов частей 11-го гвардейского танкового корпуса генерала А. Л. Гетмана.

Днестр, еще недавно бывший для нас препятствием, стал нашим прикрытием.

Обстановка между тем становилась все сложнее и запутаннее. Осо­бенно в районе Станислава. Сюда подошли новые крупные резервы противника и при массированной поддержке своей авиации начали непрерывные атаки позиций 8-го гвардейского механизированного корпуса.

На самом острие атак крупных моторизованных частей противника оказались 20-я механизированная и 64-я танковая гвардейская брига­ды. Для организации сплошной обороны не хватало сил и средств, пришлось создавать пункты и узлы сопротивления.

Пересеченная местность способствовала ведению обороны методом узлов сопротивления и опорных пунктов. Но это имело и оборотную сторону — глубокие овраги и лощины позволяли небольшим групп­кам автоматчиков противника пробираться в тыл нашей обороны. Врагу удалось, потеснив части 18-го гвардейского стрелкового корпу­са, захватить железнодорожный мост, форсировать Днестр и, таким образом, выйти во фланг нашему 8-му мехкорпусу.

Командарм приказал мне объединить усилия 20-й и 64-й бригад, атаковать противника и вновь отбросить его на левый берег Днестра. Мы с командиром 64-й бригады полковником И. Н. Бойко, оставив на рубеже обороны два моторизованных батальона, со всеми наличными танками ринулись к Днестру. Танки с ходу отбросили противника до самого берега. Но его пехота засела на недоступных для танков высо­тах и продолжала оттуда безнаказанно обстреливать боевые порядки нашей малочисленной мотопехоты. И вдобавок с противоположного берега начался сильный артобстрел, а с воздуха непрерывно бомбила авиация.

У нас осталось всего 14 танков, и единственное, что можно было еще сделать,— это засесть в засаду и оттуда вести танковый огонь. Мы с И. Н. Бойко от сильного артобстрела укрылись под пролетом небольшого моста через шоссейную дорогу. В полдень под мост к нам пробрался командир корпуса генерал И. Ф. Дремов. Выслушав докла­ды и соображения, генерал сказал:

— Давайте поглядим, что тут у вас творится.

Мы переползли из-под моста метров на десять в дорожный кювет. Рядом легла пулеметная очередь. Дремов упал, схватившись за грудь.

— Вы ранены, Иван Федорович?!

Посмотрели: две пули в грудь, одна в левую руку.

Кое-как перевязали его, опять оттащили под мост, уложили.

Танкисты и мотопехота вплоть до самой ночи не дали противнику продвинуться ни на шаг. С наступлением темноты мы отправили ра­неного комкора в тыл.

12 апреля ударная группировка противника при поддержке масси­рованных ударов своей авиации сломила упорное сопротивление двух ослабленных в предыдущих боях стрелковых дивизий 18-го гвардей­ ского стрелкового корпуса, вынудила их отступить на правый берег Днестра, форсировала реку и стала развивать успех в направлении на Обертин.  Особенно  тяжело  было  на  участках  1-й  танковой  армии.

После ранения комкора И. Ф. Дремова 20-я механизированная и 64-я танковая гвардейские бригады под покровом темноты были отведены южнее населенного пункта Нижнего и поспешно перешли к очаговой обороне. С рассветом противник возобновил наступление. На некоторых участках ему удалось неглубоко вклиниться в нашу оборону.

В Прикарпатье шли не смолкающие ни днем, ни ночью бои. 1-й танковой армии, потерявшей в боях много техники, разбросанной по широкому фронту, было уже тяжело сдерживать отчаянный натиск врага, стремившегося вырваться на оперативный простор.

В середине апреля стало прибывать пополнение: маршевые танко­вые роты, 399-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полк, 72-й танковый полк, на вооружении которого были танки ИС-2 со 122-миллиметровыми пушками. Эти части сыграли решающую роль в отражении контрударов врага. Он сворачивался в колонны, отступал на север. Но, отступая, огрызался, и требовалась полная мобилизация