довольно низко с моей стороны, — но иногда хочется и отдохнуть от этих высоких достоинств и умения всегда себя сдерживать. Она по-настоящему хорошая женщина, моя жена, и скажу вам, Шерингэм, я как проклятый жалею теперь, что ей так досталось (а она все это очень достойно приняла), жалею почти так же, как из-за той, другой, но знаете, она, Эдит то есть, такая ледяная, прямо холодильник. Совсем нет в ней веселости, как во мне или Джэки.

Роджер слегка улыбнулся. 'Веселость' было последнее слово во всем словаре, которое можно было бы отнести к превосходной во всех отношениях миссис Аллен.

— Да, понимаю. Грубо говоря, когда целый год питаешься одними куропатками, тянет на простую баранину.

— Клянусь Юпитером, да. Вы попали в яблочко. Да, это не очень-то прилично, однако, сдается мне, что такова природа человеческая. И ничего с этим не поделаешь, а?

Подали бифштексы, и на несколько минут воцарилось молчание. Когда официант ушел, Роджер опять вернулся к прежней теме.

— А почему вы так уверены, Аллен, что миссис Бентли не влюблена в вас? Мне очень неудобно выспрашивать вас, но это крайне важное обстоятельство.

— Ну знаете, я с молодости немало общаюсь с женщинами. Всегда можно сказать, когда девушка серьезно втюрится, разве не так? Ну, конечно, если при этом хорошо знаешь друг друга, я вот что хочу сказать.

— А вы не думаете, что она притворялась равнодушной из самолюбия, когда поняла, что вы в нее не влюблены?

— Да нет, конечно. Она точно была не влюблена.

— Но почему же она вела себя таким образом? Легкомысленное поведение со стороны мужчины прощается легко, но женщины за него расплачиваются иногда очень дорого. А в порядочном обществе единственное оправдание для такого поведения — любовь.

— Ну, понимаете, она же француженка, — неуверенно пояснил Аллен.

— А вы считаете, ч го французы аморальны? — улыбнулся Роджер. — Не верьте этому, пожалуйста. Так лишь в дешевых романах бывает. Это такое же глупое расхожее мнение, как и то, что французы питаются только устрицами и лягушками.

— О, я хорошо знаю, какие французы на самом деле Перед венной я пару лет работал в Руане, на автомобильной фабрике. Между прочим, еще и поэтому Джэки сошлась со мною. Она могла говорить со мной на родном языке, и я так был не похож на Джона. Нет, я совсем не хочу сказать, что считаю их аморальными. Мне трудно выразить точно, что я думаю, но, наверное, можно сказать и так: нет, французы не аморальны, но они не так серьезно ко всему такому относятся, как мы здесь, в Англии. Вы только посмотрите их юмористические газеты и журналы. Они шутят только на эту тему. Ну а кроме того, Джэки женщина страстная и уже давно к мужу не питает никаких теплых чувств. Я думаю, она была благодарна мне за то. что я вытаскивал ее из дома, и, ну, как бы это сказать, ей не было противно мое общество, определенно, хотя оно и не значило для нее так много, как… ну, скажем, для Эдит. Я только так могу вам все объяснить. И, конечно, не надо забывать, что Джэки не считала, будто она долгу перед Джоном.

— Да? Но почему же?

— А вы о нем ничего не знаете? Ну, при всем при том, что Джон был довольно неказистый, он совсем не вел себя пуританином в отношении женского пола. Отнюдь!

— Вы хотите сказать, что он подавал жене повод для развода?

— И это еще очень вежливо сказано.

— Тогда почему же она с ним не развелась?

— Да ведь она католичка и разводов не признает.

— О! — и Роджер с задумчивым видом подложил себе еще жареной картошки.

Несколько минут они ели молча. Лишь когда перед ними поставили большие порции яблочного пирога со взбитыми сливками, Роджер снова возобновил разговор.

— Мне остается спросить вас еще об одном. Вы, наверное, помните, что в понедельник, перед тем как Бентли умер, вы провели с ним вечер. Не можете ли припомнить, вы не видели на прикроватном столике небольшой пакетик из белой бумаги?

Аллен быстро поднял взгляд.

— Пакетик с мышьяком? Нет, я уверен, что его там не было. На столике лежала только книжка и стояла ваза с цветами. Я в этом уверен. — Уверены? Ну, спасибо. Ах да! А вы не заметили стакана с лимонадом на комоде?

— Не могу вспомнить. Нет, ответить на этот вопрос не могу.

— А вообще в комнате был лимонад? В кувшине, например, или еще в каком-нибудь сосуде?

Но Аллен отрицательно покачал толовой.

— Нет, ничего определенною сказать не могу. Ни да, ни нет. Но, послушайте, Шерингэм, мне бы хотелось все-таки знать, почему Джэки не могла, по-вашему, это сделав? Вы не можете мне сказать?

И Роджер пустился в перечисление всех тех причин, которые изложил перед Алеком при самом первом обсуждении дела, когда они сидели на берегу речушки и собирались ловить форель.

Роджер вернулся в Уичфорд последним поездом, который шел медленно, потому что останавливался на каждой станции. Роджер, однако, не замечал, как долго тянутся поезд и время. С того самою момента как он на станции Чаринг-Кросс вошел в купе первого класса и носильщик закрыл за ним дверь, он из куне не выходил, пока кто-то не разбудил его. По счастью, на этот раз Уичфорд был конечной остановкой, а то Роджер мог проснуться позже, через час или два в Дувре или в столь же неподходящем месте.

В дом на Хан-стрит он вернулся, как накануне, уже после часу ночи, и, как накануне, Алек его поджидал, но на этот раз не в одиночестве. Ожидание с ним делила Шейла, потихоньку спустившаяся вниз. На ней опять было черно-серебристое кимоно. На этот раз, однако, она была не в пижаме, вызвавшей со стороны Роджера несколько саркастических замечаний.

— Привет. Роджер! — весело сказала Шейла. — Нет, не надо смотреть на меня таким осуждающим взглядом. Сегодня я истинная леди и надела ночную рубашку, так что на этот раз вам не к чему будет придраться.

— То, что эта молодая особа продолжает знакомить нас с интимными предметами своего туалета, мне уже кажется почти неприличным, — удрученно заметил Роджер, обращаясь к кузену юной особы. — Нет, Алек, не смешивай мне виски с содовой, спасибо, я сегодня столько его принял, что хватит на много вечеров в обозримом будущем.

Он упал в кресло и обвел своих коллег снисходительным взглядом.

— У него есть новости! — вскричала Шейла. — Уверена, что есть!

— Да, Роберт, есть новости? — потребовал ответа и Алек.

— Да, дети, у меня они есть, — и Роджер лучезарно улыбнулся. — Ваш возвышенно мыслящий старший инспектор, всецело проникнутый чувством долга, опять ухитрился сорвать кокосовый орех и удрать вовремя. Человека по фамилии Аллен можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Я с ним побеседовал.

— А я вам об этом говорила! — возбужденно заерзала на месте Шейла. — Ведь я говорила вам это за чаем, правда?

— Да, говорили, моя дорогая. И вам причитается некоторая доля моей добычи, а именно — молоко. Говорят, младенцам молоко очень полезно.

— Шейла, заткнись. Продолжай, Роджер. Почему ты вычеркиваешь Аллена? Мне казалось, что ты его подозревал довольно сильно. Неужели ты провел с ним весь вечер?

— Итак, рассказываю. Пустив в ход мое хорошо известное хитроумие, актерский талант и приняв к сведению также досье на Аллена, составленное для меня сыщиком Пьюрфой, я отправился знакомиться с