– Значит, он уговаривал ее грохнуть базу, а она отказалась.

– Возможно, хотела все рассказать шефу. Совесть ее замучила. А тут еще ты раскрутила ее на признание. Надо же! Подловила момент! У постели умирающего сына. Молодец!

– Я ее не ловила, – обиделась Люба.

– Пей вино. – Стас кивнул на стоящий перед ней бокал.

– Не затыкай мне рот!

– Тебе просто надо расслабиться. – Он опять взглянул на часы.

– А кого мы ждем? – спросила Люба.

– Ее. – Стас кивнул на дверной проем.

По залу прошла волна. Был день, и людей в ресторане сидело немного, но все они дружно повернули головы в одну сторону: по проходу шла Людмила Иванова собственной персоной. До самого столика за ней тянулся шлейф сплетен. Каждый нашел, что сказать. «Я уверена, что у нее парик. А под ним лысый череп…» – услышала Люба сзади. «Да ты что? А ты видела?..» – «Нет, но знакомый моих знакомых…»

– Приветик! – Люська плюхнулась в плетеное кресло. Тут же подскочил официант с меню.

– Пить будешь? – спросил Стас.

– Смотря кто поведет машину.

– Ты на «Хаммере»?

– А на чем же?

– Тогда, девки, гуляйте. – Стас потер руки. – Напейтесь в хлам. А доставку я вам обеспечу. Если что, мужики помогут погрузить в салон дрова. – Он кивнул на застывших у двери секьюрити. – Крепкие мужички, сразу видать.

– Это мы-то дрова? – возмутилась Люба.

– Не сейчас, но будете.

– Самохвалов, у меня имидж. – Люська потрогала желтый, как цыплячий пух, ежик волос. – Я много пить не могу.

– У нее тоже имидж. – Стас кивнул на Любу. – А человека сегодня избила. Новая методика в практической психологии. Не забудь вставить в диссер, солнце.

– Это правда? – вскинулась Апельсинчик. – Самохвалов мне вкратце рассказал по телефону, что тебя уволили за драку, но я хочу знать подробности.

Подошел официант с блокнотом.

– Бутылку вина, – сказала Люська, кинув взгляд на стоящий перед Любой бокал. – Красного, сухого. И мяса.

– Стейки желаете?

– Желаем? – кивнул Стас. – Желаем. Мы желаем хорошо поесть и немало выпить. И чтобы все это осталось между нами. Понятно?

Официант молча кивнул и исчез.

– Ну, излагай, – сказала Люська, откинувшись на спинку кресла.

Вторая версия несчастий, случившихся за сегодняшний день с Любовью Александровной Петровой, звучала почти связно. И впечатляла гораздо больше. Люська то и дело говорила:

– Ух ты! Ну и сволочь! Что делается, а?

– Вот, собственно, и все, – закончила Люба и махом осушила бокал вина. В горле пересохло.

– Это дело, – одобрительно кивнул Стас. – Стресс начал рассасываться. Проблемы, девки, бывают двух видов. Одни разруливаются, другие рассасываются. Если мы сейчас утремся и спустим дело на тормозах, ничего плохого в этом, конечно, не будет. Это нормально. Любовь Александровна работу себе найдет, ей давно пора на вольные хлеба, господин нарколог будет по-прежнему стричь баранов и процветать, хотя уже и без Люськиных эфиров. Но его на другие каналы позовут, этот тип без мыла в жопу влезет. В общем, каждый пойдет своей дорогой, и, хотя мир тесен, есть масса возможностей не пересекаться с людьми, которые вам неприятны. Даже если они принадлежат к той же касте. Все умные, все знают, как это делается. Вам решать, дамы.

– Нет, я этого так не оставлю! – Люська тоже залпом выпила вино. Народ за соседними столиками замер. Иванова пьет! Днем!

Подскочил официант и мгновенно наполнил опустевшие бокалы.

– Что мы можем сделать? – вздохнула Люба и потянулась к своему. В хлам так в хлам.

