'Помог бы лучше', – обиженно сказал я рыжему зрителю, и заслужил картинку зеленого клыкастого муравья, тащащего в гору огромное бронированное чудище. Вид у муравья был очень озадаченный.
– Ладно, ты доигрался, глупый дракон, – рассерженно сказал я. – Сейчас пойду и бабе Торе нажалуюсь!
Дракон Гоша хитро на меня покосился, но серьезно мое заявление не воспринял. Если совсем уж честно, то я боялся идти к бабуле-хорошуле без дракона. Если то, что я залез на гору не с той стороны (ну мало ли – может я альпинист!) вызвало такую реакцию у старушки, то уж за бесполезность в качестве драконьего проводника она меня просто сравняет с землей. Но деваться было некуда – я встал на ноги и, пригрозив ленивой зверюге кулаком, пошел в сторону выхода. Рыжик радостно побежал впереди.
Поднявшись к избушке бабы Тори, я встал перед ней с видом, выражающим сакраментальное: 'Ну, не смог я!'
– А хде Гошка-та? – удивленно спросила меня бабушка.
– Не хочет он сюда идти, – буркнул я.
– И чаво, он сам тябе сказал об ентом? – ехидно поинтересовалась бабуля-хорошуля.
– Я сам догадался.
– Вот догада-то кака ко мне пожаловала! Радость-то кака! Могет мине встать и в пояс тебе кланяться надоть? Не, ты намякни, мола баба Торя, ты мине поклонися, а то давненько ты дурням не кланалася, – стала изгаляться бабка. – Ето-ж надоть так ляпнуть-та? Дагадалси он!
– А что мне делать-то?! Ну не идет дракон сюда – хоть ты тресни, – не выдержал я.
– Трещишь как дятел, а толку никакова, дурень – есть дурень, – вынесла свой вердикт вредная старушка, посмотрела на меня, сжалилась и дала наставление: – За шары его бяри и тащи сюды.
– Не понял, – протянул я удивленно.
– Чавой засмущалси? – притворно удивилась бабуля-хорошуля. – У самого нету чтоль? Ну что тебе молвить на то – не удивительна ето мине. Зачем такому дурню шары-та? Таких же дурней плодить?
– Как это – за шары? – хлопая глазами, спросил я.
– За яйцы (я не виноват – так вредная бабка сказала!) его бяри – да сюды тащи! – крикнула баба Тря, окончательно рассерженная моей тупостью. – С виду деревенский дурень, а штисняется как городской болван!
Полностью ошарашенный, я развернулся и снова стал спускаться к подножью холма. Вслед летело сердитое бормотание бабульки-хорошульки: 'За шары его хвать – и сюды тащи, дурень! За яйцы драконьи, а не за свои бярись! А свои шары – беряги! Пригодятся еще, дураку, хотя…'. Рыжик шел рядом, довольный донельзя, и, по-моему, полностью солидарный с болтливой старушкой.
Спустившись с холма, я зашел в пещеру и через десять минут снова стоял рядом с драконом. Кот отошел в сторонку, и с интересом стал ждать предстоящего циркового представления. И надо сказать – я его не разочаровал.
– Гоша, в последний раз добром прошу – пойдем со мной к бабушке! – строго сказал я, настраивая себя на предстоящее решительное действо.
Дракон не обращал на меня никакого внимания, продолжая с аппетитом уплетать антрацит.
– Ну ладно, ты сам напросился! – сказал я грозным голосом и подошел к Гоше с тыла. Я постоял в нерешительности минуту, потом плюнул на пол с расстройства, разбежался и пнул дракона меж задних ног. Обиженный рев зверюги чуть меня не оглушил. Дракон резко повернул шею, и его голова стала смотреть назад. В воздухе запахло ацетоном.
