геолог, один из зарубежных друзей Н. A., J. Green в своем недавнем (1995) повторном их анализе пришел к выводу о реальности большей части этих событий). Имеется и независимый отечественный Каталог, где кратер Альфонс также фигурирует (П. Ф. Флоренский, В. М. Чернов, Наблюдения нестационарных явлений на Луне, Астрономический вестник, т. 28. С. 235, 1994). Действующие вулканы на спутнике Юпитера Ио (это тело имеет размеры, близкие к размерам Луны) сейчас, кажется, никого уже не поражают. На этом фоне «общие соображения» в журнале Природа выглядят удивительными. Оставим профессионалам споры о научной стороне дела. Мне, какой раз, становится ясным — не следует удивляться тому, что в 20-50-е годы среди тех, кто осуществлял или одобрял репрессии, было немало исходно «интеллигентных» людей. Примечания 1. Трагические судьбы: репрессированные ученые Академии наук СССР. М.: Наука, 1995. 253 С. 2. Репрессированное востоковедение: Востоковеды, подвергшиеся репрессиям в 20-1950-е годы / Сост. А. М. Гришина, Я. В. Васильков, Ф. Ф. Перченок // Народы Азии и Африки. 1990. №4. С. 53. 3. Репрессированные геологи: Биографические материалы / Сост. Л. П. Беляков, Е. М. Заболоцкий, Л.В.Никольская, Ф.Ф.Перченок. СПб., 1992. 4. Памяти первых российских биогеохимиков. М., 1994. 5. Возвращенные имена: Сотрудники АН Белоруссии, пострадавшие в период сталинских репрессий / Под ред. Акад. АН Белоруссии А. С. Мохнача. Минск, 1992. 6. Ульянкина Т. И. Зарождение иммунологии. М.: Наука, 1994. 7. Маркова Е. В., Родный А. Н. Наука Воркутлага как феномен тоталитарного государства // ВИЕТ. 1998. №3. С. 60-77. 8. Репрессированная наука. Л., 1991. 9. Репрессированная наука. Вып. 2. СПб.: 1994. 10. Козырев Н.А. Избранные труды. Л.: Изд. Ленинградского университета, 1991. С. 444. 11. Успенская Н.В. Вредительство... в деле изучения солнечного затмения // Природа. 1989. №8. С. 91, 94-97. 12. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования. М.: Новый мир, 1990. Т. 1. С. 341-343. Солженицын посвящает Козыреву несколько страниц. По фактическому содержанию они близки к тому, что изложено Дадаевым [13]. Я избрал для цитирования и пересказа [13] 13. ДадаевАН. Николай Александрович Козырев в [10, с. 8-40]. 14. Природа. 1996. №12. 15. Природа. 1997. №4. С. 107. 16. Владимирский Б. М. Рукопись (архив автора). 17. Лаврентьев М.М., Еганова И. А., Луцет М.А., Фоминых С Ф., // ДАН. 1991. Т. 317. № 3. С. 635-639. 18. Григорий Абрамович Шайн (1892-1956) - академик. Окончил в 1919 г. Пермский университет. В 1921-1925 гг. работал в Пулковской обсерватории. С 1925 г. в Симеизском отделении Пулковской обсерватории - Крымской астрофизической обсерватории. Ее директор с 1945 по 1952 гг. 19. Таким специалистом был, например, М. В. Волькенштейн. Как он боролся с возможностью влияния слабых электромагнитных полей на живые организмы и, тем более, на воду! И как затормозил эти исследования... 20. Речь идет о статье [11], где говорится, что Н.А. подписал показания на допросе об участии в «заговоре» Д. И. Еропкина и других. Однако, Н. В. Успенская упоминает об этом с должной деликатностью, понимая какими способами получали подписи под протоколами таких допросов.

