ее родители не владеют, разве что московскими квартирами. Почему же они так рьяно их разводили, своих детей? В чем причина вражды?
Люба всерьез задумалась. Парень не двоечник, не бандит. Студент престижного московского вуза. Не алкоголик и не наркоман. В футбол гоняет, значит, здоровье есть. Из приличной семьи. Живет в соседнем подъезде, куда уж лучше! Вот если бы Света с питерским списалась, а еще чище, с парнем из Нижнего Тагила, и просила бы у мамы денег на билет, а потом неделю не отвечала на звонки, будучи там, в Тагиле, – и такое бывает – против этого любая мама будет возражать. А если девочка бегает к другу в соседний подъезд, радоваться надо. А тут истерики каждый день! Дрянь, проститутка! Стасик намного старше? Пять лет – это немного. Мальчики позднее девочек взрослеют. Света была зрелой девочкой, вполне оформившейся, и совсем не глупышкой. Почему же Светина мама так психовала? Боялась, что дочь забеременеет и не окончит школу? Допустим. А его отец? Он-то с чего сдернулся? Настолько был против, что взломал Светину страничку в социальной сети. С помощью фотомонтажа нарядил ее как проститутку.
Масса комментариев. Ну-ка, ну-ка… Люба заинтересовалась.
«Света узнала какую-то семейную тайну…»
«Фигня! У нее был роман со взрослым мужиком!»
«Это у Светки-то? У этой тихони?!»
«Да. У Светки был роман с женатиком!!!!!!!!!!»
«Ни в жизь не поверю!»
«А ты знаешь, что она делала аборт?»
«???????????????????????????»
«Я видела ее в больнице!»
«Мало ли, зачем идут в больницу!»
«Она сдавала анализы! А когда увидела меня, шарахнулась в сторону, как испуганная лошадь!»
«Да мало ли чем люди болеют!»
«Да? Тогда почему же она туда не с мамой пришла, а с чужим мужиком? Который вдвое ее старше!»
«А как же Стасик?»
«Погодите, девочки… так, может, она от Стасика делала аборт?»
«Ха-ха! Я его друг! Они так и не переспали, верняк!»
«Так она из-за этого покончила с собой? Какой ужас!»
«Это не Ромео и Джульетта, а Джульетта и Король Лир!»
«Блин, не трогай классику! При ком здесь Король Лир?»
«Ага! Ты еще стишки почитай! Я встретил вас и – все! Пипец!»
«И почитаю!»
«Вся эта романтика – полная тухлятина. Девка забеременела от женатика, он заставил ее сделать аборт. А Стасик все узнал. Или мамаша ее узнала. Из больнички стукнули. Как-никак, несовершеннолетняя. Она решила всех попугать, да переборщила с дозой. Никто не собирался умирать».
«Заткнись, придурок!!!!»
Дальше шла грызня. Есть любовь или ее нет? Любе это уже было неинтересно. А вот тот факт, что Света посещала больницу, предположительно сдавала анализы перед тем, как пойти на аборт, многое проясняет. Выхода нет, надо идти к ее матери.
Люба опять потянулась к телефону. И вновь передумала. Стас сказал: «Сиди дома». Но ей показалось, что он преувеличивает опасность.
«Мне все равно ехать. Надо заявление отвезти об увольнении по собственному».
Вызывать Самохвалова? Стасу убийство Юли Парамоновой, равно как и остальных «Анgелов Sмеrти», неинтересно, если только оно не связано с воровством на компьютерной фирме. А у Любы пока нет стопроцентной уверенности, что организатор группы хотел убить именно Юлю. Родители Светы и Стасика, с которым у нее был роман, продвинутые пользователи. Оба целыми днями сидят в Инете. Возможно, что удар был направлен именно в сторону Светы, остальные попали под раздачу. Но эту деятельность в любом случае надо пресекать. Как бы не пошла цепная реакция! Уже трое из членов группы «Анgелы Sмеrти» совершили суицид.
«Надо ехать», – решила Люба и торопливо стала собираться. Она почему-то была уверена, что застанет Светину маму дома, и не ошиблась.
Дверь ей открыли не сразу, хотя и не спросили, кто там. Перед ней стояла женщина, еще красивая, но какая-то тусклая, с погасшим взглядом и нездоровым цветом лица. На вид ей было лет сорок.
– Здравствуйте, – поздоровалась Люба, на ходу придумывая легенду. – Это квартира Караваевых?
– Да, – безразлично ответила женщина.
– Я из службы психологической поддержки.
– Откуда? – вяло удивилась хозяйка.
– Я знаю, что у вас недавно случилось несчастье. Умерла дочь.
– Вы из милиции?
– Теперь полиция.
– Без разницы. Я сообщила все, что могла. – Караваева стояла в дверях, не приглашая Любу войти.
– Я уже сказала, что не из полиции. Из службы психологической поддержки. Нам поступил сигнал.
– Что за новые веяния? – удивилась Караваева.
– Сейчас работа с населением поставлена на особый контроль. Вы знаете, что обо всех детях, обратившихся в травмопункт, положено тут же сообщать в детскую комнату полиции?
– Не слышала о таком.
– А о суициде сообщают психологам. Вы находитесь в группе риска.
– Ну, проходите, – посторонилась Караваева.
Насчет травмированных детей – это сущая правда, Люба узнала об этом от Стаса. К детям стали относиться настолько внимательно, что даже укус дворовой собаки теперь подвергается тщательной экспертизе: а вдруг виноваты родители? Жестокое обращение с ребенком через покусавшую его собаку. Повод для лишения родительских прав. Самоубийство трех подростков тоже тщательно расследовалось, поэтому Караваева не удивилась визиту. Ее, похоже, задергали.
– Что вам еще от меня надо? – раздраженно сказала она, доставая сигарету. – То вы обвиняете меня в том, что я довела дочь до суицида, то заботитесь о моем психическом здоровье. Оставьте меня наконец в покое!
– Открылись новые обстоятельства.
– Интересно, какие?
– Вы не предложите мне сесть?
– Хорошо, садитесь.
Караваева села в кресло, Люба обосновалась напротив, на диване. Женщина вяло, без всякого интереса к сигарете курила. Механически подносила ее ко рту и, так и не сделав затяжки, тыкала в пепельницу. Караваева была похожа на робота: включили – живет.
– Вы знаете, что ваша дочь встречалась с женатым мужчиной?
– Что-о?! – Рука с сигаретой бессильно упала. Караваева смотрела на Любу с неподдельным удивлением. – Кто вам такое сказал?
– Вам, как матери, нелегко об этом узнать. Но вы же хотите разобраться в причинах смерти Светланы?
– Моя дочь умерла, потому что я дура! Это понятно? Жадная дура.
– Вы знаете, что она делала аборт?
Женщина встала.
– Вон, – тихо сказала она. – Убирайтесь вон.
– Я понимаю, что вам нелегко… – Люба тоже встала. Разговор не получился.
– Если хотите меня посадить, придумайте что-нибудь более оригинальное! – закричала вдруг Караваева. – Какое наглое вранье! А главное, зачем? Заче-ем… – простонала она и взялась руками за голову. – Как больно-о-о…