— Ну что ж, приступим к делу, — наморщив лоб, предложил Красницкий. — Я доложу обстановку, если что неясно — спрашивайте.
Простое добродушное лицо инженера располагало. Он старался держаться по-военному, говорил коротко и случайно оброненное «доложу обстановку» выдавало в нем человека, знакомого с армейской жизнью.
На заводе имени Мясникова ремонтировали вагоны и паровозы. Красницкий хорошо знал устройство и оборудование завода. Рассказывал он просто, но убедительно, с необходимым минимумом технической терминологии, понятной людям и не работавшим на заводе.
Сразу стало ясно, что сердце завода — это колесно-механический цех. Здесь были сосредоточены три специальных токарных станка фирмы «Дортмунд», карусельный станок «Кинг», второй карусельный станок французского производства, пресс мощностью до шестисот тонн и другое ценное оборудование.
— Присмотрелись к заводским рабочим? — спросил я.
— Народ разный, — не сразу ответил Красницкий. — В большинстве люди новые. Судьба привела на завод железнодорожников из Белостока, Бреста и других городов западных областей Белоруссии. Также есть люди, не имевшие раньше ничего общего с заводом и вообще с железнодорожным транспортом. Они работают только ради того, чтобы избежать угона в Германию. Осталось несколько кадровых рабочих, пришли некоторые специалисты с других заводов. Эти и «учат» новичков, как нужно работать. На отремонтированных нами колесах далеко не уедешь. Завод работает не на полную мощность. Вредим оккупантам сколько можем: практикуем переточку под посадки центров колес вагонных осей, неправильно изготовляем шестерни для кранов, допускаем переточку поршневых колец, оси колес выпускаем с кривизной. Шеф завода Фрике не специалист. Когда обнаруживается недоброкачественная работа, я ему объясняю это отсутствием квалифицированных рабочих. Рабочие часто «болеют», помогают свои врачи. Про это вам, наверное, рассказывали Гуринович и Воронков.
— Рассказывали… Значит, хотите взорвать оборудование колесно-механического цеха?
— Да. Если мы выведем из строя этот цех, то выпуск продукции прекратится… Но нам потребуется взрывчатка…
Красницкий внимательно посмотрел на меня, потом на комиссара и, словно стесняясь своей просьбы, добавил:
— И порядочно. Хватит ли ее у вас?
Я улыбнулся. Время, когда мы были стеснены в боеприпасах, миновало. С Большой земли нам регулярно доставляли на самолетах взрывчатку, оружие, боеприпасы. Наш отряд был хорошо оснащен. Сразу же подумал: «Надо будет рассказать об этом не только Красницкому. Пусть наши люди, оставшиеся в тылу врага, знают, что страна помнит о них и делает все, чтобы у них было чем воевать с врагом».
По взгляду, который бросил на меня Родин, я понял, что такая же мысль пришла и ему. Он сказал Красницкому:
— Дадим столько, сколько нужно… Видимо, подпольные группы слабо информированы о том, как помогает нам страна. А ведь труженики тыла проявляют большую заботу о партизанах Белоруссии. С Большой земли мы систематически получаем оружие и боеприпасы, продовольствие и одежду, обувь и медикаменты, литературу, даже рации. Вот восьмого мая «Советская Белоруссия» опубликовала письмо трудящихся Чкалова и Медногорска белорусским партизанам. В нем говорится, что на средства, собранные жителями этих городов, приобретены и посылаются в дар партизанам Белоруссии звено самолетов, сорок пять винтовок, три автомеханические мастерские, продукты, аптечки, белье, обмундирование.
«Трудящихся городов Чкалова и Медногорска, — говорилось в этом письме, — отделяет от вас, наших братьев и сестер — белорусских партизан и партизанок, огромнейшее расстояние, но, несмотря на это, мы чувствуем неразрывную, кровную связь с вами.
