– Что еще за 'рыбная кружка'? – спросил я, прибавив шаг. Хоб почти бежал, и я неловко ковылял за ним, таща неудобное седло.
– Традиция! – важно крикнул гоблин на бегу. – Перед ловлей все рыбаки собираются в таверне и пьют эль.
Мы забежали в широкую дверь большой таверны. Таверна была забита народом. Гоблин, не говоря ни слова, пронесся к лестнице, ведущей на второй этаж, и я сопровождаемый скептическими взглядами рыбаков проследовал за ним. Впрочем, по сторонам я не особо смотрел, так как все внимание ушло на то, чтобы седлом не сбить никого на своем пути. Лестница была узкая, и мне пришлось поднять тяжелый предмет над головой и в таком неудобном положении подниматься на второй этаж. Наш номер находился сразу у входа.
Номер был далеко не роскошный, но при этом достаточно большой. В одном углу стояла маленькая кроватка, похожая на детскую люльку. Это явно было место гоблина, хотя и Кот бы смог там поместится при желании. В другом углу стояла большая кровать, на которой свободно смог бы расположится огр. Рядом с каждой кроватью находился большой шкаф, вот и вся обстановка. Хоб мотнул головой в сторону огромной кровати и полез в шкаф, где находились его удочки. Я бросил седло рядом с кроватью, снял с плеча арбалет и мешок, выпрямился и с удовольствием похрустел суставами. Жить сразу стало значительно приятнее. Гоблин тем временем уселся на кровать, положив рядом с собой большой кусок кожи с кармашками, в каждом из которых находился рыболовный крючок, и стал что-то бормотать задумчиво, перебирая крючки. Я подошел к нему и стал рассматривать средневековые принадлежности для рыболовства.
– Ловить на мотыля или на червя, а хотя… – тихонько бормотал гоблин, мучительно задумавшись. – Мошкара низко летает, ветер западный вроде бы, икра лягушачья всплыла…
Один крючок меня заинтересовал. Стержень тройного крючка был длинный (сантиметра четыре) и заканчивался шляпкой как у гвоздя. Продет был стержень в колечко, к которому с двух сторон было припаяно полукольцо. Если взять за колечко, которое крепится к леске (в мире Ворк вместо лески использовали тонкие и крепкие жилы каких-то животных), то крючок свободно вертелся вокруг своей оси. Интересная мысль пришла мне в голову, и я решительно взял этот крючок.
– Оставь его, деревня, – улыбнувшись, сказал гоблин. – Этот крючок не подойдет для ловли магнитной рыбы.
– Ну, это мы поглядим, – вернув улыбку, ответил я. – Только надо будет ненадолго в кузницу забежать. Есть тут?
– Есть, – ответил Хоб, заинтересовавшись. – А какой наживкой будешь ловить?
– Без наживки обойдусь, – гордо сказал я и заслужил недоуменный взгляд гоблина.
– Вот деревня, – хихикнул Хоб и снова ушел в свои мысли.
Наконец гоблин пришел к какому-то решению, решительно выбрал крючок, достал банку с наживкой и две удочки. Прицепив свой крючок на конец лески, он, посмеиваясь, хотел помочь мне, но я попросил проделать это после кузницы. После этого мы вышли из комнаты и спустились в огромный зал таверны.
Столик у гоблина был заказан, мы там удобно расположились и заказали перекусить, впрочем, совсем немного – голодным надо быть для удачи. Рыжик слегка повозмущался, но я его уговорил, пообещав в скором времени много рыбы. Узнав о рыбке, Кот сразу успокоился.
Договорившись с рыжим шантажистом, я расслабился и стал осматривать таверну. На нас уже не обращали внимания, и поклонники рыболовного спорта увлеченно беседовали, иногда поглядывая на огромного огра в шляпе, который восседал рядом с барной стойкой с важным видом. По-видимому, этот огр был местным рыболовным авторитетом. В основном собравшиеся были мужчины, но в дальнем углу я заметил пару гоблинок, рядом с огром в шляпе сидела симпатичная троллька и о чем-то увлеченно ему рассказывала. Напротив нашего столика сидели две оркитянки и одна гоблинка, увлеченно споря о рыбалке. Гоблинка была хорошенькая, как куколка-вампирчик, а у одной из оркитянок были чересчур большие клыки (на мой взгляд). Вторая сидела к нам спиной и поначалу я ее не рассмотрел толком. Потом девушки склонили головы и зашушукались, поглядывая на меня, после чего та, что сидела ко мне спиной, оглянулась, взглянула на меня с интересом, и я уставился на нее, открыв рот. Таких красавиц я не видел никогда в жизни! Эльфийки говорите красивые? Ну-ну. Вы просто не видели некоторых оркитянок.
