Бедный прапорщик, наверное, не подозревал, что его мучения закончатся очень скоро. В следующем, 1844-м, году шляпы были отменены вместе с киверами, а новым головным убором для ношения и на службе, и вне службы стали высокие кожаные каски с металлической отделкой и густым висячим султанам из конского волоса. Лейб-егерь Степанов, свидетель этой перемены, писал: «На рождественском параде парадирующий взвод был выведен для пробы в касках, головном уборе, о котором давно ходил слух, и который теперь воочию являлся. Все восхищались красотою и удобством этих касок, заменяющих неуклюжие шляпы — причины головных ревматизмов, частых головомоек и взысканий. Каски вводились постепенно, сперва, в начале 1844 года даны были только на два батальона, 1-й Преображенский и 1-й Егерский. Потом дозволено было всем офицерам носить их вне строя, а к концу года уже во всех полках кивера заменены касками».[215]

Эту ставшую знаменитой каску разработал сам император Николай I вместе с известным военным художником Л.И. Килем, имевшим тогда уже звание генерал-адъютанта. Новый головной убор был создан на основе древнерусского шлема, найденного при раскопках, и тогдашней кирасирской каски. Каска нового образца распространилась на всю русскую армию, кроме гусар, улан и казаков. Союзники-пруссаки так пленились новинкой, что сразу же позаимствовали ее, внесли небольшие изменения и успели выдать своим войскам даже раньше, чем русские, еще в 1843 году. С тех пор многие ошибочно связывают эту каску исключительно с Пруссией, с Германией, не подозревая о ее русском происхождении.

Эту ставшую знаменитой каску разработал сам император Николай I вместе с известным военным художником Л.И. Килем, имевшим тогда уже звание генерал-адъютанта. Новый головной убор был создан на основе древнерусского шлема, найденного при раскопках, и тогдашней кирасирской каски. Каска нового образца распространилась на всю русскую армию, кроме гусар, улан и казаков. Союзники-пруссаки так пленились новинкой, что сразу же позаимствовали ее, внесли небольшие изменения и успели выдать своим войскам даже раньше, чем русские, еще в 1843 году. С тех пор многие ошибочно связывают эту каску исключительно с Пруссией, с Германией, не подозревая о ее русском происхождении.

В конце 1844 — начале 1845 года шляпы были отменены также в гвардейской кавалерии и у всех штабных офицеров, оставаясь только у генералов. «При фронте» они должны были носить каски, а вне строя — по желанию каски или шляпы. Если до этого при полковых пехотных и некоторых других мундирах генералам полагался на шляпах черный султан, то приказ по Гвардейскому корпусу от 9 декабря 1844 года № 217 п. 4 гласил: «Так как в полках у офицеров шляпы с черным султаном отменены, то господам генералам при полковых мундирах иметь на шляпах белый султан, как они носят при генеральских мундирах».[216]

Каска кирасирских полков в 1835–1845 гг.

Генералы продолжали носить шляпы до 1855 года; у офицеров «к составу войск не принадлежащих» они сохранялись до 1849 года, с султаном по роду войск. Единственными служащими офицерами, которым для ношения вне строя были оставлены шляпы, да еще с черным султаном, были офицеры Роты дворцовых гренадер, тоже до 1855 года.

Возможно, на оставлении шляп генералам настоял великий князь Михаил Павлович, невзлюбивший новые каски. По крайней мере, офицер Гвардейской конной артиллерии Григорий Дмитриевич Щербачев вспоминал такой случай, происшедший в 1844 году: «Во время репетиции ординарческой езды, которую производил великий князь Михаил Павлович, у меня выскочил из каски султан и упал к ногам его высочества. Надобно сказать, что каски были даны войскам по желанию императора Николая Павловича, но великому князю они не нравились. Когда он делал репетицию ординарцам, войска донашивали еще кивера, ординарцам же велено было надеть каски; моя каска была сделана в лучшем, в то время, магазине офицерских вещей Скосырева, я ее надел в первый раз, и, когда выскочил из нее султан, я был уверен, что великий князь отправит меня на гауптвахту… К удовольствию моему, ни великий князь, никто из начальников, ни слова мне не сказал об упавшем султане; оказалось, как мне говорили потом, что великому князю было даже приятно, что нелюбимый им головной убор осрамился в его присутствии; говорили, что великий князь сострил даже по поводу касок. В касках первого образца делались два отверстия в шишаке, в который вставлялся султан; при быстром движении во время верховой езды в эти отверстия проходил воздух и производил свист. В первый раз, как великий князь услыхал этот свист, он обратился к своей свите и сказал с улыбкой, что каски сами себя освистали».[217]

Генеральская каска в 1845–1855 гг.

Обер-офицер и трубач Гвардейской Конной артиллерии в 1844–1849 гг.

Рядовой Кавалергардского и унтер-офицер Л.-гв. Конного полка в 1846–1855 гг.

В полках гвардейских кирасир в то время носили каски с плюмажем из конского волоса на деревянном гребне. В начале 1845 года все они были переделаны — гребень и плюмаж удалены, а вместо них появилась гренада, в которую вставлялся висячий черный султан, вскоре замененный белым. При парадной форме вместо гренады привинчивалась объемная фигура двуглавого орла. В 1846 году гвардейские кирасиры получили новые каски, уже целиком металлические, томпаковые (из сплава меди и цинка), а кожаные были оставлены только офицерам для ношения вне строя.

Свои каски русская армия впервые продемонстрировали врагу во время Венгерского похода 1849 года. В них же она в 1853 году начала Крымскую войну. Офицер, пожелавший остаться неизвестным, вспоминал: «Солдат в то время был одет очень неудобно… На голове носили каску, которая на парадах и разводах способна была производить эффект на зрителя, но в военном отношении оказывалась совершенно непрактичною. Сделанная из лакированной кожи в форме котелка, с гербом, шишаком и чешуей из желтой меди, каска эта в жаркое время года сжимала голову точно в горячих тисках, а зимою не представляла защиты от стужи».[218]

Другой участник Крымской войны, пехотный офицер П.В. Алабин, в походной записи от 12 октября 1854 года отмечал: «В Николаеве нас встретил флигель-адъютант граф Левашов… с распоряжением — оставить каски в особых складах… Солдаты от души благодарят… за распоряжение об оставлении касок…. И то сказать, что шлемы не только не приносили им пользы, но делали вред. От дождей и потом сильной жары каски скоробились, сжались до того, что едва держались на головах солдат, давя их и сжимая до головной боли. Небольшой ветер — глядишь, и летят каски с голов. А чистка их медных украшений, а сбережение чешуи, чтоб не разорвалась, да звенья не рассыпались, да шишак чтоб не сломался — разве мало это поглощало времени и труда?».[219]

Каска гвардейских кирасирских полков в 1845–1846 гг.

Стоит напомнить, что чешуя и прочие медные украшения были и на киверах, которые русские солдаты носили сорок лет до появления касок, и на новых киверах армейских полков, которые были введены в 1855 году вместо касок. В то время как гвардия на побережье Финского залива и все войска, стоящие вдоль западных границ, несли службу в касках, героические защитники Севастополя запомнились и вошли в историю в фуражках, которые считались нестроевым головным убором. Это нельзя считать признаком отсталости России. Англичане в Крыму терпели не меньшие неудобства от своих кожаных киверов, и намеренно старались их потерять, чтобы воевать в удобных фуражных шапках.