необычайной энергией взялся за его укрепление. Среди прочих его нововведений было, например, возведение ограждений вокруг алтаря, тщательное соблюдение всех обрядов и подчеркивание достоинства священнослужителей. Последние еще больше отдалялись от прихожан; заметно усиливалось их влияние. Таким образом, религиозные нововведения Лода проводились вполне в русле королевской политики, что также вызывало у многих недовольство. Лод нашел и новый источник доходов для короны. Согласно елизаветинским статутам, каждый был обязан посещать храм; даже если человек придерживался иных убеждений, чем те, которые поддерживала официальная церковь, он публично должен был подчиняться общим правилам. Со времен Елизаветы об обязательности этих требований успели позабыть, и данные статуты не соблюдались. Одни не ходили в церковь из-за лени, другие — по соображениям веры. Лод решил возродить обычай обязательного воскресного посещения церкви, и в результате огромное количество людей по всей стране, мужчин и женщин, оказалось виновным в нарушении статутов о воскресном дне.
Судьи штрафовали их на 1 шиллинг за каждое непосещение. Эта непопулярная мера коснулась многих простых людей. Не требовалось быть юристом или судьей, чтобы понять, к чему это может привести. Пуритане, и без того уже недовольные властями, сочли штрафы преследованием и заговорили о том, что все кончится кострами, как при Марии — Карл, несомненно, до этого дойдет! Агитация в пользу парламента, которая все эти годы велась со значительными трудностями, с началом штрафов резко усилилась, и ряды оппозиции сплотились.
Суды над пуританскими авторами, такими как Уильям Принн [80] и другие, назначавшие в виде наказания клеймение, отрезание ушей, стояние у позорного столба, тюремное заключение, запятнали правление Карла. Но по сравнению с тем, что творилось в других странах, его режим можно назвать даже мягким. Нельзя с уверенностью сказать, что к восстанию неизбежно привела ситуация, сложившаяся в Англии. Во многом сыграли свою роль события в Шотландии. Факел, превратившийся в огромный пожар, был зажжен именно там, на родине Карла. Лод, неудовлетворенный состоянием духовной жизни северного королевства, подвиг короля на то, чтобы попытаться улучшить его. По мнению архиепископа, шотландцы должны были принять английский молитвенник и войти в лоно англиканской церкви.
За желанием унифицировать религиозные церемонии во всем королевстве скрывались вполне практические цели светского характера. Яков I вернул епископов в Шотландию с намерением дисциплинировать пресвитеров, на его взгляд, излишне прямо высказывавших свои мысли.
Он также искусно поддерживал шотландскую знать, сопротивлявшуюся претензиям пресвитерианской церкви. Карл же после восшествия на престол потерял доверие знати, попытавшись конфисковать у нее все земли, приобретенные со времен Реформации. К тому же он, стремясь уменьшить бремя, лежавшее на мелких землевладельцах, и увеличить жалованье духовенства, вознамерился реформировать систему сбора церковной десятины, находившуюся главным образом в руках светской аристократии. Таким образом, желание Карла усилить епископат в Шотландии поставило шотландскую знать в оппозицию своему суверену. В свою очередь, и епископы, на которых смотрели как на агентов английского короля, почувствовали все возрастающую ненависть к себе со стороны низшего духовенства и землевладельцев. Для укрепления позиций шотландских епископов в 1636 г. было выработано новое толкование канонического права, а в Лондоне составили новый молитвенник для упорядочения форм общественного богослужения. Никто не предвидел последствий, какие будут иметь эти новшества в шотландской церкви.
Карл и его советники не думали об изменении церковных доктрин и уж тем более о каком-либо сближении с папством. Напротив, они желали утвердить точку зрения протестантской церкви. Новые богослужебные книги особо подчеркивали верховенство монарха и предписывали выполнять несколько более сложные обряды. В итоге оказались задеты имущественные интересы знати, оскорблены религиозные убеждения всех классов и был брошен вызов независимому духу шотландской нации. Возбужденное этими мерами всеобщее недовольство было немедленно направлено в русло самых опасных предубеждений. Шотландцы, как аристократия, так и простой народ, верили, что королевская власть намерена заставить их сделать первые шаги к римскому католицизму. Каждое положение, каждое слово нового молитвенника тщательно изучались с глубочайшей подозрительностью. Разве король не женат на католичке, практикующей в своей частной часовне идолопоклонство? Разве паписты по всей стране не пользуются полной свободой, что опасно для протестантской веры? Нет ли здесь какого-либо умысла, рассчитанного на то, чтобы вернуть Шотландию под власть Рима?