– Надо его публично высечь! – заявила Люська.

– Сначала нам надо найти деньги, – мягко напомнила Люба. – Паше некуда возвращаться. Мать умерла, денег дома тоже нет. Он должен находиться в хосписе под присмотром, где не будет так страдать. У меня есть кое-какие сбережения.

– А у меня ничего нет! – Стас хлопнул по карману. – Пусто. Все сбережения съел, пока был без работы.

– Не ври, у тебя их никогда не было, – одернула его Люба.

– Что ты за женщина! Чтоб ты знала, сегодня я оплачиваю счет!

– Давно пора. – Она уже захмелела, потому и язвила. Стас молча пожал плечами: лежачего не бьют.

– У меня тоже сейчас нет денег, – призналась Люська. – Что вы так смотрите? Мой образ жизни требует больших расходов. Но я могу занять. Мне всегда дадут. А лучше мы вот что сделаем. – Она осушила еще один бокал вина. – Организуем сбор средств в пользу Павла. Кинем клич в Инете. У меня есть блог. Он очень популярен. Подключим телевидение. Мы же кое-чего в жизни добились. Вот и задействуем наш медийный багаж. Дадим в эфире номер счета и телефоны. Сколько там надо? Тысяч десять-двадцать у.е.? Тридцать? Соберем!

– Василий Федорович не будет ждать, – вздохнула Люба.

– Будет, – усмехнулся Стас. – Я позвонил однокашнику, который теперь работает в налоговой полиции. Пожарников подтянем. Санэпидемстанцию. Везде есть друзья. У вас медийный багаж, у меня криминальный. Объединим их и накроем нарколога колпаком. Он даже не дернется. Я в свое время многим помог, думаю, и мне не откажут в таком пустяке. У нарколога с завтрашнего дня начинается тотальная проверка. Он же ООО. Вот мы ему и сделаем ай-ай-ай. Возможно, ничего и не найдут. Никаких нарушений, но нервы помотают. Я об этом позабочусь.

– А я позову его на эфир, – мстительно сказала Люська.

– Он не пойдет, – покачала головой Люба.

– А мы хитро сделаем. Скажем, что при его клинике основан благотворительный фонд, из которого будет оплачиваться лечение наркоманов, у которых нет денег. Вот, пожалуйста, номер счета. Понятно, что сумма будет значительная, гораздо больше той, которая требуется Павлу. Василий Федорович быстро сообразит, что можно руки нагреть. На деньги все падки.

– Он же знает, что ты моя подруга. С чего бы ты вдруг стала заботиться о его обогащении? Он поймет, что это ловушка.

– А ты с ним помирись, – посоветовала Люська.

– Как я могу с ним помириться?! Он назвал меня проституткой!

– Такие вещи надо на диктофон записывать, – вздохнул Стас. И беззлобно добавил: – Лохушка.

– В общем, так, – подвела итог Люська. – Тот, кто ведет войну открыто, всегда проигрывает. Нормальные герои всегда идут в обход.

– Василий Федорович далеко не дурак, – напомнила Люба. – Он тоже прямыми путями не ходит. Как бы вам не столкнуться лбами на окольных дорожках.

– А я ему сразу скажу, что тебя на эфире не будет, – хихикнула Люська. – Он даже ничего не заметит. Есть такая штука, называется «монтаж». Можно одним и тем же эфиром сделать из человека либо полное дерьмо, либо героя, даже если он ни тем ни другим не является. Всегда есть удачный или, напротив, неудачный ракурс, реплика, выхваченная из контекста, взгляд, злой или добрый. Как смонтировать. А я уж позабочусь, чтобы этого козла смонтировали так, как нам надо. – Она потянулась к бокалу, вновь заботливо наполненному официантом. – Давай, Люба, выпьем за дружбу! Нет, сначала за нас, за женщин. А потом за дружбу. И еще раз за нас. И все, по домам.

– Ключи. – Стас протянул руку. – Ключи от машины. Пока ты еще помнишь, что она у тебя есть.