пошлинах, комиссионных, почтовых услугах и особенно о соотношениях курсов валют, которые имели хождение в Европе и других странах. Очевидно, что эти процессы первоначально были результатом расширения объемов международной торговли и, следовательно, следствием “экономии от масштабов”.
Последней инновацией явилась трансформация неопределенности в риск. Под неопределенностью я понимаю такие условия, когда человек неспособен предвидеть будущее и потому не в состоянии выработать такую линию поведения, которая могла бы предотвратить наступление нежелательного события. Риск, напротив, предполагает, что человек видит возможность нежелательного события и способен предпринять действия, снижающие его вероятность. Современные методы страхования и диверсификации портфеля ценных бумаг я рассматриваю именно как способ преобразования неопределенности в риск и тем самым снижения трансакционных издержек путем снижения набора вероятностей. То же самое можно найти в средние века и в начале Нового времени. Например, страхование морских перевозок возникло из спорадических индивидуальных контрактов, которые предусматривали частичное возмещение специализированными фирмами убытков по определенным сделкам.
К XV веку страхование морских перевозок стало устойчивой практикой. Содержание страховых полисов было унифицировано и в последующие три — четыре столетия почти не менялось… В XVI веке в повседневную практику вошло использование типовых печатных бланков с пустыми местами для названия корабля, имени хозяина, стоимости страховки, размера страховой премии и некоторых других условий, имевших индивидуальный характер для каждого договора (де Рувер, 1945, с. 198).
Страхование морских перевозок было одним из примеров страхования рисков; другим примером служит развитие таких форм организации бизнеса, которые распределяют риск путем диверсификации портфеля ценных бумаг или путем использования таких институтов, которые позволяют включиться в рискованное предприятие большому числу инвесторов. Институционализация риска происходила также путем развития системы договоров поручительства между принципалом и агентом — эта система возникла у евреев, византийцев и мусульман (Удович, 1962), а затем была заимствована итальянцами и через них — английскими компаниями. Наконец, она вошла в состав юридических основ деятельности акционерных обществ (хотя, как будет показано далее в этой главе, договора поручительства создали новые проблемы в отношениях между принципалом и агентом).
Эти инновации и связанные с ними институциональные инструменты возникли и развивались благодаря взаимодействию двух фундаментальных экономических факторов. Первый из них — это “экономия от масштаба”, реализуемая благодаря росту объемов торговли, а второй — развитие более эффективных механизмов контроля и принуждения, которые дали возможность обеспечивать соблюдение контрактов с меньшими издержками. Естественно, причинная связь между обеими факторами была взаимной. Это значит, что рост объемов торговли на дальние расстояния увеличивал рентабельность вложений в более эффективные механизмы контроля за соблюдением контрактов. В свою очередь, развитие таких механизмов снижало издержки заключения договоров и увеличивало рентабельность торговли, способствуя расширению ее объемов.
Если обратиться к развитию механизмов контроля, то мы увидим, что это был довольно длительный процесс. Хотя коммерческими спорами занимались многочисленные суды, наибольший интерес представляет3 развитие механизмов контроля, осуществляемого самими купцами [18] . Эти механизмы, по-видимому, берут начало в ранних кодексах поведения купеческих гильдий: кто не соблюдал соглашений, подвергался остракизму. Купцы распространили эти кодексы поведения на морскую торговлю с дальними странами, так что законы пизанских купцов вошли в морские кодексы Марселя. Орелон и
Любек стали источниками законов для Северной Европы, Барселона
для Южной Европы, а из Италии по миру распространились юридические принципы страхования и вексельное обращение (Митчелл, 1969, с. 156).
