Оливер раздосадованно вздохнул.

– Ради бога! Я ненавижу выяснять отношения. Неужели нельзя оставить все как есть?

«Ему так же неловко, как и мне», – поняла Элен и тут же уступила.

Она сказала то, что хотела, хотя это вышло очень неуклюже… Но ведь и Оливер ответил точно так же неуклюже! Зачем на него давить?

Оливер снова засвистел, потом перестал и указал рукой на поле.

– Вон, посмотри. Мы выпустили лису. Видишь, вон она бежит?

Элен посмотрела, куда указывал его палец, и увидела рыжий силуэт, юркнувший в маленькую рощицу.

– Я никогда раньше не видела лисицу, – сказала она Оливеру, и он недоверчиво рассмеялся.

– Разве ты никогда не была на охоте? Теперь настал черед Элен.

– Конечно, я никогда не охотилась, – рассмеялась она. – А что, непохоже?

Они добрались до вершины небольшого холма и посмотрели назад. Трубы на крыше дома Стефана почти скрылись за деревьями.

– Что ж, тебе, выходит, пока неведомо еще одно упоительное наслаждение, второе по своей значимости в жизни человека. – Оливер широко улыбнулся Элен, затем схватил ее за руку, и они пошли назад.

Пальцы Элен незаметно напряглись, соприкоснувшись с его ладонью. Она едва слышала, что он говорит, так сильно на нее действовала его близость.

– Эй, у меня идея! Что ты делаешь после Рождества? Приезжай на пару дней в Монткалм, скрасишь мне присутствие на семейном торжестве. Можешь встретить со мной и Новый год. Кстати, у нас тоже будет охота. Идет?

Первым порывом Элен было сказать: «Нет-нет! Я не могу!»

Она лишь смутно представляла себе обстановку в Монткалме, но была уверена, что это кошмар. Но затем ее охватили восторг и смущение. Оливер просил ее побыть с ним! Он хотел ее видеть!.. В душе Элен зародилась нелепая, но неистребимая надежда.

Она поедет!

Элен повернулась к Оливеру и почти вприпрыжку побежала вниз по тропинке.

– Приеду я или нет? Приеду, если ты меня тщательно проинструктируешь, как надо себя вести, чтобы не сесть там в лужу. Мой опыт общения с аристократами ограничивается разглядыванием королевских выездов.

– Элен, дорогая, а что ты ожидаешь увидеть? Лакеев в ливреях и напудренных париках и кареты у входа?

Она так энергично кивнула, что кудри упали ей на лицо.

– О да, как минимум это! А еще старинные резные кровати и молоденьких служанок, приносящих горячую воду в эмалированных кувшинах.

– Ты слишком много смотрела телевизор, солнышко. Так ты приедешь?

– Да.

Оливер снова взял ее за руку и побежал, увлекая за собой Элен.

– Ну, и прекрасно! – крикнул он через плечо. – Там, конечно же, будет Пэнси. И еще Том. Нам как раз не хватало девушки.

Элен споткнулась и чуть не упала. Ей вдруг захотелось, чтобы грязная земля разверзлась и поглотила ее.

Как глупо! Ужасно нелепо, что она начала на что-то надеяться.

Разумеется, надеяться было не на что. Оливер к ней не вернется. Он слегка позабавился с ней… может, как раз потому, что она так наивна и не знает его мира. А теперь все кончено, его заворожила Пэнси. А Элен была для него лишь частью антуража, статисткой в массовке. На мгновение ей стало ужасно неприятно, ее охватило презрение к Оливеру за то, что он думает только о себе и так доволен жизнью. Но все-таки характер Оливера не сводился к этому. Он был гораздо сложнее.

Оливер все убыстрял бег, крепко держа за руку Элен. Их каблуки звонко стучали по обледеневшей дороге, а изо рта вырывались облачка пара. У Элен резко закололо в груди, она вся обмякла, но Оливер все равно тащил ее за собой.

Даже испытывая к нему неприязнь, она не могла отнять у него своей руки. Его близость по-прежнему волновала ее, и она ни за что на свете не отпустила бы его руку.

Они добежали уже до каменных ворот и оказались под сенью дубов. Как только Оливер завидел дом, он сразу остановился. Запыхавшаяся Элен тоже.

– Благодарю, – бросил он, не глядя на нее. – Пошли! Я, пожалуй, извинюсь и буду паинькой.

Он снова стал самим собой, скопищем пороков, которые она подозревала в нем с самого начала. Однако Элен все равно любила его, она просто не могла иначе. Но эта любовь больше не будет менять ее жизнь. И когда-нибудь, неважно, скоро или нет, Элен снова станет хозяйкой своей судьбы.

Часть гостей уехала, а часть сидела у камина в гостиной. Рядом с креслами стояли чайные чашки, лежали газеты…

Стефан рассуждал о любовных конфликтах в пьесе и для пущей убедительности размахивал