Первый из выбывших к этому времени уже подобрал упавшую палку с ленточками и понуро вел стреноженного и зашоренного зверя к выходу, предварительно отцепив от оглобли повозку, которая так и осталась лежать на арене, являясь памятником, поставленным тут в честь всех когда-либо проигравших состязания спортсменов. Оглобля, кстати, так и не сломалась и сейчас торчала над хвостом динозавра назад метра на три, забавно дергаясь в стороны при каждом шаге зверя.
Тем временем стартовая куча распалась, и четыре колесницы продолжили свой жуткий бег по кругу. На месте кучи остались три выбывших экипажа. У одного оказалась полностью разбита повозка – оба колеса отлетели, и обломился центральный шест с флажком. Возница понуро стреножил раптора, накинул на него маску и пошел за своим 'белым полотенцем'. У второго экипажа повозка оказалось цела, а вот раптор валялся на каменном полу арены, неестественно вывернув правую заднюю лапу, и натужно верещал. Три огра подошли к поверженному зверю (уже стреноженному и в маске), профессионально освободили его от сбруи, ловко подняли и потащили к входным воротам. Возница шел рядом, сокрушенно махая палкой с лентами, которую разъяренный знатный орк из ложи, под которой все и происходило, швырнул прямо в него.
Третьему гонщику крупно не повезло – он был вторым из врезавшихся на полном скаку в стартовую кучу колесниц, его выбило из повозки прямо под ноги рапторам и освободившиеся звери пробежали прямо по нему. Тролль в оранжево-зеленой накидке лежал, закрыв глаза, и стонал. К нему подбежал огр, забросил его на плечо и быстро унес с арены. Из ворот тут же выбежал другой тролль в точно такой же оранжево- зеленой накидке, как на выбывшем вознице, вскочил в колесницу и экипаж устремился вдогонку за остальными. Видимо это был запасной возница.
'Отряд не заметил потери бойца…', – грустно подумал я. Чувствуется, что спортсмены тут ценятся значительно меньше, чем скакуны и спортинвентарь.
– Зверя, скорее всего, забьют. Он уже не жилец, я думаю, – прокомментировала происшествие Лия, и ее глаза при этом горели.
– Тролль выживет, но боюсь, уже в гонках участвовать не сможет, – с не меньшим удовольствием вторила ей Джина.
– Какие вы злые, девушки, – грустно сказал я.
Девчонки недоуменно переглянулись и скептически посмотрели на меня.
– Грымский… – протянули они хором, сморщили свои симпатичные мордашки в презрительных гримасках, и снова вернулись к аренному зрелищу.
'В самом деле, чего это я?' – промелькнула в голове удивленная мысль, и я тоже с интересом уставился на арену.
Весь амфитеатр, полный возбужденных зрителей, низко гудел. На арене бились за жизнь и победу воины и звери, а с трибун на них смотрел, вопя от восторга и плача от разочарования, весь Оргбург. Когда очередной гонщик по той или иной причине покидал аренный эллипс, трибуны ревели от радости и горя, сопровождая полет палки с лентами взрывом эмоций. Расположившиеся в роскошной ложе рядом друг с другом гоблинка и оркитянка вторили амфитеатру с яростью и азартом диких и свободных зверей. И вскоре цивилизованный человек, сидящий рядом, поневоле начал вникать во все перипетии гонки. Через некоторое время джисталкер почувствовал ни с чем не сравнимый азарт, начал болеть за своих и восторженно орать, иногда умудряясь перекрикивать весь стадион. И только рыжий Кот у его ног флегматично поглядывал на всех вокруг, про себя удивляясь – и чего все так кричат?
Глава 20. Гоночная работа.
Догоним и перегоним!
А если нет – сами виноваты!
