максимум — восемь часов.

— А когда появляются первые симптомы отравления?

— Через полчаса-час.

— Ах! — сказал Роджер.

Они немного помолчали. Доктор Пьюрфой с одобрительным видом потягивал портвейн. Да, портвейн был действительно хорош, но Роджер словно позабыл сейчас о нем.

— Значит, если дело приобретет спорный характер, на подозрении может оказаться любой, кто был в контакте с умершим по крайней мере за полчаса до того, как появились эти симптомы?

— Определенно.

— А тот, кто не имел такого контакта, должен быть автоматически очищен от подозрений?

— В разумных пределах. Но тут у пас необычный случай.

— Гм! — только и ответил на это Роджер и залпом проглотил остаток портвейна.

Доктор Пьюрфой, по-видимому, слегка огорчился. Уж очень хорош был портвейн и поэтому несомненно заслуживал более вдумчивого отношения.

— Алек, не надо! Алек, ты зверь! Мать, скажи ему, чтобы он перестал. Алек, ты испортишь мне платье! Алек, я протестую! И тебе придется покупать мне новое… Ой, черт возьми, ты оторвал бретельку. Мам, ну скажи ему, ради всего святого, чтобы он перестал! Неужели ты собираешься равнодушно сидеть и смотреть, как на твоих глазах убивают твою собственную дочь? Алек! Алек, клянусь, я… Алек! Я сейчас пну тебе каблуком по щиколотке — честное слово, пну! Алек, не смей так обращаться со мной. Алек, перестань! Шутка шуткой, но — Алек! — ой, слава богу, отец пришел! Отец, скажи Алеку… Алек, не надо! Не в присутствии же мистера Шерингэма! Нет, хорошенького понемножку. Я сейчас отдам концы — честное слово! Алек! Отец, да скажи ты что-нибудь, ради неба, этому отвратительному человеку.

И доктор Пьюрфой сказал:

— Не обращай внимания на мое присутствие, Алек, вот что он сказал.

— Отец, я тебя презираю! — с большим чувством объявила мисс Пьюрфой.

Надо признать, что мисс Пьюрфой имела все основания для выражения подобных чувств. Она стояла в странной позе, согнувшись дугой, с одной стороны большого дивана и уткнувшись очень красным и совсем ненапудренным лицом в диванные подушки. Выпрямиться она не могла, потому что широкая длань Алека властно сгибала ее шею. Время от времени мисс Пьюрфой делала попытки извернуться и сесть на диван, но в этих случаях Алек пускал в ход другую руку и насильно возвращал девицу в прежнее положение. Нередко также, кипя злобой, она пыталась ударить его высоким каблуком по ноге, и тогда Алек, ловко подпрыгнув, уклонялся от удара или же, зазевавшись, получал очень чувствительный пинок. Надо признаться, что и его внешность несколько пострадала в конфликте: волосы растрепались, галстук развязался и на смокинге недоставало пуговицы.

— Итак, ты будешь сидеть спокойно, пока я тебе как следует не врежу?спросил Алек вразумляющим топом.

— Да будь я проклята, нет! Сейчас же отпусти меня, тупица, верзила, грубиян!

— Нет, ты не встанешь, пока я как следует тебя не отлуплю!

— Но за что? — вскричала жалобно мисс Пьюрфой. — Я ведь никогда тебе ничего плохого не делала. Почему ты на меня напустился, черт бы тебя побрал?

— Потому что это послужит тебе ко благу, Шейла! Ты слишком распустилась. Ну-ну, стой спокойно.

Он на мгновение отпустил ее шею, и мисс Пьюрфой тут же рванулась прочь так, что он едва успел схватить ее за платье. Послышался треск ткани.

— Ну ладно, ты победил, — заныла мисс Пьюрфой. — Алек, ты просто исчадие ада, ну, дай мне встать. Ты что, не слышал, как одежда на мне трещит? Наверное, ни одной вещи не осталось целой.

