– Вы недавно заказывали особенное блюдо…
– Чего?
– В харчевне.
– А тебе-то, какое до этого дело?
– Я, ваша милость, знаю одно место… где его подают.
– Знаешь, я уже столько ждал… неохота мне никуда ходить. Устал… спать хочу.
– Этот сон может оказаться гораздо более глубоким… чем вы, наверное, полагаете…
– Ты мне угрожаешь?! – притягиваю к себе тщедушное тельце. – Давно по рылу не огребал?!
– Что вы, ваша милость! Как можно? Но на той стороне улицы стоят несколько человек… и у них кое- что с собою есть… вы можете и не успеть к ним подойти.
Ага, иными словами – там арбалетчики. Мне предложено пройти… куда? Да, черт его знает.
– А тебе-то с этого какая радость? Уж твою шею я свернуть успею, не сомневайся!
– Ну что вы, ваша милость! Это вовсе не угроза… так, меры предосторожности…
– Ладно… – нехотя отпускаю человечка. – Пошли, посмотрим, что там есть такого необычного.
Пройдя по переулку несколько шагов, слышу, как за спиною забухали в землю сапоги арбалетчиков. Идут шумно, хотя и пытаются шаг сдерживать. Не профи – так, мелкая одноразовая шушера. Но опасными быть могут. Учтём… Их трое, судя по звуку шагов. Расстояние… метров пятнадцать. Да, могут успеть выстрелить, хотя вот перезарядки уже не выйдет. Но три болта с короткого расстояния… это плохо.
Идти оказалось совсем недолго. Искомое место располагалось в двухэтажном домике, недалеко от окраины города. Дома тут стояли всё больше старые, да покосившиеся. Активной жизни здесь не заметно. Самое подходящее место, чтобы темные делишки обстряпывать.
Опа!
А колечко-то на пальце потеплело…
Стало быть, не зря меня сюда провожатый привёл, есть тут кто-то интересный…
Арбалетчики в дом не вошли, остались на улице. Надо полагать, сюда тоже не всех подряд запускают. Мой провожатый, уже более уверенно, засеменил вперед. Одна комната, вторая… пришли.
За столом сидят двое, и ещё один крепкий мужичок расположился позади меня. Он привалился плечом к дверному косяку и молча крутит в руках увесистую дубинку. Охрана? Очень даже возможно…
Подхожу к столу и, подтянув к себе тяжелый табурет, присаживаюсь. Сидящие за столом, ни слова не говоря, продолжают меня внимательно изучать. Ну что ж… окажем и им ответную любезность…
Тепло идёт слева, значит этот тип – точно из Ордена. А вот сидящий напротив, не очень-то похож на адепта столь серьёзной организации. Суетливый и вертлявый, таких сюда не возьмут… Да и перстень на него не реагирует.
Провожатый мой куда-то испарился, надо думать, остался за дверью. Ладно, если он и впрямь меня привёл туда, куда надо, то без своей награды не останется… ежели не сбежит раньше.
– Вы назвали
– Назвал.
– Знаете ли вы о том, что ждёт неразумного, рискнувшего произносить вслух некоторые вещи? Те, о которых он имеет лишь отдалённое понятие?
– Догадываюсь. А вот вы сами – осведомлены ли о том, что ждет неразумного, который по незнанию, либо по гордыне своей, обратится ко
Собеседник в замешательстве.
– Но… это ведь вы сами сюда пришли?
– Меня сюда
– Никто не рискнет ссориться с… с нами.
– Желающих сделать это со мной – ещё меньше. Хотите проверить?
Собеседник растерянно оглядывается на своего товарища.
– Ваше лицо мне незнакомо, – вступает в разговор тот. – Но все сделано правильно. Сказаны нужные слова и встречен проводник. Как такое может быть? Кто вы? И откуда знаете про это место и про слова, которые нужно сказать?
– Отвечаю вопросом на вопрос. Каково ваше место в иерархии ордена?
– Мы оба… – начинает он.
– Нет! – мой палец указывает на первого собеседника. –
Оба встречающих переглядываются.
– Почему вы считаете, что ваши догадки…
– Не догадки! – бесцеремонно перебиваю его. – Я
Вертлявый вздрагивает. Неприятно? Терпи, милок, недолго осталось-то…
– Ну… хорошо. Я Вопрошающий, – отвечает тот, что сидит слева. – Этого достаточно?
– Вполне. Моего имени вы ведь не знаете?
– Нет. Хотя… можно это выяснить… определённые догадки на этот счет имеются.
– Не нужно гадать. Зачем играть в прятки и чего-то скрывать? Мое имя – Сандр Ерш. В народе, по правде говоря, чаще именуют Серым рыцарем…
Как там в книгах пишут? «Если бы тут взорвалась бомба…» А здесь и без этого вполне неплохо вышло.
Нет, никто не вскочил, чтобы, роняя табуретки, броситься в дальний угол. Не повылазили из скрытых щелей закопчённые стволы пулеметов, и в распахнувшиеся двери не ворвались лихие молодчики с саблями наголо. Обошлось и без театральных эффектов.
Шумнее запыхтел позади дубиноносец и, побледнев, слегка отодвинулся назад вертлявый. Только Вопрошающий плотнее сжал губы, и его взор метнулся по сторонам.
– Это… смелое заявление…
– Возможно.
Вертлявый, наконец, оправляется от шока и делает жест рукой.
Пыхтение позади меня прекращается, верзила делает глубокий вдох… и табурет, на котором я сидел, раскалывается на части.
А нехилый, однако, замах!
Только вот меня на табурете уже нет.
Дубиноносец растерянно оглядывается по сторонам. Пропажу разыскивает?
– Эй, парень! – хлопаю его по плечу.
Ноги здоровяка подламываются.
Дубинка глухо стукает об пол, и грузное тело мешком оседает на обломки мебели.
– Чегой-то он у вас такой нервный? Да пугливый? – интересуюсь я у собеседников. – И на чём я теперь сидеть буду, по его милости?
Парочка не отвечает, оторопело разглядывая своего телохранителя. Совершенно белое лицо и, враз побелевшие, кисти рук. Неприятное и жутковатое зрелище. Адепт смотрит на мой клинок – он в ножнах, никто его и не трогал. Но покойник всем своим видом говорит о том, что его ткнули именно Рунным клинком!
– Что, присесть мне не предложат? Невежливо… Ну-ка, любезный, привстань-ка… – протягиваю я руку к вертлявому. – И на ногах постоишь, чай не барон…
Взвизгнув и оттолкнув-таки ногой табурет, он вскакивает. В его руке, непонятно откуда, появляется приличных размеров кинжал. Где ж он его прятал, ухарь эдакий?