(социалистический лозунг)
К середине Соревнований я уже начал неплохо разбираться в гонках на рапторных упряжках. Наш колесничий в красной накидке, несмотря на объявленную молодость и неопытность, держался молодцом. Он ловко уводил своего скакуна от опасных мест, красиво проходил повороты и, в принципе, полностью контролировал ситуацию. Наш экипаж уверенно держался на втором месте, и колесница с красным флажком проходила круг за кругом без особого напряжения. Нет, конечно, он иногда сцеплялся с соперниками, раздавал и получал удары кнутом и даже разок перевернул вражескую колесницу, но по сравнению с другими участниками состязаний это нельзя было назвать чем-то из ряда вон выходящим.
– А сколько кругов продолжается гонка? – поинтересовался я у девушек.
– Или двадцать кругов, или пока не останется один участник, – не отрываясь от зрелища, ответила Лия. – В угол посмотри.
Я взглянул в нижний правый угол нашей ложи и обнаружил стоящие на парапете большие фигурки огров, троллей и гоблинов. Статуя огра была полутораметрового размера, тролля – метр, а фигурка гоблина примерно полметра. Ничего толком не поняв, я с недоумением уставился на Джину.
– Один круг – один гоблин, – устало начала объяснять мне оркитянка. – Пять кругов – тролль. Десять кругов – огр. Понял?
– Ааа, ясно, – дошло до меня наконец-то.
Каждый круг своего экипажа учитывался в ложе специальным работником амфитеатра, находившемся тут же. Когда колесница заканчивала очередной круг, он выставлял на край парапета фигурку гоблина. Когда их набиралось пять, менял на фигурку тролля. А две фигурки тролля менял на одну огровскую. Такие фигурки стояли на каждой ложе, под которой прямо на стене амфитеатра висел флаг с цветами команды, и было предельно ясно, сколько кругов прошла та или иная колесница. В данный момент работник убрал с парапета двух троллей и выставил одного огра, соответственно наш экипаж преодолел десять кругов. Еще я заметил, что рядом с флагом ложи висели длинные ленты тех же цветов. Не став ничего спрашивать, я внимательнее осмотрел нашу ложу, и увидел на парапете палку в специальной подставке, к которой была привязана красная лента (местная разновидность 'белого полотенца'), свисавшая за парапет. Все было очень информативно – при взгляде на каждую ложу было понятно, продолжает ли ее экипаж гонку, и если продолжает – сколько кругов уже прошел.
– А из какого дерева сделаны повозки? – не мог я никак успокоиться. – Очень уж крепкие.
– Гигантский самшит – самое твердое в мире дерево, при этом необычайно легкое. Каждая повозка стоит состояние, причем самая дорогая часть – оглобля, сделанная из составных частей, – ответила Лия. – Склеена повозка лучшим акульим клеем, еще и укреплена магией Тверди.
– И все равно ломают их постоянно, часто одна оглобля остается, – не удержалась от ехидного уточнения Джина. – Металлические повозки крепче, но тут запрещены. В диких уголках катаются на железных колесницах – и там смертность на порядок выше.
– Понятно, – сказал я свое любимое слово, и снова вернулся к аренному зрелищу.
Наш гонщик в красной накидке тем временем преодолел уже пятнадцать кругов, и вышел на первое место. Ехал он аккуратно, стараясь не ввязываться в бой, умело управлял колесницей, при этом ловко и быстро проходил повороты.
– Хорошо идет, – прошептала Лия, и, конечно же, сглазила.
Возница-тролль в зеленой накидке не спешил гнать свою колесницу по кругу. За это время он выбил из борьбы пять экипажей, и теперь искал новую жертву. Тролль неторопливо ехал вдоль внутренней стены по маленькому кругу и терпеливо ждал, когда его кто-нибудь обгонит. На наше несчастье этим неудачником оказался именно возница в красной накидке. Парень по большому кругу начал обходить 'зеленого', и когда полностью обогнал (довольно быстро) противник ловко взмахнул кнутом, и хлыст обернулся вокруг шеи неопытного гонщика. Это было проделано виртуозно – 'красный' прикрывался цепями и шестом – и все
