— Жаль, очень жаль. Так, значит, ты не знаешь, когда именно он встал?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Тогда нам уже не узнать, куда он пошел… Нет-пет, не вставайте еще минутку! Мне хотелось бы посмотреть, насколько хорошо вас видно с других тропинок.

Он скрылся на маленькой поляне, и мне было слышно, как он шуршал там травой.

— Хорошо, — сказал он, вернувшись через три-четыре минуты. — Я мог вас видеть кое-откуда, но таких точек довольно мало. Впрочем, я думаю, это не так уж важно. А кстати, сколько времени? Надо же, половина девятого! Пожалуй, нам здесь больше нечего делать, Тейперс, и я бы не прочь позавтракать. Как насчет того, чтобы вернуться?

— Разумеется, — согласился я, несколько разочарованный (хотя и без оснований) тем, что действия моего приятеля не принесли видимых результатов.

Мы начали подниматься к дому.

— Да, между прочим, — оглянувшись, крикнул Шерингэм сыщику, — а когда приедет инспектор Хэнкок?

— Мне кажется, он говорил, что появится здесь после девяти, сэр.

— Отлично! Мне нужно с ним поговорить.

Мы молча поднялись на холм через лес и вышли на поле. Уже на полпути к дому Шерингэм неожиданно повернулся ко мне с улыбкой.

— Ну, поздравляю тебя, Тейперс.

— С чем это? — не поверил я своим ушам.

— Я насчет твоей версии. Ты сказал, что не проверял ее?

— Какой еще версии? А, ты имеешь в виду, что кто-то прятался за кустами возле тропы? Нет, конечно не проверял, а что?

— Тогда это гениальная догадка, мой мальчик. Ты был абсолютно прав.

Я уставился на него.

— Прав?! Почему ты так думаешь? — У меня не было ни малейшей надежды, что моя идея вдруг подтвердится. Это казалось просто невероятным.

— Кто-то действительно стоял за поворотом тропинки. — Заметив удивление и растерянность на моем лице, он пояснил: — Помнишь, как я попросил того парня не двигаться, потому что я хочу посмотреть, видно ли его с другой поляны? Это, мой дорогой Тейперс, было всего лишь уловкой. На самом деле мне хотелось взглянуть на то место за поворотом, чтобы узнать, есть ли рациональное зерно в твоей версии или нет. Мне пришло в голову, что полиция могла не утруждать себя осмотром тех участков, которые находились в нескольких ярдах от тропинки. Но я не хотел, чтобы он понял, что я собираюсь делать, иначе он тоже захотел бы сунуть туда свой нос. А так я смогу пока придержать свои находки для себя, как мы и договорились вчера.

— Ну и?.. — я сгорал от нетерпения.

— Ну и, как я уже сказал, ты был совершенно прав. Кто-то стоял гам и, если судить по следам на земле, довольно долго. А затем, судя по двум более глубоким отпечаткам, этот кто-то стоял несколько минут очень тихо, буквально застыв на месте. Готов поручиться, у него за это время не дрогнул ни один мускул. (Между прочим, очень трудно держать ноги неподвижными более полминуты — только если стоять абсолютно прямо.) И я думаю, мы не ошибемся, если предположим, что этими минутами оказались именно те, которые прошли между твоим уходом и вторым выстрелом. Так что ты думаешь по этому поводу, старина Тейперс?

Впервые в жизни я даже не обратил внимания на обидное обращение.

— А ты уверен? Как ты смог это определить, ведь, кажется, земля слишком сухая, чтобы на ней могли остаться следы? По крайней мере, этот парень из полиции так сказал.

— Тропинки и были сухими. А тот участок как раз оказался вполне влажным — там тенек, густая трава, зимой там, наверное, вообще болото. Во всяком случае, там легко могли остаться отпечатки, и они там остались.

— Тогда попятно, — пробормотал я чуть слышно.