Прошли многие десятки лет, как нет на свете Н. К. Кольцова, П. П. Лазарева, С. И. Вавилова, О. Ю. Шмидта. Для меня они живут лишь в призрачном свете прошлого времени. А Василий Александрович знал их, слушал их лекции. С. И. Вавилов и О. Ю. Шмидт знали его, и он сохранил от этого знакомства яркие впечатления и благодарность. Он сказал мне, О. Ю. Шмидт — один из лучших лекторов, которых он слышал. С. И. Вавилов - обаятельный человек, - дружески обсуждал со студентом Крыловым проблемы его работы. П. П. Лазарев вовсе несимпатичен! А я в соответствующих главах неверно их изобразил. И это надо исправить! Мы знакомы с В. А. более 30-ти лет. Сейчас ему 89 лет! Он поступил в МГУ в 1930 г. — в год моего рождения. Мне говорили, что когда-то это был самый талантливый выпускник Физфака. Талантливее своих однокурсников (?) А. И. Китайгородского и М. В. Волькенштейна. Он - сын крестьянина-бедняка, как раз тот, для которого была совершена Октябрьская революция. Но он был истинно талантлив и самобытен и потому несовместим с советской властью. На красных плакатах лозунг: «Советская власть - власть рабочих и крестьян!» Это была ложь. Крестьяне были уничтожены как класс во время коллективизации. «Деклассированные» их остатки были закрепощены в колхозах - у них не было паспортов, они не могли свободно выбирать место работы, они не были хозяевами производимой ими сельхозпродукции — обязаны были сдавать ее государству и получали нищенскую оплату по «трудодням». (Мы все очень быстро забываем...) Без паспортов нельзя было уехать из деревни в город, чтобы устроиться там на работу. Чтобы поехать учиться «в город», детям колхозников нужно было особое разрешение-справка. Разрешение, зависящее от произвола местных начальников. «Трудодень» - отметка в журнале председателя колхоза (учетчика), а сколько зерна, сена, молока в конце года «начислят» на трудодень — определится в конце года, когда завершится выполнение «первой заповеди» — сдачи зерна, сена, молока государству. Планы сдачи определялись «свыше» и их выполнение жестко контролировалось партийными органами - секретарем райкома и т. д. Как правило, на трудодень после сдачи по плану, оставалось так мало, что прокормить семью удавалось лишь за счет приусадебного участка, работа на котором была возможна лишь после работы в колхозе. Это было во много раз хуже старинной барщины. Хитрым образом «ярмо барщины» сочеталось с оброком - колхозники должны были в счет налогов сдавать государству мясо, молоко, яйца, фрукты. Если есть корова, надо сдавать и молоко и ... мясо. Если посажены яблони — пусть лишь только в этом году — сдавайте яблоки... Это была очевидная и преступная нелепость. Несдача оброка — налогов могла повлечь ужасные последствия. И ехали в город, покупали там масло (если удавалось), чтобы сдать его в счет полагающегося молока... А для протестующих были тюрьмы и лагеря. После смерти Сталина, Маленков устранил часть этих нелепостей и надолго остался в памяти деревни как благодетель. Хрущев в идиотском усердии, для ускорения прихода коммунизма, чтобы освободить колхозников от «гнета частного хозяйства» — урезал вдвое размеры приусадебных участков и сделал почти невозможным частное животноводство — «пусть лучше покупают молоко в своем же колхозе». В колхозе, где на фермах сотни грязных, тощих коров болели от неухоженности и бескормицы. Зато зимой обязывали (в обязательном порядке!) горожан - особенно интеллигенцию - запасать в лесу ветки («веточный корм») для кормления колхозных животных. Пожалуйста, не забывайте все это! Не лучше было и рабочим. Все возрастающие нормы выработки. Полное бесправие. Никаких протестов и тем более забастовок. Парткомы и КГБ на каждом предприятии. «Профсоюзы - школа коммунизма». Такой был классовый подход. Идеи всеобщей справедливости были трансформированы в идеи классовой неравноценности. В наиболее наглядной и наиболее вредной для страны форме в первое десятилетие после революции эти идеи реализовывали в ограничении избирательных прав и доступа к образованию детям «имущих классов». К ним относились и дети интеллигентов. Ускоренное создание «трудовой интеллигенции» приобрело форму «рабфаков» — рабочих факультетов — с относительно очень низким уровнем исходного образования студентов. Я уже не раз писал об этом. В силу классовой близости в лагерях и тюрьмах, уголовники были «своими» и пользовались доверием начальства, а классово-чуждые интеллигенты подвергались насилию и издевательствам. В силу классовой близости расцвел, стал академиком необразованный и злобно- фанатичный Лысенко и погиб классово-чуждый великий академик Вавилов. Нет, не был Советский Союз государством рабочих и крестьян. Талантливые выходцы из семей беднейших крестьян и потомственных рабочих подвергались такой же дискриминации и репрессиям, как и все прочие. В очерках о Н. А. Козыреве, В. П. Эфроимсоне, В. Н. Дегтяреве и В. С. Зотове рассказаны судьбы людей, которым репрессии не дали реализовать незаурядные свои таланты. К ним примыкает жизненная история Василия Александровича Крылова. В. А. был 14-м (!) младшим ребенком в бедной крестьянской семье Александра Филимоновича и Дарьи Андрияновны Крыловых. Из 14-ти выжило шесть. Они жили в селе Большая Сакма Саратовской губернии. Отец был грамотный и читал детям вслух разные книги. Мать могла лишь поставить свою подпись печатными буквами. Дети стремились к знаниям. Старший — Филипп стал сельским учителем. Прохор - защитил диссертацию по физике Солнца. Капитолина - была учительницей, Павел погиб в 1941 г. У Василия оказались редчайшие способности. Отец читал им стихотворную «Историю Государства Российского от Гостосмысла до наших дней» А. К. Толстого — и 5-летний Василий по слуху выучил ее наизусть. А потом взял книжку и, зная заранее все слова, научился читать. Уникальная память и любознательность сохранились у него на всю жизнь. Я записывал его рассказы в 1999 г. — ему было 88 лет