Наш боевой союз прочен и непоколебим. Доблестные успехи белорусских братьев — это наши успехи. Наши трудовые успехи и победы — это ваши победы»[3].
— Как видите, дружба народов советской страны является могучим источником непобедимой силы партизан в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Расскажите об этом людям. Тогда у них будет больше уверенности в победе… Ну а со взрывчаткой умеете обращаться?
— Член нашей группы Григорий Подобед служил в саперных частях. Он с этим делом знаком. Справимся…
— А если прислать его к нам на пару деньков? На переподготовку. А?
— Очень хорошо. Подучит тогда и других.
Мы назначили срок взрыва завода. Трудность состояла в том, что завод работал в две смены. Взорвать станки в рабочее время нельзя — пострадает много людей. Значит, нужно найти человека, который сможет пройти на завод в нерабочее время, в перерыве между сменами. А завод усиленно охраняется. Как проникнуть в цех?
— Я постараюсь достать пропуск, — сказал Красницкий и пояснил: — Директор завода Фрике — человек недалекий, в производстве ничего не смыслит. Больше всего боится, как бы его на фронт не угнали. Мне он доверяет. Через него я получу круглосуточный пропуск…
— Нет ли возможности организовать на заводе вторую подпольную группу? — спросил комиссар.
Красницкий подумал и твердо ответил:
— Хороших людей много. Попытаемся. Да есть ли нужда в этом?
— Безусловно! Ведь как могут развернуться события? Предположим, диверсия осуществлена, оборудование взорвано. Кого потянут в СД? Разумеется, тех, кто работал на этих станках. Значит, этим товарищам и их семьям необходимо тотчас же после взрыва оставить город. Все подозрения надо будет направить на них… А новая группа уже в цеху. Ясно?
— Пожалуй, правильно. Новая группа будет готовить новую диверсию. Так?.. Только как доставить тол в город?
— А он уже там. Вот командир объяснит…
Я дал Красницкому пароль и адрес Бориса Петровича Велимовича, которому мы недавно переправили партию взрывчатки.
Красницкий и Галина заторопились: пора собираться в обратную дорогу.
— Как у вас с документами? — поинтересовался комиссар.
— Въезд и выезд из города, насколько нам известно, контролирует СД…
— Э-э! — махнул рукой Красницкий и рассмеялся: — Пустяки. Документы они мне сами выдали. Есть пропуск, с которым я уже ездил в Слуцк за продуктами. Есть и такая штука… — И Красницкий вынул из кармана железнодорожную повязку.
Мы условились о новой встрече. Я еще раз предупредил Красницкого и Галину: действовать разумно, осторожно, беречь себя и, если на кого-либо из членов подпольной группы падет малейшее подозрение, немедленно со всей семьей уходить в отряд.
Александр Козлов и его товарищи быстро освоились и начали ходить на задания. Уже работавший ранее в тылу противника (в кампанию против белофиннов), Козлов за короткое время успел и здесь отличиться: с группой подрывников пустил под откос два эшелона, недалеко от Минска разбил две легковые машины. Одновременно, вместе с Меньшиковым, он искал человека, через которого можно было бы узнать, когда и куда ездит Кубе, кого он посещает, как он охраняется. Эти данные были нужны отряду для приведения в исполнение приговора белорусского народа над Кубе. Нужен был также человек энергичный, хорошо знающий Минск, но которого мало бы знали в городе. Такого у нас в отряде не оказалось. Тогда я послал радиограмму в Москву. Через несколько дней получил ответ, что необходимого человека в ближайшее время пришлют.
И вот возле деревни Песчанка ночью закружил самолет. Из него выпрыгнули три парашютиста и было выброшено семь парашютов с грузом. Москва прислала нам еще две рации и радистов Губарева и Янковского. Третьим был Иван Андросик.
Только что улетел самолет, как со стороны Минска вновь послышался гул моторов. По звуку узнали:
