скоро вернется. Даже если ему придется спуститься на планету, он будет здесь через несколько часов. Он вернется, и будет с ней все оставшееся время.

— Я скоро вернусь, — сказал он Кризалису. — Извини меня, я скоро вернусь.

Он вышел из комнаты и запер дверь своим личным кодом доступа. После этого он повернулся к стоявшему на вахте охраннику.

— Никто, кроме командора Корвина, не имеет права входить в эту каюту до моего возвращения. Если кто-нибудь попытается проникнуть, арестуйте его и заприте в камере.

В силу необходимости каюта Деленн, несмотря на довольно уютное убранство, считавшаяся камерой, находилась далеко от рубки и кабинета Шеридана, располагавшихся в носовой части корабля. Поэтому путь в кабинет ему предстоял неблизкий. И даже если Шеридан несколько замедлял шаг, делал это он отнюдь не намеренно. Ему не нравится Кларк, но разве это повод, чтобы лишний раз злить его, не так ли? По крайней мере, так он говорил самому себе.

Наконец, он добрался до своего кабинета, встал перед коммуникационным пультом и включил Золотой Канал. Лицо Кларка, появившееся на экране, не было особенно доброжелательным.

— Долго копаетесь, капитан Шеридан, — бросил он.

— Прошу прощения, господин вице-президент, — ответил Шеридан. — Я занят многочисленными проверками и другими делами. Мы должны быть уверены, что корабль будет готов к появлению минбарцев.

— Наши зонды раннего предупреждения пока не показывают признаков активности со стороны минбарцев. В случае чего, у нас будет в запасе, по крайней мере, двенадцать часов.

— Можете мне поверить, господин вице-президент, это чертовски мало.

— Посмотрим, но, пока что, «Вавилон» может обойтись без вас несколько часов. К нам прибыл дипломат с Центавра, чтобы обсудить возможность заключения двустороннего договора о взаимопомощи, и он желал бы встретиться с вами…

— Господин вице-президент, я очень занят. Я уверен, что он сможет обойтись без личной встречи со мной…

— Он настаивает на том, что это необходимо, капитан, а я, в свою очередь, считаю нужным напомнить вам, что вы служите Правительству. Если мы сможем заключить этот договор с Центавром, нам, может быть, вообще не придется сражаться с минбарцами.

— Господин вице-президент, я воевал и против минбарцев, и против центавриан, и я хочу сказать вам, что если центавриане вздумают заступиться за нас, и пошлют какие угодно силы, минбарский флот пройдет сквозь них, как нож сквозь масло. А если даже они не станут помогать нам военными средствами, то нарны наверняка продадут нас минбарцам со всеми потрохами, и разломают ваши зонды раннего предупреждения, вместе со всем остальным проданным нам оборудованием.

— Посмотрим, капитан. Так или иначе, мы требуем вашего присутствия на Проксиме 3, и вам необходимо прибыть сюда в ближайшее время.

Шеридан выругался про себя.

— Я буду, господин вице-президент.

Сигнал пропал, и он, отступив назад, присел в раздумье на краешек стола. Центаврианин, здесь? Считалось, что это пространство принадлежит нарнам, и нарны постоянно прилетали на Проксиму и улетали с нее, — в данный момент, правда, больше улетали, чем прилетали. Но зачем центаврианину забираться так далеко в зону боевых действий? Минбарцы могут появиться в любой момент (Шеридан не очень-то доверял этим зондам). Так почему же знатного центаврианина не страшит риск попасть под перекрестный огонь, не говоря уже о риске превратиться в отбивную по милости какого-нибудь встречного нарна?

Вопросы. Опять сплошные вопросы, и ни одного ответа.

Шеридан снова выругался и стал готовить все для того, чтобы Деленн пребывала в безопасности, пока он будет на Проксиме. Все равно, он улетит туда ненадолго. В худшем случае, на несколько часов. Да, не более того.

Для знатных вельмож Примы Центавра секретные встречи и тайные заговоры в последнее время стали едва ли не обязательной частью повседневной жизни. Император Мэррит был доброжелательным, компетентным, вежливым и искренним. Все это вместе означало, что ему было бы проще нарисовать себе громадную мишень на лбу и выйти погулять на стрельбище.