Может быть, для кого-то метр восемьдесят пять чересчур высокий рост для девушки, а по мне так в самый раз (при моих метр девяносто). Может быть, кому-то не понравиться нежная зеленая кожа цвета свежей травы, я же был просто в восхищении (особенно от сочетания с огромными сиреневыми глазами). Может быть, вы считаете, что 90-60-90 это идеал, но я то ничего не имею против других пропорций (например, 110-55-100). Может, кого и оттолкнут маленькие клыки, чуть выступающие из под пухлой верхней губы цвета спелой малины (нижняя еще более аппетитная). Да и сильные мышцы всего тела не всем понравятся. А может просто у меня не совсем обычный вкус? Спорить не буду.
Легкие кожаные доспехи ладно сидели на сильном теле, а ручки двух полуметровых узких клинков, торчащих над каждым плечом, дополняли общую прекрасную картину. Ах да, чуть не забыл – роскошная грива черно-синих волос была искусно заплетена в четыре толстые косицы, которые образовывали на голове красавицы эффектный клубок, похожий на переплетенных змей, хвосты которых ложились на открытые ключицы.
Я пялился на оркитянку, забыв обо всем на свете. Интерес упорхнул с ее личика, и девушка грозно сдвинула густые черно-синие бровки, став еще красивее.
– И чего вылупился? – раздался низкий чувственный голос через секунду.
– А нельзя? – неожиданно для себя поинтересовался я.
– Почему же, можно, – ответила мне оркитянка, и ее голос не предвещал ничего хорошего. – Грымским многое можно, чего нельзя всем остальным.
– ?
– Сейчас узнаешь, – решительно сказала красавица, тягучим неуловимым движением (сильно напомнив мне в этот момент сэнсэя) вскочила на ноги, подскочила ко мне, и по всей таверне раздался звон оплеухи. Рука у красавицы оказалась по-мужски тяжелой и голова тут же загудела как колокол.
– Тут женщины не забитая собственность, как у вас в глуши, – грозно сказала оркитянка, стоя над нашим столиком и сверкая сиреневыми глазищами. – Ты меня понял, грымский?
– Уху, – испуганно промямлил я, глядя на грозную красавицу снизу вверх.
После этого оркитянка, с удовлетворением от хорошо проделанной работы, развернулась, грациозно подошла к своему столику, села и снова повернулась ко мне, взглянув выжидающе. Я, наученный горьким опытом, сразу опустил глаза в пол, после чего оркитянка повернулась ко мне спиной и с довольным видом продолжила разговор с подругами.
Вся таверна радостно глядела на меня, а я сидел красный как рак, радуясь в душе, что под коллоидной маской ничего не видно. Впрочем, интерес к моей персоне быстро угас и все продолжили прерванные разговоры.
– Даже и не надейся, – наклонившись к моему больному уху, тихонько сказал гоблин. – Джина – борец за женское равноправие. Уже многим нахалам руки переломала. Тебя она сейчас нежно погладила, можно сказать.
– Понятненько, – смущенно прошептал я, глядя в стол и потирая горящее ухо. Вон не везет, так не везет – попал на разгул женской эмансипации. Рыжик вылез из-под стола и с довольным видом на меня взглянул.
'Она как моя Халва, терпи', – посочувствовал мне Кот, и снова залез под стол.
Тем временем за наш столик принесли вяленую рыбу и воду в кувшине. Я безрадостно взглянул на угощение и начал грызть спинку подлещика, не забыв сунуть одну рыбку под стол. Рыжик тоже не очень обрадовался скудной пище.
– Перед рыбалкой только такая еда, иначе удачи не будет, – сказал Хоб, взглянув на мою кислую физиономию. – Потом хорошо поедим.
Я уныло кивнул и продолжил грызть вяленую рыбу, которая оказалась на удивление вкусной. Съев все, я почувствовал себя значительно веселее. И тут от стола с эмансипированными особами послышался легкий свист. Я несмело взглянул туда (получить снова по роже мне, почему-то, не хотелось) и увидел хитро
