Великой Тайной Бытия: что происходит с нами в момент смерти и что случается после нее.
Начнем со сведений, полученных от «возвратившихся» – так называют людей, побывавших «за гранью» во время клинической смерти. Большое количество таких свидетельств собрал доктор Раймонд Моуди, специально интересовавшийся данным вопросом. Приведу несколько цитат из его книги «Жизнь после жизни»[64], в которых описаны ощущения очевидцев:
Я двигался с огромной скоростью сквозь черный вакуум… Я был в очень темной и очень глубокой долине, похожей на туннель… Мне казалось, что впереди, в самом конце туннеля, сияет ослепительный свет… Потрясающе! Это открылось мне как целый новый мир… Я слышал голос, говоривший, что я должен вернуться обратно – и я не чувствовал страха… Никакого страха, только ощущение полного мира и спокойствия… Все страдания исчезают.
В Чикаго, в Госпитале ветеранов Второй мировой, я встречался с отставным 69-летним майором-артиллеристом Джорджем Кроу – он в связи с острой сердечной недостаточностью провел в состоянии клинической смерти 7 минут. Кроу был еще слишком слаб, и наш разговор оказался недолог, но я попросил его записать свои ощущения, и теперь приведу несколько выдержек из этого письма «возвратившегося»:
Сэр, это было невероятно! Меня накачали обезболивающим и, дьявол знает, чем еще, я находился под наркозом – и все же в какой-то миг пришел в полное сознание. Это был действительно миг, очень и очень краткий, однако я понял, что рассматриваю себя со стороны – мое тело лежало на столе, под яркими лампами, и полдюжины коновалов копались в моих внутренностях. В следующую секунду я очутился в темном туннеле и полетел куда-то, вращаясь, как гаубичный снаряд. Не могу сказать, как долго длилось мое путешествие, хотя всегда обладал хорошим чувством времени; помнится, успел лишь подумать, что проваливаюсь в преисподнюю.
(
Но страха не было! Почему-то мне казалось, что куда бы я ни попал, меня поджидают давно ушедшие – родители, моя покойная сестра, мои погибшие в Нормандии однополчане – и что встреча с ними будет приятной. Когда впереди забрезжил свет, эти мои ощущения превратились в уверенность. Свет был очень ярок и ослеплял меня, но я видел его не глазами; как именно – не могу объяснить. Было такое чувство, как если бы…
(
Я ничего не мог разглядеть кроме сияющего пространства, где не было ни равнин, ни гор и никакой иной тверди. Сплошное небо! А что ты еще собирался увидеть, Джо, старина?.. – сказал я себе, и в этот момент услышал Голос. Очень доброжелательный, спокойный, но твердый, будто у генерала, отдающего приказ. Слов и фраз не помню, но смысл сказанного был таким: рано ты пожаловал на тот свет, Джо Кроу!.. Отправляйся-ка, парень, обратно!..
Ну, я и отправился. Что мне еще оставалось делать?
Практически все возвратившиеся вспоминают полет в темной трубе, туннеле или ущелье, яркое свечение впереди и жемчужно-серебристый блеск, что разливается в необозримом просторе, не позволяя разглядеть каких-либо связанных с ним подробностей. Все помнят Голос и распоряжение отправиться обратно, а некоторые утверждают, что лицезрели фигуру, окутанную сиянием, – то ли ангела, то ли святого Петра, то ли самого Создателя. Возможно, все это фантазии, миражи и шутки воображения, но один немаловажный факт я бы хотел особо подчеркнуть: переселенцы из мира живых в мир мертвых не испытывают ни страха, ни страдания. Страх и муки ощущаются ДО ТОГО, в результате болезней и ран, но с началом пути все это проходит; не остается ни боли, ни сожалений, ни ужаса, ни жалости к себе. «Я не чувствовал страха, – говорят очевидцы. – Никакого страха, только ощущение полного мира и спокойствия. Все страдания исчезают…»
А это значит, что свершается естественный процесс, и лишь его предыстория, связанная с муками от ран и болезней, неестественна.
