разжала стиснутые кулаки.

– Теперь тебе еще и он понадобился, Пэнси? – глухо произнесла она.

Пэнси подняла брови высоко-высоко, чуть не до корней своих растрепанных волос.

– Что? – она была воплощенной невинностью. – О чем ты?

– О, я думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем я, – голос Хлои звучал угрожающе тихо. – Я о Стефане. О том, как ты с ним мило кокетничала и напросилась к нему в общежитие… просто так, на консультацию. Ты отняла у Элен Оливера. Тебе этого мало? Стефан мой! Ты что, не понимаешь?

На этих словах самообладание покинуло Хлою. Она едва не расплакалась и яростно закусила губу, чтобы скрыть свое унижение.

Элен молча наблюдала за происходящим. Она протянула руку к Хлое, потом отдернула ее… Она ничего, абсолютно ничего не могла поделать!

– Не будь дурой! – с металлом в голосе заявила Пэнси. Розовощекое невинное дитя вдруг куда-то подевалось, и маленькое заостренное личико стало безжалостным.

«Сразу видно, что это дочь Мейсфилда Уоррена», – подумала Элен.

– Начать с того, что я ни у кого Оливера не отнимала. Он сам прибежал ко мне, высунув язык. И если ты считаешь, что Стефан твой, ты дура. Он если и принадлежит кому-нибудь, то бедной старушке Беатрис. Что же касается Оливера, то нет, мне его недостаточно. Мне не нужен мальчишка-наркоман. А Стефан – это совсем другое дело.

Хлоя резко повернулась на каблуках и поспешила скрыться в своей комнате. Закрыв за собой дверь, она рухнула на табурет, стоявший у туалетного столика и уставилась на свое отражение в зеркале. Макияж потек, и под глазами, покрасневшими от подступавших слез, чернели пятна туши, кожа была тусклой и белой как мел. Хлоя усталым жестом отодвинула в сторону пузырьки и флакончики и, уронив голову на руки, зарыдала, оплакивая свою любовь к Стефану.

«Никогда, – думала она, – он никогда не снимал своей ласковой маски и ни разу не посмотрел на меня так, как он сегодня смотрел на Пэнси…»

И все же он был ей нужнее всего на свете, она никого так еще не желала и изо всех сил старалась дать ему то, чего он хотел.

Хлоя крепко зажмурилась, но слезы не унимались, и перед глазами по-прежнему стояла ужасная сцена: Стефан целует Пэнси в щеку с такой жадностью, словно готов съесть ее всю целиком. А в ушах стояли слова Пэнси: «Стефан – это совсем другое дело».

Да, Пэнси, конечно, добьется своего, в этом нет сомнений…

Слезы отчаяния жгли Хлое щеки, а в горле стоял комок. Наконец она подняла перемазанное черной тушью лицо и откинула назад густые, влажные волосы. Ей вдруг попалась на глаза красивая, зазывная надпись на коробке с косметической маской для лица. Хлоя яростно скомкала коробку и швырнула ее в корзину для мусора. Но промахнулась: коробка ударилась о край корзины и, упав на ковер, с негромким треском раскрылась. Хлоя посмотрела на коробку и поежилась.

Глубоко вздохнув, она снова посмотрела на свое отражение в зеркале. Опухшее, грязное лицо выглядело сейчас весьма патетично, на нем явно лежала печать прожитых лет. Заставляя себя дышать ровно и размеренно, Хлоя потянулась к баночке с кремом. И методично, почти не нажимая на кожу, начала снимать размазанный грим. Вид у нее был жалкий.

Пэнси поднялась вместе с Элен наверх. Зайдя вслед за ней в комнату, она устало прилегла на кровать. Заложила руки за голову и уставилась в потолок.

– Ты не приготовишь мне кофе? – попросила она.

– У меня только растворимый, – довольно нелюбезно буркнула Элен. Ей не хотелось общаться с Пэнси.

– Ничего, любой сойдет. Господи, как я ненавижу сцены!

Элен размешала налитую в чашку довольно неаппетитную жидкость.

– Добавить молоко из пакета? – холодно спросила она и протянула чашку Пэнси.

Та отпила глоток кофе, держа в одной руке чашку, а другой обхватив колени.

– Пэнси! – наконец проговорила Элен, понимая, что все-таки надо что-то сказать. – Ты говорила, что тебе нравится Хлоя. И что у тебя раньше не было настоящих подруг. Так не надо…

– Что не надо? – с вызовом спросила Пэнси. Элен изменила тактику и произнесла, тщательно подбирая слова.

– Я сказала, что Оливер для меня ничего не значит. Может быть, это и так. Но Стефан очень много значит для Хлои. А тебе… что тебе нужно?

– Во всяком случае, Оливер мне не нужен, – тихо ответила Пэнси. – Он превращается в живой труп. Но почему ты считаешь, что уступить должна именно я? Тебе не кажется, что я тоже имею право искать свое счастье, что мне тоже нужен близкий человек? – ее лицо вдруг сморщилось. – Как же мне одиноко! Из-за всего этого…

Элен мгновенно поняла, что Пэнси имела в виду свое прелестное лицо, деньги Мейсфилда и то, что она всегда царит на сцене… Элен вдруг смутилась, ее пронзила острая жалость к этой девушке.

– А Стефан другой, – повторила Пэнси, словно разговаривая с собой. – Не знаю почему, но мне хочется в этом убедиться.

«Да никакой он не другой! – хотелось сказать Элен. – Он самый обыкновенный сноб. Хотя бы ты не поддавайся на эту удочку! И потом… как же бедняжка Хлоя?!»

Но она не стала ничего говорить и молча следила за тем, как Пэнси допивает свой кофе.

– Если ты закончила… – пробормотала Элен, – то… знаешь, уже ведь поздно…