довольно тепло пожал руку Роджеру.

— Очень сожалею, что заставил вас так долго ждать но сегодня было чудовищно много операций, и так бывает всегда, когда мне хочется уйти пораньше.

— У вас сейчас очень много работы? — осведомился Роджер.

— Очень. Наступила осень, а это для нас, врачей, означает большую занятость. Ну так что ж, приступим к обеду? Молли, ты, надеюсь, не хочешь, чтобы мы направились в столовую попарно?

— Ну конечно нет, дорогой. У нас же не торжественный обед. Шейла, милая, ты не покажешь дорогу мистеру Шерингэма?

И небольшое общество без всяких церемоний перешло в столовую и расселось по местам. Пока горничная была в комнате, разговор касался будничных тем, но уже очень скоро все обратились к тому, что больше всего занимало сейчас умы.

— Итак, мистер Шерингэме, — спросила Шейла, — что вы думаете о нашем потрясающем событии?

— Вы, конечно, имеете в виду дело Бентли? — поинтересовался севший рядом Роджер. — Думаю, это довольно примечательное дельце.

— И это все, что вы можете сказать? А я-то думала, что у вас составилось более оригинальное суждение но этому поводу.

— Знаете, у меня возникают самые стереотипные суждения, когда речь идет об убийствах. И так было всегда, даже в детстве. А вы что думаете об этом?

— Да ничего. Нет! Я думаю, что эта женщина, Бентли, не виновата.

— О, неужели?! — воскликнул искренне удивленный Роджер.

— Шейла, дорогая! — вмешалась миссис Пьюрфой. — Почему же ты так думаешь?

— Да не пугайся ты, мам. Я просто хотела высказаться пооригинальнее.

— Понимаю, — заметил довольно разочарованно Роджер. — Это камешек в мой огород, а?

— Ну, я бы удивилась, если бы оказалось, что она действительно не виновата, — высокомерно возразила Шейла, — тем более что все без исключения считают ее преступницей.

— В силу общепринятости мнений, вы хотите сказать? Но если виноват кто-то другой, то он очень хитро все подстроил.

— Ничего не знаю насчет общепринятости мнений, но это же факт, что люди всю жизнь заблуждаются, чего бы это ни касалось. Большинство думает, что она виновата. Значит, она невиновна. Двинь мне соус, Алек, спа!..

— Любопытный аргумент защиты, — серьезно заметил Роджер. — Вы согласны, мистер Пьюрфой?

— Что она невиновна? Нет, боюсь, не могу согласиться с этим. И хотел бы, да не вижу для этого пи малейшего основания.

— Ну, значит, она действительно не виновата, теперь я совершенно в этом убедилась, — негромко пробормотала девица.

— Шейла, Шейла! — воскликнула мать.

— Извини, мам, но ты же прекрасно знаешь: пана всю жизнь попадает пальцем в небо. А это доказывает, что я права, и, наверное, я о том напишу защитнику этой женщины.

— Вот видите, как с нами, родителями, обращается современная молодежь, улыбнулся доктор Пьюрфой.

— Шейла, — вдруг взорвался Алек, — наверное, после обеда я накостыляю тебе по шее, как в детстве.

— Ну к чему такое зверское обращение? — возразила мисс Пьюрфой.

— Потому что ты его заслужила.

— Благодарю тебя, Алек, — с чувством сказал доктор Пьюрфой. — Ты смелый мужчина. Хотел бы я обладать твоим мужеством.

— Вот это мне правится, папа, — негодующе заявила дочь, — ведь только на прошлой неделе ты испортил мое лучшее вечернее платье.

Однако Роджер не позволил разговору углубиться в лабиринт шутливых семейных перебранок.

— А вы знакомы с семейством Бентли или с людьми, имеющими отношение к событию? — спросил он Шейлу.

— С Бентли незнакома. Немного знаю Сондерсон и определенно встречалась с Алленом. Разумеется, знаю врачей, Джеймса и Питерса.

— Вы знакомы с миссис Сондерсон? Правда? — с любопытством переспросил Роджер. — Что собой представляет эта женщина?

— Противная лицемерка, — выпалила мисс Пьюрфой.

— Шейла! — запротестовала мать.

— Но, мама, ты и сама это прекрасно знаешь, так к чему умолчания? Правда, папа?

— Если сведения, которыми я располагаю, верны, то ты еще очень мягко выразилась, — с абсолютно серьезным видом констатировал доктор Пьюрфой.

— Я уже кое-что вычитал из газетных публикаций, задумчиво продолжал Роджер, — но что именно вы подразумевали под словом 'лицемерка', мисс Пьюрфой?

— Да вы только вдумайтесь в ее поступки! Уже этого вполне достаточно, разве нет? Да, у нее нет мужа, который мог бы научить ее, как вести себя в приличном обществе (она уже вдова, как вы знаете), но есть вещи, которые просто не полагается делать. Ведь, в конце концов, все полагали, что она дружит с супругами Бентли, но она поступила как двуличная бестия. Она душу прозакладывает дьяволу, чтобы только о пей говорили в обществе. И сейчас она просто на седьмом небе от радости. Я бы ничуть не удивилась, если бы вдруг все узнали, что это она отравила Бентли и только для того, чтобы ее имя попало в газеты. Вот такой она цветочек полевой!

— Неужели? — тихо переспросил Роджер. — Да, это очень интересно. А что вы можете сказать о миссис Аллен?

— Ну, она значительно старше ее. И старше своего мужа. Вот всегда так, правда? — с философски- умудренным видом сказала юная барышня. — Любая женщина, которая выходит замуж за мужчину моложе себя, по-моему, сполна заслуживает неизбежных последствий, хотя, конечно, мистер Аллен тот еще ходок, знаете ли. Я слышала о нем всякое еще с детских лет. Ну, знаете, когда шушукаются по темным углам и всякие там сплетни разводят. Да все знают, что он…

— Хватит, Шейла! — отрезала миссис Пьюрфой, которая, все больше волнуясь, прислушивалась в течение последних минут к речам дочери.

— Мать всегда мне затыкает рот, прежде чем я дойду до самых сочных подробностей, — сообщила мисс Пьюрфой всем желающим слышать.

Появление горничной пресекло ее попытки прибавить еще несколько седых волос в блестящую темную прическу миссис Пьюрфой, и последующий разговор вполне бы удовлетворил благоприличную учительницу из воскресной школы, и лишь когда трое мужчин остались одни в столовой, Роджер вернулся к прежней теме. Он не хотел, во всяком случае сейчас, широко оповещать об истинной причине своего приезда в Уичфорд и скрыл это даже от семейства Пьюрфой, так как его чересчур напористый и необъяснимый интерес к убийству мог показаться праздным любопытством на грани неприличия.

— Так вот, насчет дела об убийстве мистера Бентли, доктор, — сказал он, когда во второй раз присутствующие наполнили бокалы превосходным докторским портвейном, вы, конечно, знакомы с лечившими его врачами. Не было ли каких-нибудь интересных деталей, отмеченных в медицинских заключениях?

Доктор Пьюрфой погладил ладонью свою костлявую челюсть.

— Нет, не припомню, Шерингэме. Все там предельно ясно. Вы же имеете в виду, что говорится о причине смерти?

— Ну да, и это, и вообще.

— Потому что если так, то причина не вызывает ни малейших сомнений. Ясный как день случай отравления мышьяком. По вскрытии в теле найдено количество мышьяка, значительно превышающее фатальную дозу, что, кстати, бывает очень редко, так как большая часть мышьяка ко времени смерти уже,