Было много таких, которые в один голос утверждали, что Мэррит и в подметки не годится своему отцу, и они были в общем-то правы, но истина была в том, что Турхан был великим человеком только в начале своего правления. Он вытащил Центавр из нарнского кошмара, причем потери престижа, порядка и жизней при этом оказались меньше, чем предполагали самые большие оптимисты. А то, как он развивал отношения с инопланетными правительствами, в особенности, с набиравшим силу Земным Содружеством, несло центаврианам новую надежду на восстановление государства и, быть может, возрождение былого могущества.

Но Турхан, как и многие великие правители, прожил слишком долгую жизнь. Со временем он стал стар и болен, и уже не мог удержать двор в своих руках. Самый сильный союзник Центавра — Земное Содружество — был сметен с политической сцены, и от него остался лишь крохотный обломок. Поскольку центавриане ничем не могли помочь этому обломку, земляне обратились за помощью к нарнам, и те стали помогать им с радостью, не так уж много требуя взамен.

А потом началась война с Нарном, обозначив собой путь к возрождению Республики Центавра, что немало удивило всю Галактику, а в особенности, нарнов, которые вдруг обнаружили, что их военная машина не столь сильна, как им хотелось бы.

Турхан умер, не дожив до конца той войны, и его сын взошел на трон. Но был он не более чем символической фигурой. Пока все внимание было сосредоточено на войне, маленькая группа дворян сумела подняться к вершинам власти и направить Республику по пути величия. Умело используя средства дипломатии, военного искусства и ту же самую стратегию изматывания противника, что ранее применили против них нарны, Лондо Моллари, Урза Джаддо и Форверд Рифа сумели благополучно вывести Центавр из войны. Да, она закончилась кровавым патом, но, по крайней мере, центавриане сохранили свою свободу, и теперь восстанавливали то, что было разрушено.

Тогда-то и грянул гром. Во время войны Лондо Моллари довелось увидеть что-то такое, о чем он предпочитал никому не рассказывать. В то время его послали с дипломатическим заданием к дрази, на которых напали нарны, и он исчез, и не появлялся больше недели. Когда он вернулся, то был рассеянный и невнимательный, а по ночам часто просыпался в холодном поту. Урза Джаддо сосредоточил все свое внимание на императоре, пытаясь, в то же время, закончить войну и улучшить положение в государстве. А Форверд Рифа… он все чаще стал грезить о власти, несомненно, под влиянием своей благоверной супруги, Эльризии. Очень скоро Урза и Рифа оказались на разных концах политического спектра, и весь Центаурум раскололся и был близок к открытому противостоянию. Будучи вынужденным, в чем-то против своей воли, выбирать одну из двух сторон, Лондо пошел в союзники к своему старому другу Урзе, но никакого удовольствия от этого он не испытывал. Однако у Рифы оказалось слишком много сторонников, чтобы от него можно было избавиться раз и навсегда, так что его пришлось послать с глаз долой на Минбар. Урза стал премьер-министром императора, а Лондо… продолжал копать свой огород.

Но в какой-то момент между изгнанием Рифы и настоящим временем дела стали валиться из рук Правящей Троицы — Мэррита, Урзы и Лондо. До сих пор неженатый Мэррит все больше попадал под влияние леди Эльризии, которая впуталась в какие-то интриги вместе с двумя женами Лондо — Мэриел и Даггер. Несколько знатных центавриан таинственным образом скончались по естественным причинам. Мэррит все больше и больше отдалялся от реальности, а полчища племянников и кузенов Турхана полезли во все окна и двери дворца, попутно занимая видные места на политической сцене.

А еще оставались нарны. Из-за недавнего нападения на захваченную ими во время войны колонию Рагеш 3, все уже налаженные было отношения полетели к черту. Выглядело так, будто никто не отдавал приказа об этой атаке, и никто, кстати, не обращал внимания, что центавриане в результате оказались биты. Это не имело значения — ведь, если нарны нападут, то… что ж, Центавр побеждал их раньше… Центавр победит и на этот раз.