В июле 1637 г. шотландская знать и сановники церкви собрались в церкви св. Джайлса в Эдинбурге на первое торжественное чтение молитвенника. По этому случаю в город явилось множество священников и влиятельных светских лиц со всей Шотландии. Когда настоятель попытался приступить к чтению новых положений, взрыв ярости и оскорблений не позволил ему продолжать. Какая-то женщина, по виду из бедных слоев, даже бросила скамеечку для ног в этого волка в овечьей шкуре, появившегося среди мирных прихожан. Вместо благочинной церемонии начался бунт. Эдинбург бросил вызов короне, и в городе не нашлось силы, чтобы воспротивиться этому. Известие о случившемся неприятно поразило Карла. Он попытался успокоить своих подданных. Король в сильных выражениях высказал свою ненависть к папству и объявил, что желает изменить новый молитвенник. Но это не помогло: спасти положение можно было только незамедлительным изъятием оскорбительной для шотландцев книги. Вместо этого начался долгий спор по малозначимым вопросам, в котором король неизменно терпел поражение и был вынужден идти на уступки. Недовольство шотландцев нарастало, но к вооруженным действиям они перешли после длительных ожесточенных юридических споров. Шотландцы, руководствуясь советами знатоков права, выразили свое сопротивление в форме петиции, «Великой просьбы» (Grand Supplication), под давлением которой новый молитвенник был отозван. Но остановить начавшуюся бурю было уже невозможно. Епископы подвергались нападкам, но в адрес короля по-прежнему звучали слова почтения и верности. В конце концов Карлу пришлось отступить от своих первоначальных требований. В результате в Шотландни постепенно набирала силу оппозиция. На протяжении всего 1637 г. Карл делал одну за другой очевидные уступки и даже был вынужден буквально извиняться перед своими противниками, а сам в то же время обдумывал возможность применения силы против них. Между тем шотландцы сформировали союз, бросивший вызов государственным и церковным порядкам в королевстве.
В начале 1638 г. вместо «Великой просьбы» шотландцы решили подписать так называемый Ковенант. По сравнению с последней нового в нем было не очень много. Этот документ повторял исповедание веры шотландской пресвитерианской церкви, согласованное еще при короле Якове, когда тот был шотландским монархом. В то время, пятьдесят лет назад, Европу сотрясали религиозные войны, и шотландцы испытывали сильное желание заявить о злодеяниях папства и высказаться против власти Рима. Ковенант стал тем звеном, которое соединило всю нацию. Все, подписавшие его, заявили, что готовы «придерживаться и защищать вышеназванную истинную веру и воздерживаться от всех нововведений в вопросе поклонения Господу до тех пор, пока таковые не будут рассмотрены и допущены свободными собраниями и парламентом». При этом любые несправедливости, учиненные против даже самого слабейшего из ковенантеров, должны были затрагивать всех. Двадцать восьмого февраля 1638 г. Ковенант был прочитан в церкви доминиканцев в Эдинбурге. Первым под документом расписался граф Сазерленд, за ним последовали многие знатные персоны, увлеченные «демоническим неистовством» масс. Свиток подписывали в церкви, причем вместо чернил многие пользовались кровью, для чего резали себе вены. Копии документа были направлены почти во все города и деревни, где под ними ставили свои подписи местные жители. В Ковенанте воплотилась стойкая решимость всего народа скорее погибнуть, чем подчиниться папству. Король, возбудивший такую бурю в Шотландии, отнюдь к ней не стремился и даже не имел в мыслях ничего подобного.
Ковенант имел своим последствием новые уступки короля. На Север был послан маркиз Гамильтон, опытный шотландский государственный деятель (он последовал во время революции за королем на плаху). Перед ним как уполномоченным монарха была поставлена цель примириться с Шотландией. Гамильтон же не стремился ни к чему большему, как только добиться для короля временной передышки под благовидным предлогом. Маркизу пришлось гасить бурю.
Ему удалось достичь договоренности о созыве Генеральной ассамблеи. За организацию выборов в нее взялся комитет, заседавший в Эдинбурге и состоявший из тех, кто подписал Ковенант. На Ассамблее,