Смерть, она же – уход к Абсолюту, не причиняет страдания, и мы, если как следует разобраться, боимся не смерти, а вызывающих ее причин, все тех же недугов, связанных с болью. Они, эти недуги, отпугивают нас, порождают ужас и, как следствие, – мечту о жизни вечной в плотском несовершенном теле. Если бы их не было, и если б мы знали, что жизнь будет продолжена – пусть в ином, непривычном нам качестве, – мы уходили бы без страха.
Возможно ли это? Возможен ли уход в иную жизнь без страданий? Безусловно – да! Ведь мы, сталкиваясь с феноменом смерти на протяжении всей истории гомо сапиенс, до сих пор не знаем, от чего умирает человек. Вернее,
Это замечание кажется парадоксальным, но лишь по той причине, что естественная смерть пока приходит к очень немногим людям. Мы все еще гибнем мерзкой насильственной смертью, которая не дает нам дожить до
1. Гибель на полях сражений и в результате природных либо технологических катастроф (наводнения, землетрясения, инциденты, связанные с транспортом, авариями на производстве и т. д.).
2. Болезни, которые поражают нас в любом возрасте и являются непосредственной причиной смерти, поскольку мы не умеем их лечить, – например почечная нефропатия, рак и СПИД.
3. Болезни, которые мы тоже не умеем лечить, однако способны поддерживать жизнь больного с помощью лекарств и медицинских процедур – например сахарный диабет, ожирение и различные виды наркозависимости.
Такие болезни часто вызваны генетическими причинами; сами по себе они не приводят к скорой смерти, но дают осложнения, поражая печень, почки, сердечно-сосудистую систему и другие жизненно важные органы. Именно осложнения и губят нас.
4. Голод, а также болезни, вызванные голодом, некачественным питанием, неправильным образом жизни и ядовитыми веществами, которые накапливаются в окружающей среде. Все это, как в предыдущем случае (пункт 3), ведет к осложнениям и ранней гибели.
Представим, что все известные факторы преждевременной смерти исключены, что мы не воюем, не устраиваем автокатастроф, что мы обуздали ярость землетрясений и цунами, что мы рационально питаемся, с гарантией лечим наркоманию, рак, СПИД и диабет. Что же осталось? Так называемые возрастные болезни, которые начинают развиваться у 50-летних и достигают максимума через 20–30 лет. Самая распространенная из них – поражение кровеносных сосудов и его последствия, инфаркт и инсульт, от которых умирает большая часть населения в развитых странах – там, где срок жизни максимален и составляет 72–78 лет.
Что же происходит с нашими кровеносными сосудами? В молодости они подобны эластичным резиновым шлангам, однако с возрастом стенки артерий, в которых кровь течет под большим давлением, повреждаются. Наш организм спешит на помощь и «штопает» трещины рубцовой тканью – прочной, но уже не эластичной; в результате сосуды теряют гибкость, не так легко расширяются под напором крови и похожи теперь не на резиновые шланги, а на жесткие металлические трубочки. Подобная метаморфоза значительно ускоряется повышенным кровяным давлением, высоким уровнем сахара и холестерина в крови и курением. Все эти обстоятельства ведут к появлению разрывов между клетками, которые выстилают сосуды изнутри; стенки сосудов становятся проницаемыми, а попадающий в разрывы холестерин вызывает новые повреждения. Организм откликается на это образованием рубцов, которые частично или полностью перекрывают кровоток, затрудняя питание определенного органа или части тела, последствием чего становится ишемия – иными словами, местное малокровие. В результате могут возникнуть спазм сердечных артерий и тромбы, закупоривающие мелкие и крупные кровеносные сосуды, что ведет к ангиопатии, инфаркту и инсульту. Старческая дегенерация сосудов неизбежна, но протекает у пожилых людей с разной скоростью, регулируемой генетическим аппаратом.
От этих болезней мы умираем сейчас в преклонных годах, и временами смерть бывает довольно мучительной. Но представьте, что мы научились восстанавливать гибкость сосудов – или хотя бы не портить их излишками сахара и холестерина. Что в этом случае будет причиной смерти?
