— Ты рассказывал мне, что Грут разбил твои мысленные барьеры, словно кувалдой. Оморт тоже потребует, чтобы я открыл для него свое сознание. Я должен быть совершенно свободным от любого заговора, иначе я рискую ею.

Кадеон провел рукой по лицу.

— Если ты сделаешь это, то совершишь самоубийство.

— Я понимаю. Если я смогу спасти ее от этой боли… тогда я хорошо прожил свою жизнь.

— Никс! Скажи Ридстрому, что это — самоубийство.

Валькирия вздохнула.

— Если он хочет пойти на всех азиатских львов без нас, то кто мы такие, чтобы его остановить?

— Я не позволю тебе сделать это!

— Это уже сделано, — бросил Ридстром. — Никс, скажи мне, как добраться до Торнина.

— Способ добраться до Торнина уже на пути в Новый Орлеан. И она в бешенстве.

— Так что там с Майком Роу?[13] — спросил женский голос.

Сознание постепенно возвращалось к Сабине, и она оказалась между приступами — в том мучительном затишье между воспоминанием о боли и ее ожиданием.

— Майк Роу? О ком именно ты говоришь, Холли? — переспросила другая женщина.

Это говорит Никс? Да. Что она делает в моем сне? Или я бодрствую?

— Актер? — эта Холли говорила медленно. — Из Грязной работенки. Кто добился запрещающего судебного решения против тебя?

Возникла пауза, после которой Никс произнесла:

— А! Да, ну, Микки и я разошлись после того, как я все-таки заставила его дурачиться со мной.

— Через неделю после того, как я в последний раз видела тебя?

— Вчера вечером, если я правильно помню, — ответила Никс. — Он был достаточно ловким для человека, очень забавным. Но я забыла его номер телефона, когда он прижимался ко мне.

Как будто не в силах сдержать себя, Холли спросила:

— Почему?

— Я вспомнила, что я очень худая.

Сабина моргала, пытаясь восстановить свое туманное зрение, и увидела Никс в зоне отдыха спальни. Сабина покосилась на футболку Валькирии. На ней было написано: «РОДИВШАЯСЯ, ЧТОБЫ ЦВЕСТИ; ЦВЕТУ, ЧТОБЫ ПОГИБНУТЬ. G.S.[14]»

Другая женщина, эта Холли, была в очках и с чопорными манерами. Она что, в мятой одежде?

— Кроме того, — продолжала Никс, — я должна была закончить это с Микки, так как покидаю город.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что покидаешь город? — требовательно уточнила Холли, сворачивая и снова разворачивая одно и то же полотенце. — Я все еще не знаю, что мне делать в этом мире, и ты не будешь мне это объяснять?

— Кадеон может показать тебе все.

— Куда ты должна пойти, что это настолько важно, что ты отказываешься от меня?

— Тетушка Никсис исправляет «куда» на «к кому». Я направляюсь в Будапешт, исследовать одну группу бессмертных воинов, — объяснила она. — Они называют себя Лорды Преисподней. Если одно это название не заставляет тебя хотеть спариваться… — она заворчала, махнув рукой в воздухе. — В любом случае их надо обязательно испытать.

— И, говоря «испытать», что ты предполагаешь делать?

Никс издала смешок:

— Холли, как еще можно испытать мужчину? В самом деле?

Холли что-то начала бормотать, но Никс перебила ее:

— Между нами, если они смогут справиться с Никсанатор, то я не оставила бы… — ее глаза скользнули к кровати и расширились. — Она не спит.

Никс подошла с Холли к кровати:

— Помнишь меня? Никс Всезнающая? А это — моя племянница Холли, — Никс указала на симпатичную блондинку, которая едва заметно кивнула. — Она жена Кадеона.

Никс поднесла стакан воды к ее губам, но Сабина резко отвернулась, чтобы спросить:

— Где… Ридстром?

— Мы, наконец, спихнули его куда подальше от тебя. Мы будем твоими сиделками этим вечером. Ридстром, Кадеон и множество демонов отправились на поиски твоей сестры, чтобы поохотиться на ее портал, — она внезапно засмеялась. — Я сожалею, в этой ситуации нет ничего забавного, но «поохотиться на ее портал» действительно звучит похабно.

Холли закатила глаза.

— Он приведет Ланте сюда, — наконец продолжила Никс, — затем он собирается перенести тебя к Оморту и просить о противоядии.

Сердце Сабины забилось быстрее, на этот раз от испытанного ею потрясения:

— Он не может пойти на это!

— Он решил пожертвовать собой ради тебя.

— Оморт убьет его… прочитает его мысли… обнаружит какой-нибудь план атаки…

— Его там не будет, — спокойно произнесла Никс, — Ридстром рассчитывает на билет в один конец, Чародейка.

Сабина резко замотала головой:

— Ты не можешь… позволить ему сделать это!

— Попробуй остановить демона семь футов высотой, который безнадежно влюблен.

— Никс, — пробормотала Холли, — Сабина нуждается в чистых простынях. Они грязные, все в крови… кровь. — Ее рука метнулась ко рту, лицо сильно побледнело.

— У тебя опять утреннее недомогание? — спросила Никс. Когда Холли выскочила из комнаты, она закричала: — Мои боги, Холли уведи прочь от Сабины свой шум!

Сабине же Никс сказала:

— Я скоро вернусь. Кричи, если что-то понадобится.

Сабина услышала, как уже у двери Никс пробормотала:

— Поохотиться на ее портал. Так рождаются футболки.

Сабина лежала, дрожащая и ошеломленная. Ридстром собирался пожертвовать всем ради нее.

Возникла идея, заговор. Сработает ли это? У нее было мало времени, прежде чем следующая волна накроет ее, — и есть ли у нее силы?

Она найдет силу, потому что, если он собирался спасти ее, она собиралась защитить его. Или, по крайней мере, дать ему средство защитить себя.

Сжав зубы, она скатилась с кровати, упав прямо на шикарный коврик. Она могла слышать Холли, блюющую в гостевой ванной комнате, и Никс, включающую для нее воду. У нее не было сил, чтобы скрыть себя иллюзией, но пока она могла слышать их, она будет в порядке.

Она выползла на животе из комнаты, иногда впиваясь ногтями в ковер, чтобы подтянуть себя вперед. Когда она, наконец, достигла зала, она прикинула бесконечное расстояние до кабинета.

Такая слабость… Но она двигалась, превозмогая боль. Ставя один локоть перед другим, безвольно таща за собой ноги.

Все время прислушиваясь к Валькириям, ползти, ползти. Только ее любовь к этому демону заставляла ее двигаться.

Она сплюнула кровью, подавляя кашель, передвинула ноги. Еще немного до двери в кабинет… затем