дорожили со­юзом с ним.

Таковыми оказались плоды Флорентийской унии. Она не только не объединила Восточные Церкви с Римом, но, напротив, внесла разделение в среду епископов православного Востока и православного народа. Не достиг своей цели и император Иоанн Палеолог, предполагавший насильственным соеди­нением Восточной Церкви с Римом получить от папы и западных государей помощь в борьбе с турками. Константинополь пал в 1453 г., не дождавшись ни от папы, ни от европейских властителей никакой поддержки. Гордое папство, добивавшееся сыновне­го подчинения себе православного Востока, равно­ душно отнеслось к падению Константинополя, это­го древнего оплота христианства, чем и показало, насколько дорог был ему этот православный Восток.

Православная Церковь со времени первого соеди­нения Литвы с Польшей (1386) очутилась в Литовско-Польском государстве лицом к лицу со своим непри­миримым врагом — латинством. После принятия князем Владиславом Ягайло католичества государи Литвы стали исповедовать римскую веру, и правосла­вие в Литовском государстве стало терять свое пер­венствующее значение, несмотря на то что до Ягайло латинство там, по свидетельству литовских хроник, находилось едва в зачаточном состоянии. Хотя литов­ские князья и сознавали, что их Великое Княжество не столько литовское, сколько русское, так как оно населено было в громадном большинстве православ­но-русским народом и пользовалось русским языком как языком государственным, но как католики они тяготели более к Риму и в борьбе православия с ла­тинством были более склонны к поддержке после­днего. Вдобавок они опасались естественного тяготе­ ния православных западнорусов к единоплеменному и единоверному им Московскому государству и, что­бы ослабить это тяготение, вынуждены были вести политику возможно теснейшего сближения своих православно-русских подданных с католической Польшей. Вот почему мы нередко видим попытки литовско-польских государей к соединению Право­славной Церкви с Римской, или к так называемой «унии» с Римом. Попытки эти были неоднократны и настойчивы и благодаря тем тяжелым условиям, в которые была поставлена Западно-Русская Церковь в Литве, привели наконец к Брестскому Собору и при­нятой на нем унии.

Положение Западно-Русской Церкви в Литве со времени соединения Литвы с Польшей стало по­ истине крайне тяжелым. Притесняемая литовс­ко-польскими королями, она не находила защит­ников и руководителей в лице высшей иерархии. Константинопольские Патриархи, считавшиеся верховными архипастырями над Западно-Русской Церковью, не обращали на нее почти никакого вни­мания и не имели о ней ни малейшего попечения. Лишь изредка, когда для нее нужен был новый мит­рополит, Патриархи по предварительной просьбе из Литвы присылали свое благословение избран­ному митрополиту или своих экзархов для посвя­щения его, получали за это денежную благодар­ность, и тем дело оканчивалось. Во весь длинный период времени до самого Патриарха Иеремии II, т.е. до 1588 г., едва можно указать пять-шесть пат­риарших грамот, присланных в Литву, и то по частным случаям, а не по общим потребностям Церкви. Да и сам Иеремия II, лично посетивший Литву и принесший много пользы Западно-Рус­ской Церкви, некоторыми своими противоречивы­ми распоряжениями внес немало путаницы в дела Западно-Русской Церкви и тем побудил не­которых епископов склониться в пользу сближе­ния с Римом.

Расстройству и расслаблению Западно-Русской Церкви способствовало и существовавшее в Литве право патронатства над православными церквами. Благодаря патронатству на духовные места возво­дились люди недостойные, порочные и безнрав­ственные, что подрывало авторитет Православной Церкви, невольно смущало мирян и заставляло не­которых из них искать выход из создавшегося по­ложения хотя бы под римским послушанием. Но если мирян владыки как бы толкали в унию свои­ми бесчинствами, то сами решались принять ее из-за своекорыстия, из-за желания улучшить свое внешнее положение и приобрести себе новые льготы и преимущества.

Немалое также влияние на исторический ход церковной унии в Литве оказал и Рим, зорко сле­ дивший за угнетаемым в Литве православием и пользовавшийся всяким удобным случаем поло­жить на Западно-Русскую Церковь свою властную руку. В этом Риму в особенности помогли появив­шиеся в Литве иезуиты — верные слуги папства.

Брестский Собор, положивший начало официаль­ному признанию в Литовско-Польском государстве церковной унии, положил также начало и пресле­дованиям латинянами православных западнорусов, отвергнувших и впоследствии отвергавших унию. Эти преследования, сопровождавшиеся жестокостями и фанатическим изуверством, немало увлек­ли православно-русского народа в унию и продол­жались до тех пор, пока Польша не перестала существовать как независимое государство. Сама же уния, как это видно будет из последующих глав, кроме горечи и слез, ничего православным западнорусам не принесла, а в самой Польше вызвала анархию и послужила одной из причин ее падения.

С тех пор, как литовский князь Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и в своем лице объе­ динил литовско-польскую корону, в Литве стали вводить католичество, и последнее было объявлено господствующей религией. Литовцев-язычников и прочих природных литовцев, к какому бы вероиспо­ веданию они не принадлежали, обращали в католи­чество насильно. Для них Ягайло стал строить кос­телы и учредил два латинских епископства: одно — в Вильне, другое — в Киеве. В своей грамоте, дан­ной в 1387 г. первому Виленскому епископу, Ягайло объявил, «что он решился, дал обет и клятву — призвать, привлечь, даже принудить к повиновению Римской Церкви всех литовцев обоего пола и звания и состояния, к какой бы вере или секте они ни при­надлежали». Ограждая литовцев-католиков от укло­нения в православие, Ягайло строго запретил им вступать в браки с русскими, разве только под тем условием, чтобы сами русские предварительно об­ращались в католичество. Если же, несмотря на это запрещение, кто-либо из русских, не отказываясь от своей веры, вступит в брачный союз с литвинкой или литвином- католиком, то, не расторгая брака, при­нуждать таковых к переходу в католичество, хотя бы и телесными наказаниями. Что же касается природ­ных русских, которых в то время в Литве числилось не менее 9/10 всего литовского населения, то их пока оставить при старой вере — православной. Хотя Ягайло и подтверждал в своем государстве древние права Православной Церкви, но в то же время изда­вал и такие законы, которые ставили православных в весьма стеснительное положение. Так, в 1400 г. пра­вославные были лишены права гербов, шляхетства и чиновной службы, а в 1413 г. на Городельском сей­ме было постановлено: утвердить права и преиму­щества церквей и духовенства, исповедующих толь­ко римский обряд; предоставлять достоинства воевод и каштелянов только католикам; простирать досто­инства и преимущества на народном сейме на од­них только христиан римского закона. А чтобы по­будить православных к измене вере их отцов, Ягайло издал еще и такой закон: «Если кто из дворян или из знатных русских лиц примет католичество, то может пользоваться теми же правами, какими пользо­вались польские знатные роды». Все это вело к тому, что некоторые русские вельможи принимали като­личество и благодаря этому пользовались королевс­кими милостями, а преданные православию, наобо­рот, лишались должностей, права заседать в сенате и других привилегий. Верный интересам Рима, Ягайло писал в 1416 г. на Констанцский Собор, что «если бы он не был занят многими войнами, то дав­но бы обратил в католичество русинов и всех, дер­жавшихся греческого обряда». «За ревность по вере, труды и в пример