Три раза граф водил своих ребят в атаку. Прорубив первую линию, они наталкивались на несколько кавалерийских каре, и каждый раз нападение захлебывалось — приходилось отступать. Во время третьей атаки граф был ранен, и русские дрогнули. Началось бегство. Но тут графиня Ульяна Михайловна истошным голосом завопила, оглашая своим ревом окрестности Борисова:
— Дети, неужели вы оставите вашего раненого генерала?
И кавалеристы корпуса Ламберта вернулись за графом, но ни о каком наступлении, естественно, уже речи не было. Однако тут случилось непредвиденное, совершенно непредвиденное.
Волею судьбы графу Ламберту пришел на помощь другой французский роялист — граф Ланжерон, подъезжавший со своим отрядом к Борисову. Прибытие его отряда позволило успешно завершить дело. Не выдержав четвертый совместный натиск русских, поляки оставили оборонительное укрепление, преграждавшее дорогу на мост, и отступили за реку. Взятие Борисова фактически закрывало войскам Наполеона путь на запад.
Граф Ланжерон со своими адъютантами и граф Ламберт с Ульяной Михайловной остановились в замке. Ланжерон объехал весь городок и обнаружил, что главная улица берет начало от замка, проходит мимо торговой площади и вливается в тракт. Осмотрел граф и порт, выстроенный в 1807-м году, а потом, прихватив 20 солдат из своего кавалерийского корпуса, отправился осматривать переправы. Одна (левый берег) была у реки Студенки, в пятнадцати километрах от Борисова, — там Ланжерон оставил для охраны десяток своих кавалеристов, а вторая, в семи километрах от Борисова, находилась у деревни Брили (правый берег) — там он оставил второй десяток.
А вечером в замке Ульяна Михайловна устроила для офицеров ужин. В бою она была бесстрашна, но в обществе страсть как пуглива. Ланжерона она боялась до ужаса. От его галантных, но совершенно невинных ухаживаний чуть в обморок не падала, что Ланжерона весьма забавляло, впрочем, как и Ламберта, который начал постепенно приходить в себя и уже был расположен опять к шуткам.
На следующее утро при въезде в Борисов отряд графа со своим отрядом уехал, а через два дня отправился в Минск со своей боевой графиней и граф Ламберт — его срочно призвал к себе адмирал Чичагов, видимо, собираясь послать его в Борисов. Остатки своего отряда Ламберт оставил под началом полковника Сергея Воронецкого.
А 12-го ноября 1812-го года русские уже были выбиты из Борисова подошедшими к городу частями корпуса наполеоновского маршала Удино. Это создавало лазейку для императора Франции. Великая армия была разбита, но он все-таки смог улизнуть.
Граф Ланжерон рычал от бешенства, когда узнал, что Борисов отвоеван французами. Он даже крикнул в сердцах своему адъютанту:
— Ну как можно быть таким тряпкой? Ну что стоило ему послать в Борисов хотя бы несколько дивизий, а лучше всего целый корпус? И как можно такому ничтожеству отдавать под начало такую огромную армию?
Эти вопросы, на самом деле были обращены совсем не к адъютанту, а обращены они были к командующему 3-й Западной армией адмиралу Чичагову и к императору российскому Александру I. Но они ничего не слышали, а адъютант словами графа был страшно напуган.
С началом похода 1813-го года Ланжерон вступил в пределы Пруссии и блокировал с небольшим отрядом крепость Торн, которая после упорной семидневной обороны 6 (18) апреля сдалась Ланжерону. Сдача Торна доставила Ланжерону орден св. Георгия 2-й степени, а также прусские ордена Черного и Красного Орла и пять тысяч рублей ассигнациями. Проникнув после этого в Саксонию, он присоединился к главной русской армии и принял командование над западною армией.
Осенний поход 1813-го года Ланжерон начал во главе 42-тысячного корпуса в составе Силезской армии Блюхера. В сражении под Кацбахом его корпус составлял левое крыло русско-прусских войск и при преследовании французов отбил 22 орудия и принудил дивизию Пюжо сложить оружие. За участие в делах Силезской армии ему было пожаловано вензельное изображение Высочайшего имени на эполеты и тридцать тысяч рублей.
4 октября корпус Ланжерона дрался близ села Видерич. 6 октября он воевал под началом наследного принца шведского. Затем Ланжерону было приказано захватить селение Шенфельд, занятое корпусами Мармона и Сугама. Противник был выбит из селения, и Ланжерону, единственному из всех союзных генералов, удалось прорвать расположение французской армии под Лейпцигом. Ночью корпус Ланжерона был переведен к Галесскому предместью. Наутро он овладел находившимся там редутом. Его батальоны ворвались в Лейпциг.
Картинка. ГОРОДИШКО ЛЕЙПЦИГ. «БИТВА НАРОДОВ»
16-гооктября 1813-го года французские кирасиры и драгуны, поддерживаемые пехотой, смяли русско-прусскую линию, опрокинули гвардейскую кавалерийскую дивизию русских и прорвали центр союзников. Натиск был неожиданным и сильным.
Преследуя бегущих, французские драгуны едва не захватили в плен российского и прусского императоров — они оказались всего в 800 шагах от ставки союзников.
Наполеон уже торжествовал победу и приказал городским властям Лейпцига звонить в колокола. Но император Франции на сей раз слегка поторопился — битва еще не закончилась.
То, что он едва не оказался в плену, произвело на Александра I сильное впечатление. Он приказал ввести в бой батарею Ивана Сухоханета, русскую дивизию Николая Раевского и прусскую бригаду Клейста. До подхода подкрепления неприятеля сдерживали рота русской артиллерии и лейб-казаки из конвоя Александра I.
Наполеон уже приказал бросить вперед императорскую гвардию, пешую и конную, но потом ему пришлось откорректировать свое решение. Часть своей гвардии он бросил на помощь князю Ю.Понятовскому, которого теснили австрийцы. Гвардейцы пошли в атаку, и австрийцы дрогнули. Генерал Мервельд попал в плен к французам. Так обстояли дела в центре.
Пока рота артиллерии и лейб-казаки прикрывали российского императора, генерал Блюхер упорно атаковал маршала Мармона. Деревни Микери и Видерич переходили из рук в руки в этот день неоднократно.
Генерал Ланжерон со своим корпусом был весьма активен и напорист. Он несколько раз в этот день брал деревню Видерич и, наконец, взял ее окончательно. Пленных поселили в магистрате — большом двухэтажном каменном доме, решив, что по отдельным избам селить их не так надежно и потребовалось бы слишком много охраны, ведь тогда пришлось бы ставить солдат около каждой избы с пленными, а их ведь, слава богу, набралось 1200 человек. В общем, Ланжерон распорядился отдать пленным магистрат.
Сам граф вместе со своими адъютантами заночевал в музейчике истории сельца Видерич, который был расположен в старой деревенской церкви. После плотного ужина, который на огромной квадратной повозке привезла экономка бургомистра (на козлах сидел сам герр бургомистр), адъютанты тут же отправились спать.
Граф же Ланжерон пошел в маленький кабинетик директора музея, весь заваленный географическими атласами и старыми альманахами. Сел за ветхий и какой-то кособокий письменный стол, достал стопку листков, аккуратно очиненный карандаш и принялся за писание дневника, подробнейшим образом фиксируя все схватки за деревню Видерич. А потом еще набросал несколько сцен для своей новой трагедии.
В ночь с 16-го на 17-е октября к Лейпцигу подошли свежие силы — армии Бернадота и Бенигсена, но теперь войска союзников сильно превосходили наполеоновские. Шанс на победу
