— Как вы считаете «Ла-5»?

— Самый лучший наш истребитель. Вы правильно акцентируете на нем в передовой.

— А «Аэро-Кобра»?

— Лучший истребитель в Европе. Но хуже наших.

— «Ме-109 г»?

— Очень хорошая машина. Но куда хуже Ла-5!

Затем я порасспрашивал об общих знакомых по ЮЗФ. Фалалеев командовал там год и был в мое время. Я напомнил ему встречи в Валуйках в конце мая. Командир полка «Пе-2» полковник Егоров сейчас командует дивизией, отлично отозвался о штурмовом полке полковника Комарова, о котором я писал.

Тепло простились, пригласил бывать, звонить.

От него зашли к В.И. Сталину. Принял сразу. Вышел, его ждали. Увидел нас.

— А, заходите!

Просторный кабинет. Простой большой стол. В образцовом порядке разложенные папки (одна выглядывает из-за другой), стекло во весь стол, стеклянный чернильный прибор, на маленьком столике слева два телефона и мегафон. На перпендикулярном столе — два атласа, на стене — политическая карта Европы. Перед ним — вахтенная книга, в которую делаются пометки телефонных разговоров. Чистота, много света. Тепло.

— У вас тепло.

— Вот от этой хреновины, — показывает на электро-печку.

Невысокого роста, стройный, с вида — юноша. Красивое, очень живое лицо, каштановые с золотистым отливом волосы, серые живые глаза, тонкий нос, тонкие губы. Верхняя часть лица похожа на отца, вообще же сильно походит на мать (Аллилуеву), и много общего в лице с Розенфельдом. Костюм — полковника, поверх меховой распахнутый жилет (черный мех). Говорит тихо, не повышая голоса, властно. Повторять не любит. Во время разговора потирает верхнюю губу (как и отец), потирает лоб или подпирает его, подпирает подбородок. Во время чтения — хмурится, улыбается, в общем — реагирует.

В характере, видно, много летного.

Курит длинную трубку. Потом бросил ее, нажал кнопку мегафона:

— Слушаю, товарищ полковник, — раздался в репродукторе голос адъютанта.

— Дай мне папиросы. Не могу курить эту сволочь, все время гаснет.

Адъютант принес пачку «Советской Грузии». Закурил, предложил нам. Задымили.

Начал читать передовую.

— Слушаю, Коля. Да. Да. Так вот будет послезавтра, вернее (взглянул на часы: 0:40) завтра… Назначено на 8. Я прилечу в начале девятого. Буду сам участвовать в бомбежке. Настоящими бомбами. Это для кино, к 25-тилетию.

Объяснил нам:

— 18-го, в Ногинске, устраиваем для кино воздушный бой и бомбежку. Поведу я сам. Снимать будет Кармен.

— Можно и нам?

— Прошу. Присылайте, кого хотите.

Вызвал полковника:

— Распорядитесь. Поезжайте с утра сами. 18-го к 8:00. Как можно ближе к старту должно быть горючего для трех Илов на четыре захода, ФАБ-100, ФАБ-250, РС, снаряды, патроны. Бомбы можно цементные. Затем горючее и боеприпасы для П-2 на два захода и для двух истребителей на один рейс. Отвечаете вы лично. Понятно. Можете идти домой.

Вернулся к чтению. Снова вертушка.

— Слушаю. Да, да… Сегодня же прикажу выяснить.

Вызвал другого полковника. Дисциплина строжайшая. Входят, докладывают, стоят смирно, уходят с поворотом, щелканьем.

— Запишите. ИЛ-2 начал штопорить. Такому-то выяснить в двухдневный срок. Испытать все. Высота не меньше 3000. Организация и контроль за таким-то. Все. Идите.

Читает. Прочел. Одобрил.

— Очень хорошо, что советуетесь с нами. Вот «Кр. Звезда» не советуется и глупит иногда. Пару замечаний — по статье. Вот насчет Клещева. Может, не надо упоминать?

— Почему? Неправдоподобно?

— Нет, не то. Все цифры точны. Этим полком за 17 дней мы сбили 51 самолет и не потеряли ни одного. Цифры точны. Потом, правда, теряли.

— Полк плохой?

— Полк отличный. Другого такого нет. Это — мой полк. Я лично подбирал каждого пилота. Готовил его 4 месяца. Хотел посадить на «кобры». Потом позвонил Шахурин: «Вася, помоги, не верят летчики в Яки.»

А я Яковлева очень ценю и самый горячий патриот Яка. На этом самолете сам тысячи полторы часов налетал. Ну и перекинул всех на Яки, чтобы показать — что стоит машина.

— Командир плохой?

— Клещев-то? Чудный человек. Молодой, а летчик… я многих летчиков знаю, сам летаю, но таких летунов не видел… Чудо! А командир — говно. Дерется, как Бог. Но захваливать его стали, в газетах пишут, в кино показали. Зазнаваться начал, вот я и придерживаю восторги.

— А вы скажите ему: вот тебя похвалили в «Правде» — значит, зазнаваться нельзя.

Смеется.

— Дальше. Вы пишите Ил-2 — противотанковый самолет. Это — неправильное название.

— Но вы помните, что его так официально называли?

— Мы заблуждались. Курите. Это еще не противотанковый самолет.

— Верно ли, что у немцев превосходство в воздухе над Сталинградом?

— Неверно. Я за это время сам там был (вот с этим полком) три раза. У страха — глаза велики. Военные любят врать. Меня и зам. начальника главного арт. управления генерал-лейтенант Корнилова застала бомбежка. Легли в канаве. Он приподнимается…

— Не вставайте, генерал!!

— Ничего…

И осколок прямо в лоб. Хотел он посмотреть, как его батареи стреляют. А я в десяти шагах, ничего, бомба помиловала. Так вот, после докладывают в Ставку бомбило 40 самолетов, на самом деле — 4!

И он повторил, чертя не бумаге, тоже объяснение этой путаницы (донесения постов ВНОС различных частей с различных участков), которое нам сделал Фалалеев.

— Но у них все-таки там сила?

— Нет. Они этого достигают быстротой маневра и решительным оголением участков, не обращая внимание на требование и жалобы войск. Но и в этом случае их не больше. Вот массированные налеты у них, действительно, сильны.

— А ну нас?

— У нас тоже неплохие.

— Как Вы считаете наши самолеты?

— Отличные машины. Но если бояться врага, тогда, конечно, отличная машина не поможет. потому и говорят иногда, что она плохая. А еще — по незнанию и неумению.

Во время разговора он часто зевает. Видимо — не высыпается. Позже он сказал, что сидит каждый день до 6 ч. утра. Объяснил, чем приходится заниматься: всем хозяйством ВВС.

— Еще одно замечание по передовой. Вы пишете: «нельзя обращаться с машиной „на ты“» …

— Это сказал Громов.

— Громов — не военный летчик. Но независимо от этого, выражение неправильное. На «ты» обращаются к хорошо и близко знакомым, на «вы» — к малознакомым. Я, например, с машиной на «ты». Я ее такое заставляю делать, что при незнакомой машине и не снится. И затем добавьте, что опыт показал, что на наших машинах можно немца, в том числе и на Ме-109 г, бить — как угодно.

Зашла речь о газетной тематике. Я сказал, что надо бы дать передовую об обмене опытом. Полковник