Создание более сложных методов бухгалтерского учета и их широкое распространение, наряду с введением в практику нотариального заверения свидетельских показаний, сделало эти показания надежным средством для установления истины во время споров и конфликтов между купцами. Постепенное объединение добровольных структур контроля за соблюдением контрактов, созданных самими торговыми организациями, с государственными судебными организациями явилось важным шагом вперед в укреплении контроля за выполнением торговых соглашений. Частью этого процесса явилась также длительная эволюция торгового права, начавшаяся в первых добровольных купеческих организациях, и стирание различий между решениями купеческих организаций, с одной стороны, и общепринятым обычным и римским правом — с другой. С самого начала оба типа права не очень хорошо сочетались друг с другом. Это относилось в первую очередь к вопросам возмещения морального ущерба, асимметричности информации в страховых договорах, а также к случаям обмана во время торговли. В Англии правовые кодексы, выработанные самими купцами, были в дальнейшем приняты судами общего права, но применялись с соблюдением духа торгового права, т. е. как закон, основанный на обычае. Дела, рассматривавшиеся в судах, редко становились судебными прецедентами, потому что было практически невозможно отделить обычай от фактов. Как правило, присяжных знакомили с обычаем и с конкретными фактами, а затем судья требовал, чтобы они применяли обычай, если он поддерживается фактами. Но в конце концов эта практика была изменена. Когда в 1756 году лорд Мэнсфилд возглавил Королевский суд Англии, он распорядился о том, чтобы решения выносились на основании существующих обычаев. Он также установил общие принципы, которыми следует руководствоваться при рассмотрении дел и вынесении решений. Лорд Мэнсфилд был невысокого мнения об английском общем праве и поэтому заимствовал эти принципы в основном у зарубежных юристов (Скраттон, 1891, с. 15).
Помимо того что торговое право послужило юридической основой для рассмотрения торговых споров в судебном порядке, в чем остро нуждались купцы, оно способствовало и другим изменениям, которые вели к снижению трансакционных издержек обмена. Среди них — признание ответственности принципала за действия своего агента (это правило основано на римском принципе “мандата”), что имело и положительные, и отрицательные последствия. Это позволило купцу расширить объем операций через группу агентов, но в то же время обострило проблему “принципал — агент”. Первоначально данное правило применялось только по отношению к хорошо известным агентам определенного принципала. Но доверие, которое получал агент благодаря тому, что, как все знали, он действовал на основании поручений своего принципала, давало агенту очевидную возможность извлекать выгоду из этой деятельности и для себя. Но в то же время эта привилегия помогала решать проблему “принципал — агент”. Когда принципал предоставлял агенту право использовать в своих торговых интересах то доверие, которое оказывали ему, принципалу, он имел возможность повысить альтернативные издержки агента, которые последний понес бы, если бы лишился работы. Если агент злоупотреблял своим положением, он терял не только работу, но и доверие, репутацию.
Влияние торгового права на контракты и сбыт товаров очень заметно способствовало расширению торговли. Действовавшие в то время положения римского и германского права не обеспечивали купцам той надежности и определенности в коммерческих отношениях, в которых они нуждались. Действовавший закон также не защищал их от требований о возврате украденного или потерянного товара его исконному владельцу, даже если купец приобрел этот товар, не зная о его сомнительном происхождении. Феодалы понимали значение ярмарок и рынков как источника своих доходов и придавали большое значение защите честных покупателей. По торговому праву добросовестному покупателю разрешалось или оставить товар за собой, или получить возмещение в размере полной цены, если товар возвращался исконному владельцу.
Защита добросовестного покупателя не была частью обычного права. Однако в коммерческих спорах принцип “доброй воли” использовался гораздо раньше и очень широко (этот принцип был заложен в римское право в 200 году до н. э.). Первоначально он опирался на практику “ярмарочных бондов” (свидетельств о происхождении товара): продажа товара на ярмарке допускалась после того, как “бонд” был заверен печатью. Сначала эта практика была добровольной, потому что обычай проведения ярмарок допускал предоставление товара в долг при наличии свидетеля. Однако в конце концов для предотвращения обмана и мошенничества, а также для повышения доходов организаторов ярмарки было введено правило, требовавшее обязательного заверения “бонда” печатью при продаже товара. Заверенный
