для того, чтобы просто не сидеть без дела, принялась прибираться в комнате. Выбросила пустые бумажные стаканчики в корзину для мусора, начала подбирать разбросанные газеты… Они выскользнули у нее из рук и рассыпались по полу. Хлоя на мгновение застыла, глядя на них, а потом из ее глаз потекли слезы.

Элен обняла ее и молча усадила рядом с собой, Хлоя отчаянно пыталась подавить рыдания.

– Послушай! – наконец выговорила она. – Ты только послушай ее!

Голос Пэнси журчал, обволакивал их, в нем появилась новая бархатистая теплота.

– Я даже не могу на нее сердиться, – с горечью произнесла Хлоя. – Они просто влюбились друг в друга – вот и все! Это как удар молнии. Я мечтала, чтобы он так влюбился в меня.

Ее плечи задрожали от рыданий, она уткнулась лицом в ладони.

Элен отчаянно думала, как бы ее утешить, но не могла подобрать нужных слов.

– Хлоя! Хлоя! – приговаривала она, покачивая се, словно маленького ребенка. – Ну, не плачь! Он этого не стоит.

– Нет, стоит, – всхлипнула Хлоя. – Во всяком случае, он пришел и признался. Он был хотя бы честен. Если бы ты видела его лицо, когда он о ней говорил! Словно это самая большая драгоценность в мире, и ему теперь на все остальное наплевать! Я спросила: «А как же Беатрис?» А он посмотрел ничего не выражающим взглядом, явно с трудом припоминая, кто это такая. Я никогда не видела, чтобы человек так влюблялся.

– А что насчет Пэнси?

– С Пэнси тоже что-то произошло. Ты ведь помнишь, как она порхала, словно бабочка, гоняясь за еще более яркими впечатлениями? Ну так вот, теперь она успокоилась, притихла, все время улыбается. Я видела, что она смотрела на него вчера вечером с выражением искреннего, ликующего счастья. Элен, я хочу ее ненавидеть, но не могу!

Хлоя выпрямилась и прижала пальцы к щекам.

– Мне нельзя тут оставаться. Я могу понадобиться Тому. И мне не хочется, чтобы меня кто-нибудь увидел в таком состоянии.

Хлоя решительно пыталась взять себя в руки.

– Спектакль все равно продолжается, не так ли? – на ее лице промелькнуло подобие искренней улыбки, и Элен улыбнулась ей в ответ, выражая подруге свое восхищение и стараясь ее подбодрить.

Она поняла, что Хлоя не пропадет, потому что в ней очень много жизнелюбия. А вот Оливер – это другое дело. Элен, правда, не совсем понимала, в чем тут дело, и уж тем более не знала, как ему помочь. Элен задумчиво спустилась вниз, к телефону-автомату, стоявшему на улице у входа в театр, и набрала номер Дарси.

К концу третьего акта он сидел рядом с ней.

Элен быстро ему все рассказала.

– Оливер хотел меня увидеть? – переспросил он. – Где он?

Они нашли его в перерыве в гримерной, он был один.

– Дарси? – удивился Оливер. – Ты здесь? Как странно… Знаешь, произошла удивительнейшая вещь. Я вдруг подумал: а здорово было бы, если бы мы снова сыграли с тобой в шахматы! Как мы когда-то играли дома, да? Помнишь, это было единственное, в чем ты меня побеждал.

Элен с радостью поняла, что Дарси прекрасно осознает, чего от него ждут.

– А я и сейчас смогу тебя победить, – спокойно заявил он. – Где шахматы?

Элен вышла из комнаты, оставив их вдвоем за шахматной доской. Выйдя в коридор, она столкнулась с Томом, который взбегал по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

– Не мог раньше вырваться, – сказал он. – Ну, что там у нас?

– Все прекрасно. Он играет в шахматы с Дарси. Том взял Элен за руки и поцеловал в щеку. Элен поспешно покосилась на крутую винтовую лестницу.

– Вы с Дарси, – ласково произнес Том, – мои настоящие друзья, на вас можно положиться.

– Ты тоже, – весело откликнулась Элен. – Оливер рассказал мне, как ты с ним нянчился.

– О, но я-то это делал из чисто эгоистических побуждений, – Том вдруг ухмыльнулся еще язвительней, чем обычно. – Я только что был в кассе. Представляешь, все билеты проданы до конца сезона!

– Не может быть, – воскликнула Элен, но имела в виду совсем не пьесу.

Однако Том в ответ только насмешливо хмыкнул.