сболтнет. Совесть же замучает.

— А это уж как поставлено дело. По большому-то счету всем наплевать. Сейчас каждый сам за себя. Как говорится, «у нас теперь капитализм: человек человеку — волк!»

Потом Карп попрощался с ребятами и ушел: извините, дела!

— Я словно в ад заглянул через дырочку, — пробормотал Кот. — Изнанка и подполье мира: тюрьмы, бордели, наркоманские притоны, стоки канализации, свалки, абортарии, кладбища и крематории. И везде кто-то ведь работает. Так что у нас еще работа ничего.

— У-у, блин… — только и смог сказать Ванечка с набитым ртом.

Выйдя из кафе, заметили прилепившуюся машину с преследователями.

— Номера на их машине, обрати внимание; первая буква «О», я так думаю, что это может быть ментовская, типа оборотни в погонах! — прошипел Кот, кося глазом. — А это очень опасно. Они тебе пакетик с героином засунут в карман — и триндец! И свидетелей найдут. Одному знакомому парню в отделении надели противогаз, перекрыли воздух, и он тут же во всем сознался, подписал все бумаги. Конечно, по уму, надо было терпеть — помучился, но не убили бы, хотя не все могут пытки переносить. Другого два часа дубасили по башке телефонным справочником — это чтобы следов не осталось. У него потом месяц башка болела и кружилась.

— Херня, менты этим заниматься не будут, а значит, и в отделение не повезут, — не согласился Ванечка.

— Ага, тогда тут и грохнут.

Сели в машину. Ванечка достал и покрутил в руке выловленный осенью из залива револьвер «Reck»: оружие выглядело очень неплохо. Механизм был родной, надежный, его лишь переделали под боевые патроны: то ли расточили, то ли полностью поменяли ствол. Калибр был 9 миллиметров, только патроны были не понять какие: то ли оригинальные, то ли самодельные, то есть собранные: гильза латунная, а пуля свинцовая, без медной оболочки — как для мелкокалиберной винтовки.

Ванечка предполагал, что и за пятьдесят метров из такого даже в силуэт наверняка промажешь, но с трех метров и в упор попасть было очень даже вероятно. Решили спрятать его в спинке переднего пассажирского сиденья, прорезали в чехле щель, затем сделали кармашек прямо в спинке, чтобы можно было бы при необходимости быстро вытащить. Револьвер для такого дела как раз очень подходил: постоянно готов к стрельбе, не требует перезарядки, достаточно просто снять с предохранителя, нет выброса гильзы. Ванечка посчитал, что пять патронов — для необходимой обороны маловато. В запас добыли еще десяток патронов. Был у Кота по этому делу некий знакомый по фамилии Петухов, который где-то боеприпасы добывал. Как только узнали о слежке, Ванечка тут же взял и запасные заряды. Проверив оружие, Ванечка засунул его обратно в кармашек в спинке сиденья. Очень удобно и совсем незаметно сзади. В машине между передними сиденьями у Кота был встроен подлокотник с емкостью для всякой мелочи, которая не влезала в бардачок. Подлокотник в какой-то степени этот секретный карманчик прикрывал.

Поехали на Васильевский остров, даже не пытаясь оторваться. Все это время машина преследователей продолжала маячить сзади. В конце концов это стало действовать сыщикам на нервы.

Остановились за поворотом, до этого прибавив в скорости резко повернув. Машина, следовавшая следом, проскочила мимо. Ванечка успел сделать пару фотографий. Машина же, снижая скорость, полыхнула стоп-сигналами и тоже остановилась чуть дальше по улице. Кот с Ванечкой стали ждать, пока они уедут.

— Кто же это такие? Кому нефиг делать? — Кот даже ударил кулаком по рулю.

И тут Кот с Ванечкой попались, как самые что ни на есть последние лохи.

Двое вдруг сели на заднее сиденье:

— Ну, что, попались, задроты?

Сказавший это больно хлопнул Ванечку по затылку ладонью (Ванечка потом голову тщательно вымыл три раза подряд):

— Не дергайся, придурок! Пристегни ремень и сиди смирненько!

