мы относим место предмета.

На этой зависимости построен один забавный рассказ. Герой рассказа напуган до потери чувств появлением на склоне отдаленного холма ужасного чудовища ростом 'гораздо больше, чем какой-либо существующий линейный корабль'. А в действительности 'чудовище' оказывается небольшим насекомым, по ползущим не по холму, а по окну, у самого глаза наблюдателя.

Подобным же образом неопытного стрелка крайне смущает громадный размах колебаний мушки, если он относит эти колебания к дальности цели. Это мешает примириться с вполне допустимыми фактически отклонениями, отнимает веру в возможность попадания и очень вредит стрельбе. Нужно внушить себе, что вся картина прицеливания расположена пев плоскости цели, а гораздо ближе, в плоскости мушки. Тогда размах колебаний покажется маленьким, а вероятность попадания — большой. Ваша уверенность в успехе стрельбы, столь необходимая для самого успеха, повысится.

Так, путем полного развития добытого секрета преодолеваются трудности прицеливания, и мы убеждаемся, что наводка пистолета в цель, вопреки первоначальному пессимизму, все-таки возможна. Только не нужно в стрелковое понятие прицеливания вкладывать артиллерийское содержание: пистолет не пушка. Но навести его с такой степенью точности, чтобы цель была наверняка поражена, тем не менее, безусловно, можно. А чего же еще может желать стрелок?

…Не воображайте, что вам удастся прицелиться лучше, чем любому рекордсмену, и помните: вы добьетесь точной стрельбы не раньше, чем отучитесь добиваться точного прицеливания.

В наше время техника быстро прогрессирует, и каждый день может принести изменения в устройстве огнестрельного оружия.

Но я буду горько жалеть, если пистолет однажды окажется с какой-нибудь пустяковой кнопкой вместо привычного для нас спуска.

Эту маленькую стальную деталь оплакивали бы все те, кому доводилось трепетать в ожидании сигнала 'огонь', кто дырявил мишень меткой пулей, кто гордо получал приз, — словом, все настоящие стрелки-спортсмены. Ибо освобождение курка, производимое нажимом пальца на спусковой крючок, — это самая суть искусства стрельбы.

…Кажется, лейтенант, вы не совсем-то поверили мне, когда я в прошлой беседе убеждал вас не гнаться за точной наводкой пистолета в цель, и про себя решили побить рекорд, вопреки всем правилам и даже наперекор секретам?

Но сколько бы вы ни восставали против секрета прицеливания, колебания руки не дадут вам сохранить точную наводку в момент выстрела.

Вы: Не спорю, пистолет невозможно удержать в положении идеального прицеливания. Но ведь выстрел — это малая доля секунды. А что, если спустить курок как раз в тот момент, когда вершина ровной мушки проходит через точку прицеливания? Верная десятка (рис. 14).

Я: Скажите лучше — верный промах. Если послушать вас, то придется в нужный момент мгновенно дернуть за спусковой крючок, тем самым обрушив на неустойчивый пистолет мощное усилие в два-два с половиной килограмма! Не то же ли это самое, что бросить тяжелую гирю на хрупкую чашечку аптекарских весов?

Вы: Нет, зачем же дергать! Я знаю, что дергать нельзя и что спуск курка нужно производить плавно. Я и буду плавно нажимать на спусковой крючок, но с таким расчетом, чтобы подловить момент совпадения вершины мушки с точкой прицеливания и выстрелить именно в этот момент.

Я: Но это вреднейшее заблуждение! Оно может привести вас в число незадачливых стрелков, страдающих хроническим улавливанием момента выстрела.

Вы: Объясните же, какую ошибку вы усмотрели в моем рассуждении?

Я: Обязательно объясню. Однако прошу учесть, что на моей стороне, кроме логики, еще и полутысячелетний опыт миллионов стрелков…

Вы: Простите, но ведь когда прославленный Лобачевский создавал свою неевклидову геометрию, то против него тоже был многовековой опыт портных и землемеров?

Я: Вы вовремя напомнили мне, что молодость не склонна слепо доверять седому опыту старины. В конце концов, вашего личного опыта будет вполне достаточно, чтобы убедиться в моей правоте. Возьмите в руку незаряженный пистолет и, прицеливаясь, несколько раз спустите курок, действуйте по своему собственному рецепту и скажите мне, что вам удалось наблюдать?

Вы: Как будто небольшой клевок мушки в момент спуска курка… Похоже на рыболовный поплавок, когда рыба берет наживку.

Я: Вот, вот. Клюет мушка, клюет и весь ствол. А что такое 'небольшое' отклонение, когда его производит кисть руки, мы знаем. Остальное, надеюсь, понятно?

Вы: Конечно… Но в чем же, все-таки, причина загадочных клевков?

Я: Когда вы научитесь нажимать на спуск не по-своему, а по-моему, вам не придется доискиваться ответа на этот вопрос: клевков не будет вовсе. А покамест знайте, что улавливание момента выстрела всегда и неизбежно приводит к дерганию. Ведь для того, чтобы поспеть с выстрелом точно к нужному моменту, всегда приходится немножко — совсем немножко, чуть-чуть — ускорить нажим на спуск. Всякий же нарочитый, с ускорением, нажим и есть как бы легкая форма дергания, особенно предательская потому, что она может остаться незамеченном ни самим стрелком, ни его учителем. И только плачевные результаты стрельбы заставят обоих ломать головы: в чем же ошибка? Так рушится ваш план установления рекорда — соблазнительный, по обманчивый.

Вы:. . . .

Путь к рекордам вовсе не третий закрыт; он только немного длинней, чем вам сначала показалось. И пистолетный спуск — главная помеха на этом пути.

Но такова уж спортивная натура, что спортсмен любит трудности и наслаждается их преодолением. А спуск курка — увлекательная трудность; способ же ее преодоления и есть третий и самый главный секрет меткой стрельбы: нажимайте на спуск таким образом, чтобы каждым выстрел был для вас неожиданным.

Впрочем, если хорошенько подумать, то что же здесь НОВОГО — после того, как мы осудили ваш