аксолотль – переросшая личинка, головастик с половыми органами. В классическом эксперименте Вилема Лауфбергера (Vil?m Laufberger) в Германии гормональные инъекции заставили аксолотля превратиться в полностью взрослую саламандру, в вид, который никто прежде не видел. В англоговорящем мире Джулиан Хаксли (Julian Huxle) позже более здорово повторил этот эксперимент, не зная, что он был уже сделан. В эволюции аксолотля взрослая стадия была удалена из конца жизненного цикла. Под влиянием экспериментально введенного гормона аксолотль, наконец, вырос, и была воссоздана взрослая саламандра, предположительно, никогда прежде не виданная. Недостающая последняя стадия жизненного цикла была восстановлена.
Урок не был забыт младшим братом Джулиана, писателем-романистом Олдосом Хаксли. Его «Через много лет»* был одним из моих любимых романов, когда я был подростком. Роман о богатом человеке, Джо Стойте, напоминающем Уильяма Рэндольфа Херста и собирающем предметы искусства с тем же жадным безразличием. Его строгое религиозное воспитание передало ему страх смерти, и он нанимает и оснащает блестящего, но циничного биолога, доктора Сигизмунда Обиспо, чтобы исследовать, как продлить жизнь вообще и жизнь Джо Стойта в частности. Джереми Пордэдж, (истинный) британский ученый, был нанят, чтобы занести в каталог некоторые рукописи восемнадцатого столетия, недавно приобретенные по дешевке для библиотеки мистера Стойта. В старом дневнике, сохраненном Пятым графом Гонистера, Джереми делает сенсационное открытие, которое он передает доктору Обиспо. Старый граф был помешан на преследовании вечной жизни (Вы должны есть сырые рыбьи кишки), и нет никаких свидетельств, что он когда-либо умирал. Обиспо берет все более и более капризного Стойта в Англию в поисках останков Пятого графа... и находит его все еще живым в 200 лет. Суть в том, что он, наконец, вполне развился из младенца обезьяны, кем являемся все мы, в совершенно взрослую обезьяну: четвероногую, волосатую, гадкую, мочащуюся на пол, напевающую в гротесковой манере искаженный остаток арии Моцарта. Дьявольский доктор Обиспо вне себя, с ликующим смехом и, очевидно, познакомившийся с работой Джулиана Хаксли, говорит Стойту, что тот может начать с рыбьих кишок завтра.
Гриббин и Черфас, в сущности, предполагают, что современные шимпанзе и гориллы похожи на графа Гонистера. Они – люди (или австралопитеки, оррорины или сахелантропы), кто повзрослел и стал четвероногими обезьянами снова, как их и наши более отдаленные предки. Я никогда не думал, что теория Гриббина/Черфаса была явно глупа. Новые находки очень древних гоминид, таких как Оррорин и Турнаи, которые отдаляют дату нашего разделения с шимпанзе, могли почти подтвердить ее вполголоса: «Мы ведь Вам говорили».
Даже если бы мы признали Оррорина и Турнаи как прямоходящих, я не сделал бы уверенный выбор между Теориями 2, 3 и 4. И мы не должны забывать о Теории 1, что они ходили на четвереньках; многие думают, что проблема исчезла, и эта теория является самой вероятной. Но, конечно, эти различные теории предсказывают Копредка 1, наш следующий остановочный пункт. Теории 1,2, и 3 соглашаются с предположением, что Копредок 1 был похож на шимпанзе, ходил на четвереньках, но иногда вставал на задние ноги. Теория 4 отличается от других признанием Копредком 1 большего количества гуманоидов. В повествовании о Свидании 1 я вынужден сделать выбор между теориями. Несколько неохотно, я соглашусь с большинством и предположу, что копредок был похож на шимпанзе. На встречу с ним!
СВИДАНИЕ 1. ШИМПАНЗЕ
От 5 до 7 миллионов лет назад где-то в Африке нам, путешествующим людям, предстоит важная встреча. Это – Свидание 1, наше первое свидание с путешественниками другого вида. Двух других видов, если быть точными, со странствующими вместе шимпанзе и карликовым шимпанзе или бонобо, уже воссоединившихся друг с другом приблизительно за 4 миллиона лет «до» их встречи с нами. Общий предок, которого мы разделяем с ними, Копредок 1, является нашим прародителем в 250 000 поколении – это, конечно, округленная оценка, как и при аналогичных подсчетах, которые я буду делать для других копредков.
[Графика удалена]
*КОПРЕДОК 1. В целом копредок был бы весьма похож на шимпанзе [20]. Он, вероятно, демонстрировал невысокую степень полового диморфизма, ходил на четвереньках, но был способен к случайному передвижению на двух ногах [238], использовал инструменты (возможно, вовлеченный во внутривидовые драки), питался, прежде всего, фруктами, добавляя листья, наиболее зависел от зрения, но больше, чем люди, доверял обонянию, обменивался информацией с помощью вокализации и имел меньшую плотность волос на теле по сравнению с обезьянами (особенно на спине). Вероятно, жил в маленьких, связанных родством группах в африканских лесах.
Когда мы подходим к пункту Свидания 1, путешествующие шимпанзе приближаются к нему с другой стороны. К сожалению, мы ничего не знаем об этой другой стороне. Хотя Африка отдала несколько тысяч ископаемых гоминид или их фрагментов, не было найдено ни одного ископаемого, которое могло бы быть абсолютно точно расценено как расположенное на генеалогической линии, ведущей к шимпанзе от Копредка 1. Это могло произойти потому, что они – лесные животные, а опавшие листья лесной подстилки не благоприятствуют окаменелостям. Каковы бы ни были причины, это означает, что наши путешественники-шимпанзе ищут вслепую. Их сопоставимые по геологическому возрасту, сверстники Мальчика Туркана, 1470, Миссис Плес, Люси, Литл Фута, Милого Мальчика, и остальных «наших» окаменелостей – до сих пор не найдены.
Однако в нашем воображении путешественники-шимпанзе встречают нас на некой плиоценовой лесной полянке, и их темно-карие глаза, как и наши менее предсказуемого цвета, уставились на Копредка 1: их предка, так же как и нашего. Стараясь вообразить себе общего предка, мы задаем очевидный вопрос, на кого он больше похож – на современного шимпанзе или современного человека, является ли он промежуточным между ними или полностью отличается от них?
Несмотря на приятное предположение в конце предыдущего раздела, которое я ни в коем случае не буду исключать, рассудительный ответ – что Копредок 1 больше был похож на шимпанзе, хотя бы только потому, что шимпанзе больше похожи на остальных обезьян, чем на людей. Люди – самые необычные среди обезьян, и живые, и ископаемые. Это является основанием, чтобы сказать, что больше эволюционных изменений произошло на генеалогической линии от общего предка к человеку, чем на линии, ведущей к шимпанзе. Мы не должны предполагать, как многие непрофессионалы, что нашими предками были шимпанзе. Действительно, сама фраза «недостающее звено» наводит на размышления об этом недоразумении. Вы все еще слышите людей, говорящих нечто вроде: «Хорошо, если мы происходим от шимпанзе, почему все еще существуют шимпанзе?»
