Она не испытала ничего кроме простых физических ощущений. Утонченных, по сравнению с повседневными, чуть больше концентрированных, и еще сладкое ощущение напряжения в солнечном сплетении. От радости, от желания касаться его. Искра из пальцев в ее планы не входила. А потом он так смотрел на нее, что показалось, будто он вспомнил. Почему ей хотелось совместить реальность и свое видение? Противный Димка, поселил таки сомнения в ее душе.
- А у тебя было такое?
- Да. - Эл сказала твердо. Пора. - Когда я умирала. Потом на острове. Я уже пробовала тебе говорить. В мирах я много раз переживала что-то похожее. Алик. Я много раз видела тебя. Каждый раз мои чувства были сравнимы с твоими сейчас. Сначала напряжение. Радость. Потом восторг. Эйфория.
- Вот что ты ищешь в моих поцелуях!
Он догадался быстрее, чем ей этого хотелось. Чего уж.
- Да.
Он усмехнулся.
- Теперь понятно. После такого обычная ласка…
Она почувствовала, как холодок идет от него.
- Эй, ты неверно меня понял. Я тебя только видела. За все время, а это слишком долгий срок, я единственный раз коснулась тебя, я плохо помню поцелуй, он был, потому что я умирала. Алик. Только не ревность…
- Эл. Я в твоей верности не могу сомневаться. Я не требовал быть мне верной, любить только меня. Кто я чтобы требовать от тебя отчета?!
- Ты мой муж, черт побери! Ты ревнуешь меня к видениям?
'Ну совсем, как Дмитрий. Ну, мальчики, вы меня удивили', - подумала она.
Действительно удивили. Эл испытала сладкое ощущение недоумения. Она хихикнула.
- Здорово.
- Что здорово?
Она провела пальцами по его щеке, словно повторяя эксперимент снова. На сей раз, он предпочел бы поймать момент, когда она подействует на него опьяняюще. Но на этот раз Эл не искрила и не отправила его к звездам. Он улыбнулся, вспомнив, как Дмитрий восторгался восточными сравнениями состояния любви. Он особенно был поражен выражением, кажется арабским, что женщина может вознести мужчину к звездам. Алик его восторги не принимал всерьез. Отчего же! Это возможно. Одним поцелуем.
- Я, кажется, по-другому чувствую. Понимаешь, я хотела… Я знаю, что не обладаю страстной натурой. Не в чувствах во всяком случае. Мне трудно.
- Я знаю, - избавил он от объяснений.
- Правда? И ты мирился с этим?
- Я надеялся, что однажды ты сойдешь от меня с ума, - пошутил он.
- Да, - она погрустнела. - Ты все время меня ждешь.
- Эл. Я могу гордиться. Я превосхожу тебя в каких-то аспектах. Мое мужское самолюбие согрето мыслью, что это я заставляю тебя выглядеть влюбленной. Пусть в этом присутствует элемент игры, но ты не лжешь, а исполняешь роль, как прекрасный актер. Ты наблюдаешь за мной, а я - за тобой. И учусь.
Дмитрий и Оля сошлись в столовой. Дмитрий сидел на трех стульях сразу, вытянув ноги, и потягивал портвейн. Откупоренная бутылка стояла на столе.
- Ну, как настроение? - спросила Ольга, присаживаясь напротив.
- Ровное, - ответил он. - Я проскочил мимо покушения на Эл, как последний растяпа. Если честно, мне бы в голову не пришло, что в нее тут будут стрелять. Форменное варварство. Молчу. Алик запретил. Он прав. Я устал, а спать не могу. Перенапряжение.
Он сбросил ноги со стульев и сел ровно, как полагается при даме.
- Снимаешь спиртным? - спросила она.
- Да. Помогает. Хочешь?
- Нет.
- Правильно. - Удовлетворенно кивнул он. Ольга посмотрела на него. Он улыбался, не смотря на происшествие. Причину она знала. - Тебе нельзя пить. Ты делаешь глупости. Знал бы в прошлый раз, что за сим последует, в жизни бы не стал тебе вино предлагать.
Прежде замечание больно задело бы ее, но сегодня день был особенный. Она с утра чувствовала какое-то воодушевление, старые переживания покинули ее, стало легко. Она собралась извиниться перед Эл, а тут выстрелы. Она могла сделать это завтра.
- Ты влюблен? - спросила она напрямик.
- Угу, - без всякого стеснения, осушая бокал, подтверждая нечто очевидное, согласился он. Его 'угу' резонировало в глубине бокала. Довольный он поставил его на стол и потянулся за второй порцией. - Отличный портвейн.
- Я слышала, что Эл решила взять ее с собой.
- Эл предложила взять ее с собой.
- И ты согласился.
- Да.
- Не так как с другими?
- Не так.
Он отвечал коротко. Оля пытается копаться в его жизни, потому что не может разобраться в своей. Любовь и счастье окружающих, обступили Олю тесным кольцом.
- Ты никого раньше не звал с собой.
- Никого. Диана особенная.
Она не замечала его коротких ответов.
- Да. Она действительно не похожа на многих. - Оля задумалась, и со вздохом подперла рукой щеку. - А как это не так как с другими?
- Ты же сама знаешь.
Ответ ее огорошил.
- С чем мне сравнивать? - удивилась она.
Дмитрий чуть не сказал, но вовремя запил родившееся имя глотком вина.
- Как объяснить? - переспросил он.
Дмитрий оживился и начал хмуриться как обычно в случаях, когда у него требовали объяснения действий, которые он делал не задумываясь.
- Как ты почувствовал, что она другая?
- Это не одна другая, это я другой, Оля.
Она склонила на бок голову, положив ее на ладонь, и всмотрелась. Вот такой она ему нравилась. Лицо становилось нежным, мягким, брови пошли вверх, и она стала выглядеть миловидной, беззащитной Олей, обескураживающей своей добротой. Такой он запомнил ее до войны и болезни. Он улыбнулся.
- Ты хочешь сказать, что все серьезнее, чем раньше?
- Я уже сказал: да.
Она поняла, что он не хочет объяснений. Как раз тот случай, когда чутье опередило его ум и он прав в выборе. Что полагается говорить в таких случаях? Подошла фраза этого времени.
- Я рада за вас.
С этого момента ее не интересовало, как будет потом, она подумала о себе.
- Я хочу помириться с Игорем. Помоги. Я пробовала, но он просто говорит, что не сердиться. И уходит. Он не хочет общаться со мной. Мы так и не сработались.
Дмитрий посмотрела на нее сочувственно.
- Оль, извини, но ты перегнула палку на столько, что она сломалась. Поздно уже. - Дмитрий взял снова бокал, но не стал пить, он вращал его в воздухе, чтобы влага растекалась по стенкам. Он сказал задумчиво. - Я не знаю, в какой момент начинается, происходит замыкание на человеке. Каждый раз иначе. Но я знаю,