К шее Кота прижалось лезвие ножа — прямо под челюсть снизу вверх, он почувствовал укол, горячая струйка крови потекла за воротник.

— Давай, кент, двигай! Прямо и потом поворачивай на двадцать пятую линию.

Повернули.

— Здесь езжай медленно и остановись вон там.

Двадцать пятая линия, заросшая деревьями и проходящая между промышленными зданиями, в это время была совершенно пустынна.

— На кого работаете, сучары? — спросил тип с ножом.

Кот взглянул в зеркало заднего вида: этот тип был рыжий с белесыми бровями.

— Да бабу одну пасем, изменщицу. Мужик еённый заказал узнать, куда она ходит! — забормотал Кот, держа шею очень прямо, поскольку не хотел насадиться на нож.

— Не пизди!

Давление ножа несколько усилилось. Сидевшие на заднем сиденье еще не знали, что сами попали в ловушку.

— Чего «не пизди-то»? Вот фотку посмотри! — вмешался здесь Ванечка, тут же и получив кулаком по затылку.

— Братаны, мы люди подневольные, что нам скажут, то и делаем… — заныл Кот, а Ванечка между тем копался у себя подмышкой. Потом он потянулся левой рукой к бардачку будто бы за фотографией, а правой из подмышки выстрелил из револьвера назад несколько раз. Курок у револьвера оказался очень тугой, и Ванечка смог выстрелить только три раза, а больше было не нажать — заело, но и этими тремя выстрелами он попал. Отброшенные выстрелами, оба бандита в это время были еще вполне живы, хрипели и ругались. Ванечка оттянул курок и еще по разу выстрелил в каждого, потом, достав пластиковую коробочку, зарядил барабан револьвера новыми патронами и выстрелил в грудь каждому из нападавших еще по два раза. Потом еще раз в того, который сидел за ним и бил по затылку. На этом патроны кончились, курок щелкнул просто так.

Наступила тишина. В салоне стоял едкий пороховой дым. Кот закашлялся. У Ванечки тоже запершило в горле. Оба разбойника явно были убиты, но в них еще продолжалась какая-то остаточная жизнь: по телам пробегали мелкие движения и мышечные судороги, шевелились пальцы. Каждое тело умирало постепенно, частями.

Впрочем, продолжалось все это очень недолго. С одного бандита почему-то слетел зашнурованный ботинок. Кот вдруг открыл дверь: его стошнило на дорогу прямо у машины. На шее четко проявилась царапина от ножа. Сам нож валялся на полу перед задним сиденьем — рыжий выронил его сразу после полученной пули. Ванечка подобрал раскладник: он оказался, к его удивлению, самоделкой, выточенной из хорошей стали, типа рессорной, с отполированной рукояткой из красного дерева, возможно, взятого от какой-то антикварной мебели. Нож был хотя и складной, но массивный и открывался с фиксацией лезвия. Не лучшее оружие, так как очень запоминающееся и явно существовавшее в единственном экземпляре. Использовалось возможно из-за своей устрашаемости. Сам рыжий еще пыхтел, пускал кровавые пузыри, и хотя силы его быстро уходили, злоба выплескивалась из его глаз, но присутствовала и некоторая растерянность: неужели, все? Ванечка подержал нож в руке, посмотрел на него задумчиво, как бы взвесил, и тут же боком с хрустом воткнул рыжему в сердце. Кот тут же выскочил из машины и его с отвратительным звуком вывернуло на газон. Он отплевался, утерся платком, потом, не глядя на Ванечку, сел обратно и завел двигатель. Икнул. Снова выскочил, и снова его вырвало просто одной слизью. Ванечка с некоторым усилием вытащил нож, бросил его на пол:

— Люди вообще живучие. Я видал, когда уже простреленные несколько бегут со всех ног, потом только бац — и падают. А умереть вообще могут и через час и через два, — сообщил он потрясенному этим расстрелом и кровавой резней Коту.

Осмотрелись. Никого вокруг не было: ни машин, ни прохожих — идеальное место для разборок. Потом они проехали мимо длинного здания какого-то предприятия и свернули на Масляный канал, а потом на набережную Лейтенанта Шмидта рядом с ледоколом «Красин». За ними никто не ехал и не гнался.