этого не поручал. Однажды с утра пораньше они прихватили с собой Серебряного и отправились за целую милю, на окраину Кингсклера, а вернувшись, хвастали, как они там проказничали и пировали на огороде. С тех пор как Блэкавару искалечили уши, слух у него испортился, и все равно Падуб считал, что способность нового друга подмечать каждую мелочь просто невероятна и что Блэкавар, если захочет, даже может стать невидимкой.

Шестнадцать кроликов и десять крольчих жили себе дружно и счастливо. Время от времени они ссорились, конечно, но не всерьез. Как сказал однажды Колокольчик, любой, кому здесь не по нраву, может вернуться обратно в Эфрафу, а одного воспоминания о том, что им пришлось вместе пережить, было достаточно, чтобы погасить споры и предотвратить свару. Крольчихи были довольны жизнью, настроение их передавалось всем, и так было до тех пор, пока однажды Орех не сказал, что он у них не старшина, а настоящий мошенник, потому что нет ни забот, ни драк и ему просто нечего делать.

— Ты что же, забыл про зиму? — спросил Падуб.

На солнечной полянке на западной опушке букового леса паслись пять или шесть кроликов, среди которых были Ромашка, Хизентли и Вильтариль, до заката оставалось еще не меньше часа. Жара не спа?ла, и стояла такая тишина, что слышно было, как в загоне на ферме «Кэннон-Хит», в полумиле от «Улья», лошади с хрустом жуют траву. В такое время, казалось, просто невозможно и думать о зиме.

— Наверное, здесь будет похолодней, чем в Сэндлфорде, — сказал Орех. — Но земля тут легкая, взрыхленная корнями, и, если будут большие морозы, мы быстренько углубим норы. Просто спустимся ниже мерзлой земли. А чтобы ветер не задувал, заложим несколько выходов и будем спать преспокойно. Травы, ясное дело, зимой мало, но если захочется вкусненького, можно прогуляться вместе с Падубом, а уж он-то найдет какую-нибудь зелень или же кормовые коренья. Правда, зимою хищники злее. Но лично я буду совершенно счастлив просто поспать, поиграть в камешки да время от времени послушать какие-нибудь сказки.

— А как сейчас насчет сказки? — спросил Колокольчик. — Ну-ка, Одуванчик, давай расскажи нам, как ты чуть не отстал от лодки.

— Ты имеешь в виду историю «О растерявшемся Дурмане»? — поинтересовался Одуванчик. — Это история Шишака, и мне не хочется отнимать ее у него. Но вы заговорили о зиме. И я вспомнил одну историю — я ее знаю давно, но еще ни разу не рассказывал. Кто-то из вас наверняка слышал ее, кто-то — нет. Это история о Забияке Гав-Гавыче и фее Тяф-Тяф.

— Начинай, — сказал Пятик, — да смотри постарайся.

— Жил-был когда-то большой кролик, — начал Одуванчик. — И жил-был когда-то маленький кролик. А еще жил да был Эль-Ахрайрах, и однажды зимой его прекрасные новые усы просто смерзлись от холода. Земля по всем переходам городка стала такой твердой, что резала лапы, а в голом, пустом лесу громко ссорились малиновки: «Это мое зернышко». — «Нет, мое. А ты лети ищи себе другое, где знаешь».

Однажды вечером, когда Фрит, огромный и красный, клонился в зеленом небе к горизонту, в замерзшей траве, дрожа, прыгали, пытаясь наполнить себе животы перед еще одной долгой ночью в норе, Эль-Ахрайрах и Проказник — то там откусят травинку, то здесь найдут стебелек. Трава была ломкой, безвкусной, как сено, но им хотелось есть, а потому они долго перебирали стебли, выискивая хоть что- нибудь посъедобней. Наконец Проказник предложил раз в кои-то веки рискнуть и пробежаться на деревенские задворки, где тогда был большой огород.

Этот огород был самым большим в округе. А на одном конце его стоял дом, где жил хозяин, который срезал или выкапывал овощи, складывал их в храдада и увозил прочь. Этот хозяин натянул вокруг огорода проволоку, чтобы защититься от кроликов. Конечно, Эль-Ахрайрах, если бы ему понадобилось, сумел бы найти лазейку, но он не хотел рисковать — это было слишком опасно, потому что человек ходил всегда с ружьем и убивал даже соек и голубей, если те залетали в его владения.

«Там не только ружье, — сказал Эль-Ахрайрах, раздумывая над предложением Проказника. — С проклятым Забиякой Гав-Гавычем тоже всегда держи ухо востро».

