Планшет и сумку друга, Давясь от горьких слез, Его товарищ с юга Редактору привез… Но вышли без задержки На утро, как всегда, «Известия» и «Правда», И «Красная Звезда». * * * Полторацкий. Сталинградский фронт. 1942.
Чужие жены целовали нас. В их брачную постель Мы как в свою ложились. Но мы и смерть видали много раз, Над нашим телом коршуны кружились. Нас утешала крепкая махорка, Мы задыхались в чертовской пыли, И соль цвела на наших гимнастерках, Когда у вас акации цвели. И близкой смерти горькая отрава Желаньем жизни разжигала кровь… Простите нас, но мы имеем право На мимолетную солдатскую любовь. Виктор после мне объяснил, что это стихотворение написано на спор — как пародия на лирические обращения Симонова к Серовой. Виктор говорил, что их можно писать, как блины, и тут же написал их за 15–20 минут.
Б. Лапин. З. Хацревин ЮЗФ. 1941 г. (на мотив «Раскинулось море широко…»)
Погиб журналист в многодневном бою. Он жизнь свою отдал с любовью (от Буга в пути к Приднестровью) Послал перед смертью в газету свою Статью, обагренную кровью. Редактор мгновенно статью прочитал И вызвал сотрудницу Зину, Печально за ухом пером почесал, И вымолвил: — Бросьте в корзину! На утро уборщицы вымели пол, Чернила на стульях замыли. А очерк его на растопку пошел, И все журналиста забыли. И только седой старичок метранпаж, Качнув головою, заметил: «Остер был когда-то его карандаш, И с честью он смерть свою встретил» А жизнь фронтовая плыла и текла, Как будто ни в чем не бывало, И новый товарищ поехал туда, Где вьюга войны бушевала. А в октябре — ноябре, во время Киевского окружения, и сами авторы сложили безвестно свои головы.
В. Поляков, И. Френкель. Южный фронт, 1941 г. (на мотив «Умер бедняга в больнице тюремной»)
Работал бедняга спецкором военным, Долго родимый страдал. Днем он и ночью работал бессменно: Заметки он с фронта писал. Вот присылают ему три заданья, С грустью он сел в грузовик. Тихо сказал он друзьям: до свиданья! И головою поник… Только проехал он два километра Думал дела на мази Вдруг под порывами сильного ветра, Села машина в грязи. Вылез, бедняга, а грязь по колено, Стал он машину толкать. Долго толкал он ее постепенно, Она продолжала стоять. Все же под вечер на фронт он явился, Скудный добыл материал. Но телеграфа в тот день не добился-0 Время лишь зря потерял. Сутки не ел, был обстрелян нещадно, Долго бомбили его. Было обидно до слез и досадно Он не привез ничего… Встретив, друзья его долго молчали, Что же им было сказать? Всю глубину журналистской печали Трудно в словах передать. Надо будет достать еще песенки южан. У низ есть чудная песня «Давай закурим». Да, один коллекционирует песенки, а вот Фаб. Гарин на Калининском фронте завел «вдовье поминание» — список журналистов, погибших на фронте. У него — 55 фамилий.
Немцы начали пробовать налеты на Москву. 5 сентября вечером была тревога — от 7 вечера до 7:45. Летело 70 бомбардировщиков, сбили на подступах!! Зенитки не били. Вчера утром (в 9 ч.) была тревога — кончалась через час без стрельбы.
