Хоботные также используют бивни, которые являются сильно увеличенными резцовыми зубами. Современные слоны имеют бивни только в верхней челюсти, но у некоторых вымерших хоботных помимо (или вместо) них были клыки и в нижней челюсти. У дейнотерия были большие, изогнутые вниз бивни в нижней челюсти и совсем не было бивней в верхней челюсти. У амбелодона, североамериканского члена большой группы ранних хоботных, названной гомфотерии, были похожие на слоновьи бивни в верхней челюсти и плоские, похожие на лопату бивни в нижней челюсти. Возможно, они действительно использовались как лопаты для выкапывания клубней. Это предположение, между прочим, не противоречит гипотезе об эволюции хобота как сифона, чтобы избавиться от необходимости становиться на колени для питья. Нижняя челюсть с ее двумя плоскими лопатами на конце была такой длинной, что стоящие хоботные, возможно, легко использовали ее для копания в земле.
В «Детях вод» Чарльз Кингсли (Charles Kingsley) написал, что слон «приходится двоюродным братом небольшому волосатому кролику (coney) Священного писания...» Первичное значение coney в английском словаре – кролик (rabbit), и два из четырех случаев употребления этого слова в Библии объясняют, почему кролик не является кошерным: «и кролик (coney, в русском варианте – тушканчик–Прим. Пер.), потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас» (Левит 11:5 и очень похожий отрывок во Второзаконии 14:7). Но Кингсли не мог подразумевать кролика, потому что он переходит к утверждению, что слон – 13-юродный или 14-юроюный кузен кролика (rabbit). Другие две библейских ссылки обращаются к животному, которое живет среди скал: Псалом 104 («Высокие горы – сернам, каменные утесы – убежище кроликам (coneys, в русском варианте – зайцам, Псалом 103–Прим. Пер.)) и Книга притчей Соломоновых 30:26 («кролики [coneys, в русском варианте – горные мыши–Прим. Пер.], народ слабый – но ставят домы свои на скале»). Здесь вообще условлено, что кролик (coney) подразумевает дамана, скальную крысу или капского дамана, и Кингсли, этот достойный восхищения дарвинистский священник, был прав.
Что ж, он, по крайней мере, был прав, пока не вмешались эти надоедливые современные таксономисты. Учебники говорят, что самые близкие живые кузены слонов – даманы, в чем соглашаются с Кингсли. Но недавний анализ показывает, что мы должны также включить группу дюгоней и ламантинов, возможно даже, как самых близких живых родственников слонов, с даманами как сестринской группой. Дюгони и ламантины – исключительно морские млекопитающие, которые никогда не выходят на берег, даже для размножения, и похоже, что мы введены в заблуждение, как в случае с гиппопотамами и китами. Исключительно морские млекопитающие свободны от ограничений, налагаемых земной гравитацией, и могут быстро развиваться в своем собственном особом направлении. Даманы и слоны, оставшиеся на земле, сохранили большую схожесть друг с другом, так же, как гиппопотамы со свиньями. Оглядываясь назад, немного похожие на хобот носы дюгоней и ламантинов, их маленькие глаза на морщинистой морде придают им слегка слоновью внешность, но, вероятно, это – случайность.
Дюгони и ламантины принадлежат к отряду сирен. Название происходит от их предполагаемой схожести с мифическими сиренами, хотя, нужно сказать, она не очень убедительна. Их медленное, в стиле «сонной лагуны» плавание, возможно, представлялось подобным русалке, и они вскармливают своих детенышей парой грудей под плавниками. Но нельзя удержаться от ощущения, что моряки, которые первыми обнаружили сходство, должно быть, находились в море в течение очень долгого времени. Сирены с китами – единственные млекопитающие, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не выходят на сушу. Один вид, амазонский ламантин, живет в пресной воде; другие два ламантина встречаются также в море. Дюгони обитают исключительно в море, и все четыре вида подвержены опасности исчезновения, что вдохновило мою жену разработать футболку: Dugoing Dugong Dugone. Душераздирающая история имеет отношение к пятому виду, огромной морской корове Стеллера, которая жила в Беринговом проливе и весила более 5 тонн. На нее охотились до полного исчезновения спустя каких-то 27 лет после ее открытия злополучным экипажем Беринга в 1741 году, показав, какими уязвимыми могут быть сирены.
