не оказался в Японии. Сначала ему было трудно понять, что это такое. Он не был уверен, правильно ли поступает, принимая их так легко. Изменить свое отношение мальчику помогли три вещи.
Во-первых, когда Джек рассказал о своих сомнениях сэнсэю Ямада, тот объяснил ему, что буддизм — философия, которая уважает все религии. Вот почему японцы могли одновременно заниматься буддийскими практиками, исповедовать синтоизм, свою родную религию, и даже принимать крещение.
— Все это нити одной циновки, — сказал сэнсэй Ямада, — только они разного цвета.
Во-вторых, Джек обнаружил, что медитация очень похожа на молитву. И то, и другое требовало сосредоточенности и умиротворения. Во время медитации, как и во время молитвы, ты размышлял о жизни и о том, как правильно поступить. Джек решил, что будет смотреть на медитацию как на еще один способ общения с Богом.
В-третьих, однажды, во время особенно глубокой медитации, к нему пришло видение: бабочка победила демона. Это видение помогло Джеку выиграть бой на состязании Тарю-дзиай.
После этого Джек, оставаясь в душе христианином, решил не отказываться от возможностей, которые открывает перед ним буддизм.
Ежедневные медитации пошли ему на пользу, и теперь он сразу сумел сосредоточиться на листке бумаги, стараясь разгадать коан. И хотя ответ на ум не приходил, Джек не волновался. Он знал: чтобы испытать просветление,
Правда, с какой бы стороны он ни смотрел, перед ним по-прежнему лежал простой листок бумаги.
Благовонная палочка догорела. Сэнсэй Ямада объявил конец медитации, а до сатори Джеку было по- прежнему далеко.
— Мокусо ямэ! — Сэнсэй хлопнул в ладоши. — Появился у тебя ответ, Нобу-кун?
— Нет, сэнсэй, — пробормотал Нобу, низко опустив голову от стыда.
— Кто может ответить на мой вопрос?
Кику робко подняла руку.
— Это
— Почему ты так думаешь?
— Бумага сделана из волокон дерева кодзо.
— Справедливое предположение, но вы по-прежнему рассуждаете слишком буквально. А что если я сделаю вот так?
Сэнсэй Ямада взял листок и сложил его несколько раз. Получился квадратик, а затем учитель начал сгибать его дальше, делая замысловатую фигурку. Вскоре плоский листок превратился в птичку.
Сэнсэй поставил ее перед собой, чтобы всем было видно.
— Так что же это?
— Журавлик! — воскликнула Эми. — Символ мира.
— Отлично, Эми. Делать из бумаги журавлика все равно что мириться — иногда получается неуклюже. Сначала даже может показаться, что это невозможно. Но если проявить терпение, все обязательно получится. Это и есть искусство
Сэнсэй Ямада взял из небольшой стопочки новый листок бумаги.
— Давайте я задам вопрос по-другому. Теперь коан звучит так: чему нас учит оригами? Но сначала внимательно посмотрите, как я делаю журавлика.
Сэнсэй Ямада снова начал сгибать листок. Чтобы сложить журавлика, ему потребовалось больше двадцати действий. Наконец учитель потянул за уголки, расправляя бумажные крылышки, и на ладони у него снова очутилась маленькая птичка.
А вот у Джека вместо этого вышел только измятый лист.
Делать оригами оказалось куда сложнее, чем он представил. Мальчик посмотрел кругом. У Ямато и Сабуро получилось не лучше, и даже у журавля Акико одно крылышко было больше другого. Сделать настоящего журавлика удалось только Ёри. Теперь он дергал птицу за хвостик, и ее крылышки двигались.
— Кажется, многим из вас нужно еще потренироваться, — заметил сэнсэй Ямада. Он взял еще один листок и положил перед собой. — Так что же это такое?
— Журавлик! — дружно воскликнули ученики.
— Конечно же, нет! — ответил учитель к изумлению всего класса. — Смотрите не глазами тела, а глазами ума.
Он взял бумагу и начал складывать ее. Пальцы двигались быстро, создавая еще более сложную фигурку. Все ахнули.
— Ведь это бабочка, — лукаво улыбнулся сэнсэй. На ладони у него лежала бумажная бабочка — почти как настоящая, даже с усиками. — Я хочу, чтобы сегодня вы попробовали сделать журавлика, как я вам показал. А пока вы будете его делать, подумайте о том, чему учит нас оригами.
Взяв свои листочки, ученики вышли из Зала Будды.
— Помните, ответ — в бумаге! — крикнул сэнсэй Ямада им вслед.
Однако Джек уходить не спешил. Он подождал, пока зал не опустеет, и подошел к учителю.
— Тебя что-то тревожит, Джек-кун. Что случилось?
Сэнсэй Ямада положил журавлика и бабочку у ног огромной статуи Будды.
Джек собрался с духом, чтобы рассказать о своих страхах.
— Мне сказали, что даймё Камакура казнил христианского священника. Это правда?
Сэнсэй Ямада грустно кивнул:
— Я тоже об этом слышал. Прискорбный случай.
— Значит, даймё и правда намерен истребить всех христиан в Японии?! — воскликнул Джек.
То, что слухи оказались правдой, перепугало его не на шутку.
— Кто тебе это сказал? — Сэнсэй Ямада удивленно поднял брови. — Насколько мне известно, вера тут ни при чем. Священник подкупил судейского чиновника и был казнен за это преступление. Конечно, раньше такого никогда не случалось. Да, пожалуй, даймё Камакура слишком суров с чужестранцами. Но это совсем не значит, что подобная участь угрожает всем христианам.
— Я слышал, даймё хочет их выгнать, — не сдавался мальчик. — А ведь я тоже из другой страны!
— Тебе не о чем беспокоиться. — Сэнсэй Ямада посмотрел на Джека с ласковой улыбкой. — Если бы Масамото-сама думал, что ты в опасности, он сделал бы все, чтобы тебя уберечь.
Джек понял, что учитель прав. План одному бежать в Нагасаки — совершенно безумная затея, да еще и бессмысленная, если находишься под защитой самого Масамото. И все-таки Джек знал, какая жесткая иерархия существует в японском обществе. Камакура, даймё провинции Эдо, человек влиятельный. Еще не известно, сможет ли Масамото оспорить его решение.
— Разве у самурая больше власти, чем у даймё? — спросил мальчик. — А вдруг Масамото-сама не сумеет меня защитить?
— Но ведь это Масамото-сама! Он один из величайших воинов на свете, — ответил сэнсэй Ямада, посмеиваясь. — А кроме того, если бы даймё Камакура и правда вынашивал такие глупые планы, его мало кто поддержал бы. Чужестранцы нужны Японии, ведь мы с ними успешно торгуем.
Сэнсэй Ямада проводил Джека до выхода. Стоя на вершине каменных ступеней, он показал на крыши замка Нидзё:
— Как ты хорошо знаешь, Киото правит даймё Такатоми. Но даймё Такатоми не просто отвечает за эту провинцию. Он — один из выбранных регентов, и его поддерживают главы самурайских кланов. Он благоволит чужеземцам. Они ему так нравятся, что он и сам не прочь принять христианство. Поэтому он никогда не допустит, чтобы здесь казнили чужестранцев.
Сэнсэй Ямада улыбнулся и положил руку мальчику на плечо:
— Здесь ты в полной безопасности, Джек.
Сэнсэй Ямада развеял опасения Джека. Настроение у мальчика было бы лучше некуда, если бы только Ямато не напомнил о наказании, назначенном сэнсэем Кюдзо. И вот, пока все остальные складывали
