поездки, длившейся почти два месяца. Порой ей казалось, что и родить предстоит в пути, прямо в экипаже, любезно предоставленном сестрой. Хлоя постаралась сделать поездку виконтессы максимально комфортной, памятуя о её 'интересном' положении.

Напротив сидели служанка и лорд Дуглас: последний предпочёл не трястись в ветер и дождь в седле.

По словам лорда Амати, они подъезжали к прежним рубежам королевства. Затем предстояло отметиться на приграничном пункте и пересечь на пароме полноводную реку Соарду, отделявшую полуостров герцогства Лагиш от остальных земель. Далее - ещё дней десять пути до герцогской резиденции в городе Амарена.

- Я не доживу, - вздыхала Стефания, поглаживая живот. Теперь его ничем не скроешь, теперь он диктует, как ей сидеть, лежать, стоять. И о реверансах следует забыть. - Так и рожу посреди этих ухабов.

- Срок ещё не вышел, а подушек достаточно, - погружённый в свои мысли, пробормотал лорд Дуглас. - Что поделаешь, до Амарены путь не близкий! Радуйтесь, что мы выехали в августе, пока ещё дороги сухи.

Виконтесса кивнула, тайком помассировав ноющую грудь. Сделать это было несложно: бюст разбух настолько, что служанка слабо шнуровала даже верх корсета. Зато мужчины, даже беременной, находили Стефанию соблазнительной, провожая характерными взглядами на постоялых дворах.

Тело чесалось, волосы тоже долго толком не мыты.

В небе вовсю хозяйствовал октябрь, наполнив его тяжёлыми свинцовыми тучами и дождевой хмарью.

Пейзажи за окном становились всё колоритнее: поля перемежались с виноградниками, леса светлели. Лиственные деревья постепенно уступали место хвойным, только платаны качали ветвями вдоль дороги.

А впереди, на приграничных взгорьях, вторя серости погоды, уже виднелись маковые поля. Пламенеющие бутоны этих цветов красовались на гербе Дартуа, став символом Лагиша. Символы сна и смерти, красоты жизни и ужаса небытия - и одновременно плодородия, красоты и неувядающей молодости. Маки красовались как на могилах воинов, так и в волосах прелестных девушек.

Четвёрка лошадей медленно спускалась с холма, в долину, ежегодно затопляемую красавицей-Соадой. Значит, оставалась надежда, что сегодня-завтра они окажутся на берегу.

Вопреки мечтам Стефании, дважды пришлось ночевать в крестьянском доме, а к приграничной крепости они добрались к полудню третьего дня.

Поддерживая еле переставлявшую ноги виконтессу под руку, лорд Дуглас распорядился купить место на ближайшем пароме: он был убеждён, что задержек не будет. Лорд Амати не ошибся: ознакомившись с подорожной, начальник гарнизона не стал чинить никаких препятствий, занёс имена в амбарную книгу и выделил сопровождающих: 'В Лагише неспокойно, лишняя пара рук не помешает'.

Пообедав вместе с офицерами, Стефания и её спутник направились к реке. Шли пешком: экипаж и лошадей уже погрузили на паром. Берег был пологим, так что спуск не вредил здоровью виконтессы, да и она радовалась возможности размять затёкшие ноги.

Соарда показалась Стефании морем. Она никогда ещё не видела таких рек и во все глаза смотрела на снующие по полуночно-синей глади лодки и барки. Лорд Дуглас объяснил, что можно было воспользоваться кружным путём, минуя Соарду, но это заняло бы лишних две недели: 'А в вашем положении это неприемлемо'.

Запрокинув голову, не пожелав сесть в экипаж, виконтесса, сколько позволили ноги, разглядывала новые дали, придерживая чепец, который периодически норовил сорвать налетавший с моря ветер.

Море… Лагиш омывался им с двух сторон, обручившись с бездонными глубинами много веков назад. Ему принадлежал лучший торговый флот континента, он держал в руках тонкие ниточки купеческих путей из заморских стран. Его крепости высились по берегам пролива - ключа к просторам других миров, полных золота, пряностей, тонкорунных тканей и драгоценных камней.

