— Да нет же! — воскликнул мистер Тодхантер. — Я убил женщину.
Мистер Бенсон покачал головой и уселся без приглашения.
— Пожалуй, лучше будет поговорить обо всем по порядку, — заявил он, внушительным жестом кладя ногу на ногу.
— Несомненно, — живо поддержал его Тодхантер. — Итак, с кем вы встречались?
— Со старшим констеблем Бакли, с которым я немного знаком. Теперь я сожалею об этом. Смею вас заверить: если бы я знал, что содержится в вашем драгоценном документе, я ни за что не согласился бы взять его на хранение.
— Вот как? — язвительно переспросил мистер Тодхантер. — Значит, вы не придаете никакого значения справедливости?
— Напротив, придаю, и, очень большое, дружище. Именно поэтому я прошу вас не делать глупостей. Насколько я понимаю, сегодня днем вы сами побывали в Скотленд-Ярде и потребовали арестовать вас. Очень жаль, что вы не посоветовались со мной.
Усилием воли мистер Тодхантер взял себя в руки.
— Вы показали констеблю мой документ?
— Разумеется. Я поступил в соответствии с вашими распоряжениями.
— И что же он сказал?
— Засмеялся. О вашем визите он уже слышал.
— И документ его не убедил?
— Ни в коей мере.
— А вас?
— Дорогой мой Тодхантер, напрасно вы так легко поверили мне.
— Что вы хотите этим сказать?
Мистер Бенсон самодовольно усмехнулся.
— Вы должны помнить, что перед вашим отправлением в круиз я составил для вас новое завещание. Мне известно, как серьезно вы относитесь к своим обязанностям перед родными, я помню, что вы предвидите скорую смерть, что по натуре вы донкихот, и...
— Никакой я не донкихот, — громко и неучтиво перебил мистер Тодхантер. Мистер Бенсон пожал плечами. — Послушайте, — раздраженно продолжал мистер Тодхантер, — неужели и вы считаете, что я все выдумал?
— Я абсолютно уверен в этом, — с легкой улыбкой ответил поверенный. — Что касается документа, он бесполезен. Я внимательно прочел его. Он не содержит никакой информации, которую вы могли бы узнать не из газет, в нем нет никаких улик. Вы утверждаете, что сняли с убитой женщины браслет, но не смогли найти его.
— К черту браслет! Значит, получается... Бенсон, что бы вы ни думали, я говорю правду. Я не могу доказать это, но я на самом деле убил ее.
Мистер Бенсон медленно покачал головой.
— К сожалению, Тодхантер...
— Вы мне не верите?
— Я слишком хорошо знаю вас. Я не поверил бы вам, даже если бы вы предоставили неопровержимые доказательства. Вы просто не в состоянии убить человека, а тем более женщину. Поэтому...
— Ладно, я докажу вам, — яростно выпалил мистер Тодхантер. — А если не сумею, беднягу Палмера будут судить за преступление, которого он не совершал. Я должен убедить полицию, а вы — помочь мне.
Мистер Бенсон снова покачал головой.
— Увы, здесь я вам не помощник.
— Что вы имеете в виду?
— То, что вы слышали. Я не стану помогать вам. Если вы не откажетесь от своей безумной идеи, вам придется обратиться к другому юристу.
— Ну что ж, — с достоинством отозвался мистер Тодхантер, — значит, нам с вами больше не о чем говорить, — он поднялся.
Мистер Бенсон тоже встал. У двери он помедлил.
— Мне очень жаль, Тодхантер...
— Надеюсь, еще сильнее вы пожалеете, когда повесят невиновного, — жестко заявил мистер Тодхантер.
Мистер Тодхантер сидел в одиночестве в библиотеке. Две пожилые кузины уже улеглись спать, качая завитыми головами и твердя, что вояж не принес дорогому Лоуренсу никакой пользы — слишком уж он задумчив и встревожен. Мистер Тодхантер наконец-то остался один. Его голова напоминала древнее, покрывшееся пятнами страусиное яйцо; вытянув шею, он принялся обдумывать свое положение.
Его и вправду не покидала тревога. Конечно он знал, в чем причина: из детективных романов он вычитал, что после любого громкого преступления полицейским начинают досаждать неуравновешенные личности, пытающиеся сделать чистосердечное признание. Его просто приняли за одного из таких безумцев, сознавать это было слишком унизительно. Но с точки зрения Палмера происходящее было трагедией: он невиновен, его не в чем обвинить. И все-таки... полиция должна была найти хоть какие-то улики, чтобы арестовать его. Что бы это могло быть?
Мысли мистера Тодхантера перешли от фантастического обвинения против молодого Палмера к собственному делу и к крайне неудачному признанию в убийстве. Может, он сделал ошибку, назвав мотивом преступления ревность? Но что еще ему оставалось? Может, не стоило так старательно умалчивать о Фарроуэе, тем более что его причастность к делу наверняка известна полиции. Но назвать истинный мотив было немыслимо. Прочитав всю доступную ему литературу по криминологии, мистер Тодхантер знал, что полицейские начисто лишены воображения. Поэтому он давным-давно решил, что говорить им правду о своих мотивах бесполезно. Его все равно не поймут. Никто не поверит, что кто-то способен совершить абсолютно бескорыстное убийство ради почти незнакомого человека и его семьи. Никуда отсюда не деться: как ни крути, объяснение звучит фантастически. Но если разобраться, ничего странного в нем нет. А ревность... Мистер Тодхантер был вынужден признать, что скверно сыграл свою роль. Он вовсе не походил на пылкого и ревнивого любовника, он даже не знал, какие чувства испытывают ревнивцы. Ревность казалась ему абсурдом. Да, выбор сделан неудачно. Но теперь уже ничего не изменишь.
Внезапно мистер Тодхантер ощутил спазм тревоги. А если аневризма лопнет прежде, чем он успеет убедить полицию в невиновности Палмера? Если Палмера все-таки признают виновным... и, самое страшное, повесят — за преступление, которого он и не думал совершать! Гипотеза выглядела ужасающе. Мистер Тодхантер решил любой ценой дожить до момента установления истины. А для этого требовалось перестать беспокоиться. Но как, черт возьми?
Вдохновение посетило его неожиданно. Поделиться бедой — значит, разделить ее. Поскольку Бенсон отказался помочь ему, ему понадобится доверенное лицо и помощник. Кто? Мистер Тодхантер вдруг нашел единственную подходящую кандидатуру. Ферз! Завтра же он увидится с Ферзом и все ему расскажет. Ферз пользуется влиянием, он положит конец нелепым слухам. Утешившись, мистер Тодхантер неторопливо поднялся по лестнице, отдыхая на каждой ступеньке ради спасения жизни молодого Палмера.
— Так вы говорите, это вы застрелили ее?
— Я, — торжественно заверил мистер Тодхантер.
Ферз поскреб подбородок.
— Вот дьявол! Признаться, мне и в голову не приходило, что вы настроены серьезно.
— И неудивительно: слишком уж бессмысленно все это звучало. В сущности, — признался мистер Тодхантер, — в то время я и сам не был уверен, что решусь на такое. Беда в том, что постепенно я свыкся с самой мыслью об убийстве. Поэтому, когда подвернулся достойный случай, я был уже почти готов
