влюбленные. Эл что-то рисовала карандашом на листке бумаги, водила по одной линии из стороны в сторону, не зная, куда еще двинуть грифель или зачеркивала то, что там было. Диана подошла. Первым побуждением было гордо заявить, что она отпустила патрульного. Побоялась, что они его быстро нагонят вдвоем.

- Что вы решили? - задала она вопрос вполне уместный в такой ситуации.

В ответ они молчали. Эл подняла на нее глаза и вдруг слабо улыбнулась. Диане показалось, что ей известно, что произошло только что, за этой улыбкой прячется гнев, глаза Эл были какими-то особенно темными.

Диана поняла, что пора переходить к делу.

- А с какой вы планеты, Эл? Как называется ваш мир?

Эл подняла брови.

- Это система миров. Не такое образование, как наш. С названием - трудно, - Эл замолчала, ожидая следующего посыла собеседницы.

- А почему вы не там?

- О, это длинная история.

- Эл, я понимаю, что вы иначе мыслите, мне теперь это особенно понятно. У меня к вам предложение. Я не стану ставить Карла в известность о вашей осведомленности, странных происшествиях, ошибке Дмитрия, обо всем, что я знаю, а вы оставите Эдвина в покое.

Эл снова улыбнулась. Она опять молчала, рассматривая Диану слишком внимательно, зная, что парализует ее своим взглядом. Дмитрий подозрительно молчал, Диана ничего не видела вокруг кроме лица Эл, хотела понять его молчание, глянула и увидела, как он тоже наблюдает за ней, закусив свою по мальчишески пухлую нижнюю губу, готовый разразиться очередной непредсказуемой ее умом выходкой. Они знают.

- Это в чем же я не так мыслю? - спросила Эл.

У Дианы не было конкретного ответа на этот вопрос, вернее она не могла себе позволить обвинить Эл в неэтичном поведении. Или вернее она чувствовала, что ее попытки объясниться не будут поняты. В Эл жила какая-то упрямая убежденность в собственной правоте. Диана не чувствовала, что может пробить эту стену, не хотела тратить силы.

Почему они медлят? Или не знают.

Заскрипела дверь, и Карл Ванхоффер с приветствием вошел в столовую. Не накрыли к ужину, Диана встрепенулась, она забыла отдать распоряжение. Она нервно обернулась к нему и увидела за плечом Ванхоффера фигуру Эдвина. Она содрогнулась, чувствуя, как кровь отливает от лица. Карл посмотрел на нее немного озабочено.

- Диана, ужин, пожалуйста, - попросил Ванхоффер.

Ужин прошел в напряженном молчании, говорили натянуто. Диана едва смогла что-то съесть, Эдвин ради вежливости сидел за столом, смотрел в тарелку, но съесть тоже ничего не мог. Дмитрий нервно уплетал за обе щеки, не уделяя много внимания этикету за столом. Эл с достоинством молчала, спокойно пережевывая пищу. Диане казалось, что пространство вот-вот взорвется. Она не смотрела на Ванхоффера, с каждой минутой ощущая приближение чего-то страшного.

Ужин закончился. Ванхоффер поблагодарил, встал из-за стола и стал кланяться каждому, отдавая распоряжения.

- Диана, проверьте работу Эрика, он должен был получить новую сбрую для конюшни, узнайте у него, все ли в порядке. Вы, молодой человек, - сказал он Эдвину, - побудьте здесь. А вы Эл, поднимитесь со мной для беседы.

Он собрался уйти.

- Я могу пойти с вами? - спросил Дмитрий, он рассчитывал, что Эл привлечет его к делу.

- Нет, - мягко отказал Ванхоффер. - Вы вообще можете быть свободны. Эл доставят домой, можете не беспокоиться.

Холодная распорядительность Ванхоффера задела Дмитрия, он сделал вид, что уходит, но чуть не оскалился у дверей, так был зол. По сценарию такой ситуации Ванхоффер поступил, как предписано, разделив участников возможного заговора. Дмитрий заскочил в потемневший уже лестничный пролет и затаился там. Он не собирался уходить. В прохладе и темноте лестницы, он смог остыть и задумался над своими действиями. Он думал не о возможном будущем, а о прошлом. В голове то и дело возникала, как сигнал фраза: 'Ну и денек!' Милые утренние наставления Эл по поводу возможных событий дня не сулили и десятой доли того, что стряслось. Дмитрий опять помрачнел. Он ощутил жесткость записной книжки в кармане, вспомнил, что читал ее в библиотеке и не прочел до конца, а день уже почти кончился. За оставшиеся три с половиной часа не может случиться больше, чем уже произошло.