'А теперь беги', – посоветовал мне Рыжик, и первый рванулся в сторону выхода. Я послушался совета, развернулся и быстро побежал за Котом. Воздух затрещал, и, повернув на бегу голову, я увидел, как дракон пустил струю огня (сильно напомнив мне в этот момент огнемет из одной компьютерной игры) прямо себе на хвост. Потом массивная туша зверя развернулась и дракон Гоша с жутким топотом, от которого затряслись стены пещеры, побежал за мной.
Я бежал по ровному полу туннеля, глядя на рыжий хвост, мелькающий впереди, и с ужасом слушал мерный топот за спиной, сопровождающийся ревом. Ревел Гоша низко и однотонно, этот звук мало напоминал яростный вопль зверя и был чем-то похож на приглушенный рев мощного автомобильного мотора.
Выбежав из пещеры, я увидел впереди огромный ствол лесного гигантского дерева и побежал к нему. Дракон не отставал, преследуя меня с кряхтением обиженного деревенского силача. Обогнув ствол дерева, я побежал в обратном направлении и вскоре несся по каменной дороге к бабе Торе, на которую я в тот момент очень рассчитывал, как чуть позже оказалось – зря. Дракон бежал за мной.
– Я те чо сказала? – закричала старушка, когда увидела меня, бегущего со всех ног. – Хватай и вяди, сказала! А ты почто животинку-то мучаишь? Тябе бы так самому по шарам дать!
На скамейке перед домом сидела вредная бабуля, которая не сделала ни одного движения, чтобы мне помочь. Рыжик примостился рядом с моими вещами, улегся и начал с интересом наблюдать за гонкой. Кот настроился на длительное шоу. Я пробежал мимо них и стал оббегать избушку. Дракон, как привязанный, бежал следом.
– Да ты не пережувай, бягун! – крикнула бабка, когда я начал поворот за избушку и уже не прекращала меня напутствовать до тех пор, пока я не скрылся с ее глаз. – Гошка – зверюга незлобливая. Часок тя погоняет и остынет. Только быстра бяги – Гошка на бягу огнем пляваться не могет. Остановишься – он тя быстра поджарит.
'Мне с тобой весело', – радостно поставил меня в известность Рыжик, и я побежал по удобной каменной дороге вниз. Ответить я им не мог, так как берег дыхание – дракон топотал за мной почти с такой же скоростью.
Трасса забега проходила между покосившейся бревенчатой избушкой на вершине холма и огромным стволом дерева у его подножья. Лидером гонки был джисталкер, который несся, нарезая круги, каждый раз ловко огибая избушку в верхней точке трассы и ствол дерева на нижнем повороте. За ним, как тяжелый паровоз, пыхтя, бежал огромный дракон, размером с африканского носорога. На ровных участках трассы дракон сокращал отрыв от лидера гонки, и порой его огромная голова находилась буквально в метре от джисталкерского затылка. Но на поворотах зверюгу подводила инерция движения – дракону приходилось тормозить свою огромную массу и тогда разрыв увеличивался.
За всем этим с интересом наблюдала зрительская аудитория, состоящая из рыжего лесного Кота и маленькой сморщенной старушки, удобно устроившаяся на скамейке (которая в этот момент заменяла трибуны стадиона) перед домом на верхнем участке трассы. Кот смотрел молча, являясь болельщиком джисталкера, и изредка давал ему бесценные советы, а старушенция не умолкала ни на минуту, описывая все перипетии гонки как профессиональный комментатор, при этом явно болея за дракона. Остальных обитателей леса острая и напряженная гонка преследования абсолютно не интересовала.
Глава 5. Полетная работа.
Птички вольные летят -
Пока им не запретят.
(бюрократическая частушка)
Когда я в очередной раз, точно уже не помню в какой, забежал на вершину холма (примерно через полчаса увлекательной гонки), Рыжик меня обрадовал:
'Дракон уже не так сердится на тебя, остыл'.
– Набегался бягун? В следраз умнее будешь, – вторила Коту бабуля-хорошуля. – А чичас в дом забегай,
