Борись, Литва! Пройдет столетий ряд, Тевтоны всё ж тебя не покорят! И в Балтику, от крови покраснев, Литовский Неман изливал свой гнев. А кровь рассеченных грудных ребят Была узором для тевтонских лат. Промчались стаи черноперых стрел — И обезлюдел край и опустел. И только рыцарская песнь одна Средь крика воронья была слышна: «Германский бог! Ты слышишь речь Тебе молящихся тевтонов? Рубить и жечь! Скрижаль законов: Германский бог — германский меч! Рабов нам нечего беречь, Пусть казни будут им наукой. Рубить и жечь! Будь нам порукой, Германский бог — германский меч! Разбитых пруссов онемечь, Залей Литву волной кровавой. Рубить и жечь! Венчай нас славой, Германский бог — германский меч! Путь на восток — путь битв и сеч, Нависнем тучей мы над Русью. Рубить и жечь! Тебе молюсь я, Германский бог — германский меч!» И копьеносный рыцарский поток Сквозь чащи устремился на восток, И над толпою рыцарей-бродяг Пылал крестом кровавым мрачный знак. С земель ливонских рыцарская рать Шла землю Русскую конем топтать, Чтоб, как рабы, славяне в дань несли Меха, и мед, и хлеб своей земли. Мечтали рыцари: «Пойдем туда, Где над Днепром сияют города. На торжища богатые славян Съезжаются купцы из разных стран — И генуэзец, и царьградский грек, Приплывшие из моря устьем рек, Индийский гость, и перс, и армянин, И кочевой народ степных равнин. Там хлеб, меха, и амбра, и шелка. Ведь славянин — наш раб на все века!» Скорее на восток! И, вскачь гоня Железом нагруженного коня, Скакал кровавый рыцарь всё лютей По пепелищам и телам людей.