Он шмыгнул с лестницы в библиотеку. Подошел к окну, но света было слишком мало. А почему он собственно должен уходить с базы или прятаться?! Его право - подождать командира. Дмитрий, чиркнув спичкой зажег газовый фонарь, открыл книжку и уставился на строчки текста. То, что казалось ему полнейшей белибердой, и набором фраз еще утром внезапно приобрело ясность. Не на сто процентов, конечно, но фразы касавшиеся смысла его части дня он увидел сразу. 'Утро без ошибок'. Единственное время, всего каких-то три часа, пока он не устроил Арнольду неприятность, заявившись к нему на лекцию. 'Дом с часами - подсказка, человек напротив - совет'. Как это относится к нему? Никак, ему не с чем связать намек. Есть еще Игорь, Оля, Алик и Эл. Кого-то могло коснуться это замечание. '2598'. Это понятно. А может ли это быть годом отправки Эдвина? Парен опешил, когда Дмитрий точно назвал год. Цифры всплыли в памяти, будто кто-то памятку там оставил. 'Длинная улица, северо-восток города, старая дорога'. 'Примета'.

'Мальчик играет с родителями в старом сундуке. Книга спасает жизнь. Одиннадцатого двенадцатый решает судьбу одиннадцати'.

Дмитрий стукнул себя книжкой по лбу.

- Почему я это не выучил? Просто проклятие какое-то. Почему только сейчас.

Он остановился, а что бы он тогда понял? За каждой фразой стояло событие. Бессмыслица оказывается описанием, но можно ли предвосхитить события, как узнать их по этим скудным намекам? Он бы ни за что не понял про мальчика и сундук. Однако, прочти он фразу в доме Хофманов или раньше, он еще быстрее бы нашел мальчишку. А стал бы искать? Дмитрий подумал. Да, совесть бы замучила, если бы не помог. Значит, должен был? Книга спасает жизнь. Эл шарахнула бандита сумкой, а там был приличного размера сверток с книгой. Спасла. А почему 'Двенадцатый решает судьбу одиннадцати'? Одиннадцатого - это сегодня. А еще одиннадцать? Почему одиннадцать? Дмитрий находился в тупике. Вот же шанс. Явно фраза касается разговора Эльки с Вахоффером. Он поиграл смыслом. Одиннадцать, двенадцать. Чего у нас двенадцать? Месяцев, апостолов. Апостолы тут ни при чем. Месяцы. Двенадцать месяцев. Это же год. Двенадцатый. Кто тут двенадцатый. Может кто-то из будущего?

В библиотеку заглянула Диана.

- Почему ты не ушел? - возмущенно спросила она.

- А я должен? Мой командир наверху, - возразил он. - Зачем пришла?

- Думала, что кто-то работает или свет забыли погасить.

Первым ее порывом было желание тут же уйти. Но терзания в одиночку были бы мучительны теперь. Ожидание не покидало ее ни на минуту, она тревожилась, когда говорила с Эриком, когда пыталась позаботиться о подавленном Эдвине. Он сказал, что вернулся сам, хотя Диана полагала, что его перехватил Ванхоффер. Почему, он объяснять не стал, опять упрямо замолчал, она отставила его в покое. Она заметила, как Дмитрий прячет в карман пиджака записную книжку. Секреты, секреты. Она вспомнила свою растерянность во время их разговора с Эдвином до прихода Карла. Она была растеряна не меньше патрульного, когда эта парочка разложила события с немыслимой для нее скоростью. Она не могла знать, откуда они вытаскивают, выуживают информацию, сколько знают, с какой прытью домысливают. Алик в первый день знакомства в шутку сказал, что если эти двое собираются вместе, то… Нет, клоунов они ей не напоминали, скорее тиски из которых не выбраться. Две фразы - и бедного Эдвина вывернули наизнанку, словно он говорил без умолку. Диана поняла, что они вовсе не милые люди, которые виделись ей первые дни, что Эл не шкатулка с двойным дном, а нечто бездонное. Она так легко подтвердила шутку Игоря о своем происхождении. Диана знала об этом не от Франсин, а от Лукаша, которому девушка доверчиво