Земля Лагиша тоже оказалась другой: виноградники, прозрачные, как слеза, леса, частокол сосен на скалистых берегах, устремлённых взором в царство крикливых чаек и бакланов, высокие тисы между плетёных из лозы деревенских оград, буйство красок и узоров. Даже воздух иной, пропитанный солью и запахом дальних странствий.

Белёные дома с резными ставнями, желтоватый камень церквей с прямоугольными колокольнями и кружевными аркадами. Даже в пасмурный день они казались преисполненными небывалого величия. Попадались и совсем древние, потемневшие, суровые, будто крепости, со сценами адовых мук над входом.

Этому краю предстояло стать её домом, по крайней мере, на пару лет, если не навсегда, и Стефания хотела лучше его рассмотреть. Прильнув к окну, кое-как найдя компромисс между приличиями и удобством, виконтесса впитывала в себя новые впечатления, гадая, есть ли на подаренных короной землях хоть какой-то дом. И как её там встретят. Пока, узнав, откуда они, на них косились, по возможности игнорируя нужды, притворяясь глухими и слепыми. Неприязнь читалась в каждом жесте, однажды им вслед полетели даже ругательства.

- Смерть выродку завоевателей, унижавших нашего герцога! - крик нищей старухи долго отзывался в ушах Стефании. Она даже расплакалась. Ребёнок, чутко реагировавший на её состояние, тут же заворочался, перепугав своей активностью. Опасаясь преждевременных родов, виконтесса забыла обо всём на свете.

Будущее дитя волновало Стефанию, служило причиной навязчивых страхов. Лорд Дуглас устал её успокаивать, проклиная возложенную на него миссию. Если бы не родство с Хлоей, он не стал бы церемониться с покинутой любовницей принца, но жена не простила бы дурного обращения с сестрой.

- Сперва нам надлежит показаться на глаза Его светлости, передать ему письмо, - наставлял лорд Амати. - Понимаю, вы плохо себя чувствуете, но постарайтесь произвести хорошее впечатление. Аудиенция будет недолгой и, боюсь, нам придётся её добиваться. Получите герцогскую грамоту на владение - и я доставлю вас в Каварду. Простите, но после сразу же уеду.

- Понимаю, - улыбнулась виконтесса. - Я и так отрываю вас от двора. Беременная, презираемая всеми женщина - не лучшая компания.

Лорд Дуглас промолчал: она была совершенно права.

Постепенно то здесь, то там, начали появляться песчаные откосы; дорога запетляла вверх-вниз. На вершинах холмов часто ставили часовни.

На подъезде к Амарене Стефания увидела море. Оно оказалось иным, нежели у Овмена, даже по цвету видно, что теплее. Делая изгиб, гористый берег обнажал полоску галечного пляжа, усыпанного перевёрнутыми лодками и просушивающимися на ветру рыболовными сетями.

И корабли… Те же знакомые силуэты кораблей, на которые взирали свысока пихты, тисы и белоснежные козы, бродившие по необжитым берегам. Они также вносили свою лепту в доход герцогства.

А ещё стало больше замков и схожих с ними господских домов в имениях. Только, увы, многие смотрели на путников пустыми глазницами и зияющей пустотой обвалившихся перекрытий.

Столица герцогства Лагиш - Амарена - раскинулась на берегах подковообразной бухты под защитой двух военных фортов и старинной крепости.

Война везде оставила свой отпечаток, опалив огнём и разрушив крепкие стены. Но лагишцы не теряли времени даром, в короткие сроки заново отстроив жилища, и начав восстанавливать фортификационные сооружения.

Над городом, на флагштоке герцогского замка, так же пострадавшего в ходе войны, реяло два полотнища - королевский штандарт и герб с маками. Лагишцы и здесь проявили непокорность.

Лежавший внизу порт уже полнился жизнью. У пристани покачивались корабли, уходившие в дальнее плаванье и возвратившиеся из него: море в Лагише замерзало позднее, нежели в Атвере, в декабре. Ругаясь, перекрикивались грузчики, толкая перед собой бочки, перетаскивая мешки и тюки.

Стефания, забыв о хмурых лицах встречных, частенько провожавших экипаж и его эскорт неприличными жестами, раскрыв рот, рассматривала дугу светло-коричневых стен гавани с затейливыми