— Но что еще забавнее, Тейперс, — продолжил Шерингэм еще более серьезно, — возможно, тебе будет интересно узнать, что человек, который там стоял, носил туфли на высоких каблуках.

Я вскинул на него глаза:

— Женщина?!

— Сам догадался, поздравляю, — иронически сказал Шерингэм. — Почти так же быстро, как и я.

Могу только сказать, что новость меня как громом поразила. Такого я никак не ожидал.

После завтрака Шерингэм сказал мне, что собирается поговорить с инспектором, если тот уже появился. Можно ли упомянуть о найденных нами следах?

— Нет, — твердо сказал я, потому что уже думал над этим и у меня созрело решение. — По крайней мере, не сейчас.

— А если на дознании мне покажется, что он всерьез топит тебя?

— Все равно, — сказал я, — мы должны сначала сами узнать, кто их оставил, прежде чем ставить в известность полицию.

— Ну, как знаешь, — сдался он. — В конце концов, это твоя головная боль.

Мы стояли в холле, разговаривая полушепотом.

— Я подожду тебя в кабинете, — сказал я. — Я уверен, что Джон разрешит нам несколько дней попользоваться его кабинетом, когда будет нужно.

Шерингэм кивнул и вышел. А я отправился прогуляться в сад, чтобы поразмыслить над загадочными следами в лесу. Интересно, кому бы они могли принадлежать?

Прислонившись к одному из деревьев на окраине сада, выходящей к реке, я рассеянно окидывал взглядом окрестности, когда вдруг кто-то тихо позвал меня по имени. Я вздрогнул и резко обернулся. Позади меня стояла Эльза Верити, которую я не видел со дня смерти ее жениха.

Меня сразу охватило смущение, как всегда в присутствии людей, только что понесших тяжелую утрату. Но в этот раз положение было еще хуже. Меня вдруг поразила мысль: а что, если она тоже считает меня виновным в смерти Эрика?

Если она так и считала, то, слава богу, никак не показывала. Естественно, она была бледна, однако в ее глазах читалось не только горе, но и страх. Я отнес его на счет приближающегося судебного дознания, которое как дамоклов меч нависло над каждым из нас. Во всяком случае, она не старалась держаться от меня подальше, что было бы неизбежно, если бы она и вправду подозревала меня.

— Мистер Пинкертон, — тихо сказала она, — могу я с вами поговорить одну минуту?

— Ну конечно, — мягко сказал я, — позвольте, я вынесу для вас стул.

— Не надо, спасибо. Я только хотела задать вам один вопрос. Нет, вообще-то два. Она оглянулась на дом, словно убеждаясь, что никто нас не подслушивает. — Мистер Пинкертон, это правда, что у Эрика был роман с миссис де Равель?

Я заколебался только на мгновение. Достаточно было взглянуть в ее глаза, чтобы понять, что время оговорок прошло, она хотела услышать правду и имела на это полное право.

— Да, Эльза. Абсолютно точно.

— Она была его любовницей? Вы уверены? — бедная девочка говорила достаточно спокойно; было ясно, что вопрос назрел уже давно.

— Уверен, — повторил я.

— Благодарю вас. Это первое, о чем я хотела вас спросить. А еще скажите мне вот что: он в самом деле хотел жениться на мне только из-за денег?

Этот вопрос застал меня врасплох, и я не чувствовал себя вправе отвечать на него прямо.

— У вас есть причины так думать?

— Да, мне Этель так сказала. Она решила, что мне лучше об этом знать. Вот я и хотела вас спросить: вы тоже так думали? И другие тоже? — Здесь ее голос прервался, но лишь на мгновение.

— Да, и я придерживался того же мнения. Думаю, остальные тоже. Поскольку Этель первой взяла на себя ответственность рассказать правду, мне оставалось только подтвердить ее.

Она молчала некоторое время, глядя невидящими глазами на лесистые холмы перед собой.