— Послушай, Роджер, — невозмутимо спросил Алек. — Ты не можешь подойти и отшлепать ее за меня? Понимаешь, каждый раз, как я перестаю ее держать обеими руками, она норовит улизнуть.

— Алек, — довольно прочувствованно ответил Роджер, я много чего ради тебя готов сделать, но шлепать дочь моей хозяйки решительно не намерен.

— Спасибо, мистер Шерингэме, — донесся благодарный, но полузадушенный голос из диванных подушек, — вы настоящий джент, а ты, Алек, просто настоящий Цербер.

— Шейла, ты можешь помолчать наконец хотя бы на время порки? — снова поинтересовался Цербер.

— Нет, пропади ты пропадом, ни за что!

— Алек, дорогой, — вмешалась миссис Пьюрфой, наверное, можно уже отпустить ее, как ты думаешь?

— О Небо, благодарю тебя, свершилось чудо! — все так же полузадушенно воскликнула мисс Пьюрфой. — Материнское сердце дало о себе знать!

— Но, Молли, ведь я еще не отшлепал ее, — запротестовал Алек.

— Мне кажется, ты и так поступил с ней довольно сурово, а?

— Ладно, — неохотно согласился Алек, — задам ей взбучку на ходу. Получи, Шейла, — и он три- четыре раза приложил свою тяжкую длань к другой анатомической части естества молодой девицы, которая обрела свободу, кувыркнувшись на диван и блеснув при этом зелеными, в тон платью, чулками.

— А теперь, — выдохнула мисс Пьюрфой, вставая и приглаживая растрепанные волосы, — расскажите мне еще одну сказочку со счастливым концом, это так успокаивает.

— Знаешь, Джим, день-другой она будет вести себя вполне по-человечески, — заметил Алек, рухнув на стул и вытирая платком лоб.

— Спасибо, Алек, — искренне поблагодарил доктор Пьюрфой. А его жена почувствовала необходимость перевести разговор в более спокойное русло.

— Алек говорит, что вы можете задержаться в нашем городе на несколько дней, мистер Шерингэме, — заметила она.

— Да, это очень возможно. Не знаю, надолго ли, по на три-четыре дня по крайней мере.

— Но тогда, может быть, вы оба переедете к нам из гостиницы? Мы были бы очень рады, если бы вы остановились у нас.

— Вы чрезвычайно добры, миссис Пьюрфой, — откликнулся растроганный Роджер. — Но ведь мы, конечно, ужасно вас стесним?

— Нисколько. И я всецело предоставлю вас самим себе. Всегда так делаю и думаю, что мои гости предпочитают именно такой образ жизни. Вы не доставите нам ни малейшего беспокойства.

— Но это просто потрясающе, — пробормотал Роджер. — Разумеется, мы были бы ужасно рады переехать. Если, конечно, вы совершенно уверены, что мы не помешаем.

— Прекрасно. Значит, договорились, — заключил доктор Пьюрфой. — Думаю, вам надо перевезти вещи завтра же утром.

— Мам, а это обязательно, чтобы и Алек переехал? обеспокоенно осведомилась Шейла. — Разве мистер Шерингэме не может переехать один?

— Ты хочешь, чтобы тебе опять дали взбучку, Шейла? — улыбнулся Алек.

— Заткнись, Алек, — отрезала юная родственница. — Я сейчас с тобой не разговариваю.

— Но в следующий раз мне придется принять крутые меры, — внушительно предостерег Алек, — в следующий раз, Шейла, я брошу тебя в ванну с холодной водой. Так что берегись!

— А ванная, Алек, — как бы между прочим заметил доктор Пьюрфой, устремив бесхитростный взгляд в потолок, — расположена наверху, около лестницы, вторая дверь налево.

А затем начался замечательный вечер.

Было почти одиннадцать, когда Роджер и Алек, в четырнадцатый раз решительно объявив, что им