– Падая с лодки, он ударился головой о мост. Его легкие сразу наполнились водой. Смерть, очевидно, наступила в считанные секунды. Тут никто ничего не смог бы поделать.
Элен увидела, что Том содрогнулся. «Нет, можно было удержать Оливера от прогулки к реке!» Она отчетливо услышала эти слова, как если бы он произнес их вслух. Ноги сами рванулись подбежать к Тому, но внезапно Элен заметила руку Дарси, безжизненно лежавшую на ее плечах. Она замерла, и Том одиноко сел на верхнюю ступеньку лестницы.
Дарси заговорил. Его голос звучал очень тихо, но былая застенчивость куда-то подевалась: видимо, он счел, что в это жуткое утро ему негоже робеть. В его манере сейчас ощущалась властность. Он серьезно поблагодарил санитаров и повернулся к полицейским.
– Слушаю вас. Я его брат.
– Как ваше имя, сэр?
– Джон Мортимор, – ответил он, и Элен посмотрела на него, как на незнакомца. – Виконт Дарси.
– Благодарю вас, сэр… милорд. Официальный допрос, слава богу, длился недолго.
Том и Элен сообщили о том, что произошло. Благодаря случайному стечению обстоятельств Джерри именно в момент катастрофы вышел на улицу, чтобы выкурить последнюю сигарету, и все увидел. Больше ему нечего было добавить.
Наконец все завершилось. Полицейские нагнулись к носилкам.
– Вам обязательно нужно его уносить? – спросил Дарси.
– Боюсь, что да, милорд.
– Вы не оставите меня с ним на две минуты? – его голос ни разу не дрогнул.
Все, неловко толкаясь и наступая друг другу на ноги, пошли к Розе на кухню. Роза по-прежнему лежала в кресле-качалке, она посмотрела опухшими глазами на смущенных полицейских. Хлоя плакала, тушь растеклась у нее под нижними веками; Пэнси же была бледна, но глаза ее были сухими, а губы жестко сжаты. Она лишь вертела в руках платок, похожий на маленькую змейку.
Том тоже зашел в кухню, он стоял в другом ее конце, прямо напротив Элен, но она не могла заставить себя посмотреть в его сторону. Она вдруг поняла одну ужасную вещь…
Дарси вошел в помещение.
– Спасибо, – сказал он. – Можете его уносить, если вы готовы, господин полицейский.
Полицейские вышли и, подойдя к носилкам, взяли их за ручки. Унылая процессия выступила на улицу, где брезжил серый рассвет. Оставшиеся в коридоре женщины слышали, как полицейские спотыкаются на узких каменных ступеньках и кряхтят от напряжения, унося тело Оливера. Затем дверцы «скорой помощи» захлопнулись, и труп увезли.
Дарси медленно вернулся в дом. Он подошел к Элен, обнял ее и поцеловал в волосы.
– Ты извини, что я должен тебя оставить, – сказал он. – Но мне нужно в Монткалм. Ты ведь меня понимаешь, правда?
Элен молча кивнула.
– Постарайся хоть ненадолго уснуть, – ласково сказал Дарси.
Все остальные тоже потихоньку разошлись. Элен решила, что она наконец-то осталась наедине с Томом в пустом мрачном холле. Но, подняв голову, она заметила Джерри. Он горько усмехнулся, и в его облике снова появилось жестокое сходство с Оливером.
– Он часто говорил, что не желает кончать свои дни подобно мне. Так и получилось, да?
Джерри передернул плечами и ушел.
Элен и Том остались вдвоем.
Том все еще дрожал, тело его страшно сотрясалось, зубы клацали. Элен медленно подошла к нему и взяла за руки.
– Тебе нужно обсохнуть, – это прозвучало дико неуместно, она подумала, что, наверное, больше ничего не сможет сказать вообще, и они так и будут молчать.
Лучше бы она ничего не говорила! Том сказал:
– Я не должен был позволять ему идти к реке. Это моя вина.
Казалось, эти слова вертятся у него в голове уже несколько часов. Элен крепче сжала его руки.
– Ты не должен себя винить.
Том поднял голову, и Элен внутренне сжалась – такая в них сквозила печаль.
– Разве?
– Оливера нельзя было удержать. Мы с тобой оба это знали.
Том тяжело поднялся со ступенек, они посмотрели друг на друга. Напряжение между ними все возрастало – сказывался ужас этой ночи и страх, что случившееся все изменило.
– И что теперь? – спросил Том почти шепотом. Элен понимала, что ничего другого она ответить не может, но все равно каждое ее слово прозвучало словно удар похоронного колокола.
– Я сейчас не могу оставить Дарси. Короткие, холодные, скованные фразы…
– Не сейчас. Я ведь ему нужна.
– А мне нет?