Граждан (...) следует оценивать по их весу, а не по их числу.

«О государстве», VI, фрагмент (166, с.133)

Сам бог не может знать того, что произойдет случайно и произвольно. Ибо если знает, то это определенно произойдет, а если определенно произойдет, то не случайно.

«О дивинации» («О гаданиях»), II, 7, 18 (175, с.248)

Для нас знание будущих событий даже и не является полезным. (...) Или, ты считаешь, Гней Помпей, трижды избираемый консулом, трижды получив триумф, покрытый славой своих великих подвигов, мог бы всему этому радоваться, если б знал, что он, потеряв свое войско, будет однажды зарезан на пустынном берегу Египта?

«О дивинации», II, 9, 22 (175, с.250)

В каждом куске мрамора (...) заключаются (...) головы, достойные резца хоть самого Праксителя. (...) То, что изваялось, (...) (уже) находилось внутри.

«О дивинации», II, 21, 48 (175, с.260)

Чего хотят бессмертные боги, во-первых, посылая нам предзнаменования, которые мы без толкователей и понять не можем, и предвещая то, чего мы все равно не можем избежать? Так даже порядочные люди не поступают, не пророчат своим друзьям надвигающееся на них несчастье, которого те никоим образом не смогут избежать. (...) Всякое предсказывание зла только тогда – доброе дело, когда оно сопровождается советом, как это зло отвести. (...) Если считать, что знамения посылаются богами, то почему они были такими темными? Если боги действительно хотели открыть нам будущее, надо было возвестить его вполне ясным образом; если хотели скрыть, то не надо было об этом сообщать даже в туманной форме.

«О дивинации», II, 25, 54–55 (175, с.262–263)

То, что не может произойти, никогда не происходит; то, что может, – не чудо. Следовательно, чуда вовсе не бывает.

«О дивинации», II, 28, 62 (175, с.265)

(По поводу астрологии:) Неужели все погибшие в битве при Каннах родились под одной и той же звездой?

«О дивинации», II, 47, 97 (175, с.278)

Когда богатейшему царю Азии Крезу был выдан оракул: «Крез, через Галис проникнув, великое царство разрушит», то этот царь посчитал, что ему суждено разрушить вражеское царство, а разрушил он свое.

«О дивинации», II, 56, 115 (175, с.285)

Право же, какую можно высказать еще нелепость, которая бы уже не была высказана кем-нибудь из философов!

«О дивинации», II, 58, 119 (175, с.287)

Даже из видений безумцев или пьяных можно путем толкования извлечь много такого, что будет выглядеть как относящееся к будущему. Если человек целый день бросает в цель копье, он когда-нибудь да попадет.

«О дивинации», II, 59, 121 (175, с.287–288)

Мы обычно не верим лжецу, даже когда он говорит правду. Но (...) если какой-то один сон оправдался, то вместо того, чтобы отказать в вере одному, поскольку множество других не оправдались, поступают наоборот: считают нужным верить в бесчисленное множество, ссылаясь на то, что один оправдался.

«О дивинации», II, 71, 147 (175, с.297)

Только ученые люди да еще греки привыкли рассуждать без подготовки на заданную тему.

«О дружбе», 4, 16 (165, с.407–408)

Дружба может соединять лишь достойных людей.

«О дружбе», 4, 18 (165, с.408)

Не стремление к пользе порождает дружбу, а дружба приносит пользу с собой.

«О дружбе», 14, 51 (165, с.419)

Неужели найдется человек, который согласится жить в богатстве и проводить дни во всяческом довольстве, но притом и самому никого не любить, и ответной любви не знать? Так ведь живут одни тираны – не ведая ни доверия, ни любви (...). Можно ли полюбить того, кого сам боишься или подозреваешь, что он боится тебя?

«О дружбе», 15, 52 (165, с.419)

Фортуна не только сама слепа, но и ослепляет каждого, кого заключит в объятья.

«О дружбе», 15, 54 (165, с.420)

Как часто идем мы ради друга на то, на что ради самих себя никогда не пошли бы!

«О дружбе», 16, 57 (165, с.420)

* Требовать в дружбе равенства услуг и чувств (...) – значит подчинить дружбу самому черствому и жалкому расчету: расход должен равняться приходу. Подлинная дружба (...) богаче и щедрее, она не подсчитывает постоянно, не отдано ли больше, чем получено.

«О дружбе», 16, 58 (165, с.421)