Забияка Гав-Гавыч был сторожевой пес — самый злобный, подлый, отвратительный негодяй из всех, кто когда-либо лизал хозяйскую руку. Большой, лохматый, с нависающими на глаза бровями, он сторожил огород чаще всего по ночам. Само собой разумеется, овощей Гав-Гавыч не ел, и кто-то может решить, что время от времени пес позволял изголодавшемуся зверьку сгрызть листок мерзлого салата или морковку. Но не тут-то было. Гав-Гавыча спускали с цепи вечером, и он бегал от зари до зари по огороду, не обращая внимания ни на взрослых, ни на мальчишек; он охотился на зверьков — на крыс, кроликов, зайцев, мышей, даже кротов — и убивал каждого, кто ему попадался. Стоило ему учуять чужой запах, как он надувался от гордости за свой нюх и принимался гавкать, что на самом деле было с его стороны большой глупостью, потому что шум этот предупреждал воришку об опасности, и тот успевал вовремя ускользнуть. Гав-Гавыч считался отличным крысоловом, и хозяин так часто хвастался им и расхваливал, что пес уже просто едва не лопался от важности. Он и сам поверил, что ловит крыс лучше всех на свете. Его кормили досыта сырым мясом, но только не по вечерам. Вечером пса оставляли голодным, чтобы не ленился гонять воришек. Запах его слышен был издалека, и все-таки появляться на огороде было опасно.

«Ну давай попробуем разок, — попросил Проказник. — Я сумею его отвлечь, если надо».

И Эль-Ахрайрах вместе с Проказником побежали через поля к огороду. Они пробрались за изгородь, и первым, кого увидели, был сам хозяин, который, держа во рту горящую белую палочку, ряд за рядом срезал мерзлую капусту. Гав-Гавыч махал хвостом и неуклюже прыгал сбоку. Через некоторое время хозяин нагрузил, сколько мог, капусты в какую-то штуку на колесах и поволок ее к дому. Несколько раз еще он возвращался, а когда перевез все до последнего кочана к дверям, принялся перетаскивать капусту в дом.

«Зачем он все это делает?» — спросил Проказник.

«Наверное, собирается завтра увезти капусту на своем храдада, а пока убирает ее, чтобы не промерзла на морозе еще больше», — ответил Эль-Ахрайрах.

«Лучше бы он ее съел, чтобы не промерзла, — проворчал Проказник. — Давай доберемся до нее, пока они в доме. Сам подумай. Вот он — наш случай. Пока они заняты там, мы поработаем здесь, на этом краю огорода».

Но едва успели приятели добежать до капустных грядок, как из дому выскочил Гав-Гавыч и бросился к ним с лаем, так что они с трудом унесли ноги.

«Ах, маленькие паршивцы! — рычал Гав-Гавыч. — Как-как! Как-как вы посмели р-рав-р-рав-р-рыться здесь? Марш! Пр-рочь, пр-рочь отсюда!»

«Проклятый негодяй! — воскликнул Эль-Ахрайрах, когда они вернулись домой с пустыми лапами. — Вот уж кто и впрямь меня раздражает. Не знаю, как я это сделаю, но клянусь Фритом и Инле, не спадет еще этот мороз, а я наемся капусты прямо в его доме и выставлю пса круглым дураком».

«Ну, по-моему, это уже чересчур, хозяин, — заметил Проказник. — После всех подвигов, которые мы совершили, жалко швыряться жизнью ради какой-то капусты».

«Так и быть, подожду случая, — согласился Эль-Ахрайрах. — Буду ждать случая, вот и все».

На следующий день Проказник в одиночестве сидел на обрыве и нюхал воздух, как вдруг мимо проехал храдада. Сзади у него были дверцы, которые почему-то оказались незаперты и хлопали на ходу. Храдада вез груду завязанных мешков, похожих на те, что иногда человек оставлял на огороде. И когда храдада ехал мимо, один из мешков вывалился на лужайку. Проказник подождал немного, а потом, решив, что в мешке лежит что-то съедобное, соскочил с обрыва и принюхался. От мешка пахло мясом. Проказник очень огорчился, а вечером рассказал об этом Эль-Ахрайраху.

«Мясом? — переспросил Эль-Ахрайрах. — И мешок все еще на лужайке?»

«Откуда мне знать? — удивился Проказник. — Зачем мне эта гадость?»

«Иди за мной, — приказал Эль-Ахрайрах. — И пошевеливайся!»

Когда они прибежали на лужайку, мешок все еще лежал на том же месте. Эль-Ахрайрах подтащил его к канаве и спрятал.

«А нам-то что с этого, хозяин?» — спросил Проказник.

«Пока не знаю, — отвечал Эль-Ахрайрах. — Зачем-нибудь да пригодится, если раньше, конечно, крысы не доберутся. А сейчас пошли домой. Темно уже».

По дороге домой в канаве они заметили черную покрышку от колеса, тоже вылетевшую из храдада. Если вам доводилось видеть такие штуки, вы и сами знаете, что похожи они на огромный гриб, гладкий,