Как у китов и дельфинов, верхние конечности сирен стали плавниками, и у них вовсе отсутствуют задние конечности. Сирены также известны как морские коровы, но они не связаны с коровами, и они не жвачные. Их вегетарианская диета требует очень длинного кишечника и низких затрат энергии. Высокая скорость плавания плотоядного дельфина резко контрастирует с ленивым дрейфом растительноядного дюгоня: наводимая ракета по отношению к управляемому дирижаблю.
Существуют также маленькие афротерии. Златокроты и тенреки, похоже, связаны друг с другом, и наиболее современные авторы размещают их среди афротериев. Златокроты живут в Южной Африке, где они занимаются тем же, чем кроты занимаются в Евразии, и делают это красиво, плывя через песок, как если бы это была вода. Тенреки живут главным образом на Мадагаскаре. Есть некоторые полуводные «выдровые землеройки», которые являются фактически тенреками Западной Африки. Как мы видели в «Рассказе Мадагаскарской Руконожки», мадагаскарские тенреки включают формы, подобные землеройке, формы, подобные ежу, и водный вид, который, вероятно, вернулся к воде независимо от африканских видов.
СВИДАНИЕ 14. СУМЧАТЫЕ
Теперь мы достигли начала мела, 140 миллионов лет назад, когда Копредок 14, наш прародитель в приблизительно 80-миллионном поколении, жил в тени динозавров. Как сказано в «Рассказе Слоновой Птицы», Южная Америка, Антарктида, Австралия, Африка, и Индия, которые были частями большого южного суперконтинента Гондваны, только начали разъединяться. Следовательно, климатические изменения погрузили мир в недолгий (по геологическим меркам) холодный период, со снегом и льдом, отбеливающим полюса в течение зимних месяцев. Только несколько цветущих растений росли в умеренных хвойных лесах и папоротниковых равнинах, которые покрывали северные и южные части земного шара, и, соответственно, существовали немногие из опыляющих насекомых, которых мы знаем сегодня. Именно в таком мире все многочисленные странствующие плацентарные млекопитающие – лошади и кошки, ленивцы и киты, летучие мыши и броненосцы, верблюды и гиены, носороги и дюгони, мыши и люди – все вместе теперь представленные маленьким насекомоядным, встречают другую большую группу млекопитающих, сумчатых (marsupials).
Marsupium по-латыни означает сумку, мешочек. Анатомы используют его как технический термин для любого мешочка, такого как человеческая мошонка. Но самые известные сумки в животном мире – те, в которых кенгуру и другие сумчатые содержат своих детенышей. Сумчатые рождаются как крошечные эмбрионы, способные только ползти – ползти для спасения своих крошечных жизней через лес шерсти их матери в сумку, где они прижимаются ртом к соску.
Другую главную группу млекопитающих называют плацентарными, потому что они кормят свои эмбрионы с помощью различного вида плаценты: большого органа, через который мили капиллярных кровеносных сосудов, принадлежащих детенышу, приходят в тесный контакт с милями капиллярных кровеносных сосудов, принадлежащих матери. Эта превосходная обменная система (служащая для того, чтобы удалять продукты выделения плода, а так же кормить его) позволяет детенышу рождаться очень поздно в его развитии. Она позволяет пользоваться защитными средствами тела его матери до рождения, в случае копытных травоядных животных, например, она помогает держать детеныша в стаде, пока он не станет на собственные ноги, и даже убегать от хищников. Сумчатые делают это по-другому. Сумка похожа на внешнюю матку, и большой сосок, к которому ребенок прикладывается как полупостоянный придаток, отчасти работает как пуповина. Позже детеныш кенгуру отделяется от соски и сосет только иногда, как плацентарный младенец. Он появляется из сумки, как будто при втором рождении, и использует ее всё
