сидел… целый и невредимый базилевс! Бледноватый, конечно, но абсолютно здоровый.
— Тебе это удалось?! — не поверил своим глазам Васенька, входя за напарником и отжимая внутренний рычаг. — Зайка, что бы мы без тебя делали?..
— Серенький говорит, что жили бы спокойно…
— Балда, — ласково сказал Грэй, потрепав её по макушке. — Вот, держи-ка, мы поесть принесли… не тяжело?..
— Нет! Ой, как пахнет!.. Пицца?.. С сыром… как много! Мы же столько не съедим!
— Сумлеваюсь… — прочавкал Чайников, вонзая зубы в румяный бок горячей лепёшки. — Я вот лично до того голодный, что аж волосы стынут в жилах и ноги сжимаются в кулаки… Вон те две коробки, что побольше, Гиппокриту отдай. Он здоровый, как слон… Ваше величество, неча мордалите воротить! Ешьте давайте!..
— По правилам… — начал царь, с завистью глядя на жующую троицу, — на трапезе должно присутствовать не менее… а-а, пропади оно пропадом! Что я теперь, помереть должен?!
Коробки упали на пол, а их содержимое, источая аромат мяса и специй, начало со страшной самолётной скоростью исчезать в желудке изголодавшегося базилевса… Напарники подмигнули друг другу. Грэй отвинтил колпачок термоса:
— Кофе?..
— А что это? — отвлёкся от нарушения древних правил Гиппокрит.
— Это — вещь!.. — со знанием дела ответил Васенька. — Не бойся, не алкогольное… Морган, птенчик, тебе там молоко. Я, конечно, хотел пива взять, так ведь этот трезвенник все мои добрые намерения на раз убил!..
— На улице холод собачий, а ты…
— Ничто так не согревает душу, как холодное пиво! — заявил системщик, сыто икнув и вытирая пальцы о мятую коробку из-под пиццы. — Что б ты понимал…
— Пенящаяся пакость из полусгнившего солода, — поморщился наёмник. — Меня даже от запаха воротит!..
— А кто тебя просит его нюхать?! Его пить нужно… и вообще, запомни, напарник — кто не любит пиво, тот не любит Родину!!
— У меня нет родины, — отрезал Грэй. — Поэтому в моём присутствии о выпивке даже и не заикайся, понял?..
— Скучно с тобой… — поник головой Васенька, прихлёбывая кофе и протягивая термос Гиппокриту.
— Зато мне с вами весело…
Базилевс с опаской попробовал чёрный дымящийся напиток, скорчил гримасу и помотал головой:
— Нет уж, мудрец, дрянь эту горькую ты сам пей! Не по душе она мне… Морган, если молока оставишь, благодарен буду!
— Держи, — девочка облизнула белые 'усы' над верхней губой. — Оно тёплое!..
— Спасибо… — два глотка — и термос опустел. — Эх, хорошо!.. А мы ещё не в Спарте?
— Боюсь, с этим некоторые трудности, — ответил Грэй, отодвигая мусор в угол кабины. — Очень хорошо, что вы пришли в себя, ваше величество. Чем больше голов будет думать, тем лучше. Тринадцатый, изложи нашу проблему.
Василий поднялся, принял гордую и воинственную позу враскоряку, и начал:
— Итак! Новость номер раз…
Морган перебралась поближе к наёмнику и потеребила его за руку:
— Серенький, можно тебя спросить?..
Он повернул голову.
— Когда мы… если мы доберёмся до этого вашего бункера — что с нами будет?
— Не знаю. Надеюсь, ничего плохого… — на самом деле он был в этом совершенно не уверен. Что там может быть хорошего?! Ну, разве что, удастся всё-таки начистить физиономию Председателю…
— А что будет со мной?..
Грэй не ответил. Откуда ему это знать?.. Если всё утрясётся благополучно, её, наверное, оставят в бункере. Обучат, наверное, чему-нибудь — и оставят, не отправлять же ребёнка обратно в шестую реальность?.. Чип вынут, и у КСН появится новый работник… 'А я уйду?' — внезапно подумал он, и ему эта мысль не понравилась. Наёмник порылся в кармане штанов и вынул договор. Столько лет хотел от него избавиться, а сейчас… В крайнем случае, Секретарь ведь может позволить ему остаться. Более того, он уже это предлагал, где-то с год назад, но тогда Грэй отказался. Ему это было не нужно. Вопрос в том — нужно ли теперь?..
— Это что, серенький?..
— Если интересно — на, прочти, — он отдал девочке желтоватый лист, пристальным взглядом следя за выражением её лица. Она прочитала. Наморщила лоб. Прочитала ещё раз…
Сейчас сделает большие глаза и спросит как те, другие: 'Волк?!'. Реакция всегда одна и та же… Грэй отвернулся, стараясь думать о чём-нибудь другом. Васенька распинался перед Гиппокритом, размахивая руками и брызжа слюной. Увлёкся. В нём пропал оратор с большим будущим…
— Серенький!
Ну вот. Осознала.
— Серенький, ты что… ты что, уйдёшь?!
— А?.. — он моргнул.
— Тут написано, — она обличающее ткнула пальцем в чёрные строчки, — что ты работаешь в КаЭсЭн только до две тысячи десятого года!.. Вася мне сказал, что это ваше время!..
— Правильно сказал.
— Значит, мы туда приедем, и ты нас бросишь?!
Честно говоря, такой реакции наёмник не ожидал, поэтому не сразу сообразил, что тут можно ответить…
— Там, куда ты уйдёшь, тебя кто-то ждёт?.. — снова спросила она. Грэй криво усмехнулся:
— Ждёт. Пуля в лоб.
— И… и пуля в лоб лучше, чем я?! — возмущённо выпалила девочка, краснея, как флаг СССР. Вася с Гиппокритом удивлённо обернулись.
— Морган… — опешил Грэй.
— Нет, ты мне скажи! Ты скажи, лучше, да?!
— Нет, но…
— А тогда зачем?! Что мы тебе такого сделали?!
— Да ничего вы мне не сделали!.. Просто… Морган, только не надо плакать! Морган, ну пожалуйста… ну я же попросил!.. Ну… чёрт возьми, если ты так хочешь, я продлю этот клятый контракт! Как вернёмся — так сразу пойду к Секретарю, и продлю… ну хватит, а?..
— Обещаешь?.. — хлюпая носом, переспросила она.
— Обещаю! Всё?..
— Угу… — девочка улыбнулась сквозь слёзы. Грэй перевёл дух, и, сунув договор обратно в карман, обернулся на притихших товарищей. Брови его взлетели кверху:
— А это ещё что за новости?! Гиппокрит, ну я понимаю — Васька, а вы-то чего нюни распустили?..
— Больно душещипательно… — отозвался царь, утирая слезу грязным полотенцем и сочувственно похлопывая по плечу не к месту проникшегося трогательностью момента системщика. Наёмник раздражённо поморщился:
— Прекратите… Васька! Кончай слезоразлив! — он посмотрел на часы. — Уже почти четыре утра, а встреча с итальянцами, будь она неладна, в десять! Тебе это ни о чём не говорит?!
Васенька взял себя в руки, громко высморкался в клетчатый платок и сказал:
— Ладно! Уговорил… Ваше величество, вы как себя ощущаете? Спину не ломит, резей в желудке не наблюдается?..
