хорошо!.. Это пригодится тебе в жизни, и не раз…

По залу приемов Катрин возвращалась в свои покои с высоко поднятой головой. Она одержала победу, не сделала ни одного неверного шага, не сказала ни одного неверного слова. Придворные устремили на нее свои взоры, но в них уже не было презрения, а только недоумение.

«Вот так! Я еще не раз удивлю всех», – торжествовала Екатерина, а на лице ее была, как всегда, застенчивая улыбка.

Когда человек страдает, для него естественно обращаться к Богу.

Екатерина опустилась на колени в крошечной часовне, которую украшал образ Скорбящей Богоматери, – икона была привезена из Флоренции, когда она приехала, чтобы выйти замуж за Генриха. Атмосфера, наполненная ароматами эфирных масел, спокойная и располагающая к уходу в себя, лишь усиливала боль, вызванную отъездом Генриха на войну.

Времена после смерти папы Климента VII выдались для королевства и самой Екатерины трудными. В Истамбуле король Франции заключил мирный договор с главой мусульманского мира турецким султаном Сулейманом, самым заклятым и могущественным врагом императора Карла V. Монморанси, Диана де Пуатье и находившийся под их влиянием Генрих возмущались: христианнейший из королей, видящий своего главного врага в императоре, вступил в союз с турками. С неверными, лучше сказать, с самим дьяволом!.. Флотилии корсара Барбароссы, беев Алжира и Туниса повергли в ужас побережье Средиземного моря. Вся Италия была поставлена под удар. Проснувшись утром на родной земле, человек внезапно оказывался в плену, а если и оставался на свободе, то лишался семьи, родных, близких и друзей. Тысячи несчастных попали на каторгу и в гаремы. Крики боли и ужаса были слышны в каждом уголке христианского мира. Папа Павел III лично обратился к императору Карлу V с призывом отбросить неверных в Азию. Франциск I устыдился содеянного и не посмел препятствовать снаряжению карательной экспедиции под предводительством Карла V. Вскоре император с триумфом вернулся с Востока: он нанес сокрушительное поражение Барбароссе, захватил Тунис, уничтожил десятки тысяч магометан, разрушил знаменитую арабскую библиотеку. Освобожденные рабы-христиане вернулись в Европу, прославляя Карла V.

Перед Франциском, на яркой жизни которого словно вечным пятном отпечатался позор Павии, возникла необходимость срочно стабилизировать ситуацию на Западе и помешать своему сопернику достигнуть мирового могущества. Франциск воспрепятствовал началу крестового похода императора против турка и захвату Истамбула и Иерусалима. Оба двора, императорский и королевский, вынуждены были склониться к мирному решению вопросов. Карл V, уязвленный крушением своих надежд на крестовый поход и мировое господство, предложил королю уладить разногласия в поединке – выйти на турнирное поле и сразиться один на один, дабы Божьим судом решить, кто из них прав. Но прежде чем скрестить копья, каждый должен что-то поставить на кон: Бургундию, с одной стороны, а Миланское герцогство, с другой, отдать одному из сыновей короля. Франциск тут же предложил кандидатуру Генриха, герцога Орлеанского, которому эти владения были обещаны в брачном договоре. Карл V отказался, посчитав, что супружеские узы с Екатериной Медичи делают принца опасным противником. О Генрихе император не хотел и слышать.

Намечавшийся мирный договор провалился. Франциск выдворил из Франции имперского посла. Многочисленные военные кампании с плачевным исходом убедили Франциска в необходимости получить не только Миланское герцогство, но и Савойю и укрепиться в Альпах.

Вторжением в Савойю и Пьемонт началась вторая война Франциска I с Карлом V.

Противник войны Монморанси, ратующий за примирение с императором, попал в немилость. В фаворе оказался адмирал Шабо де Брион, ставленник королевской фаворитки Анны д’Этамп и близкий друг королевы Маргариты Наваррской. Он стал главным министром и предводителем армии. Для войны нужны были деньги, много денег, и король отдал распоряжение изъять треть церковных доходов, а также половину доходов епископов и архиепископов. Для Екатерины это были уроки политического реализма, еще более привлекательные и действенные, чем теории флорентийца Макиавелли. Ее восхищало во Франциске все! Она чувствовала в нем защитника, обдумывала каждое слово короля, пыталась понять ход его мыслей и поступков. Она высоко ценила его незаурядный ум, отмечая при этом желание Франциска казаться легкомысленным для того, чтобы скрыть свое истинное лицо макиавеллевского властителя. Он вынашивал проекты зачастую противоречивые, а иногда и авантюрные, например, попытку объединить интересы французских католиков, протестантов и турок. А почему бы и нет? В будущем это вполне может случиться.

В начале войны удача улыбалась Франциску. Но вскоре все изменилось: католики не могли простить королю союзничества с неверными. Папа Павел III и английский король Генрих VIII предпочитали не вмешиваться и наблюдали за происходящим с недоброжелательностью. Император торжествовал: общественное мнение христианского мира целиком и полностью было на его стороне. Адмирал Шабо де Брион мог захватить Милан, но проявил нерешительность, и время ушло.

Франция подверглась ужасному нашествию – пятидесятитысячная императорская армия перешла через Альпы и захватила Прованс.

Карл V уже чувствовал себя победителем, громко заявляя, что на месте французского короля он бы сразу вышел сдаваться со сложенными руками и веревкой на шее.

Франции грозила опасность. Теперь главная цель заключалась в защите королевства от имперской агрессии. Поскольку адмирал де Брион не сумел остановить врага, он впал в немилость.

Король вынужден был вновь обратиться к Монморанси. Чтобы снова обрести свое могущество, Анн де Монморанси без колебаний согласился вести ненавистную ему войну. Его назначили командующим армией. Бывшая партия мира объединилась с партией войны, религиозные разногласия временно отошли на второй план.

Вместе с сыновьями король отправился в Валанс, в штаб-квартиру военных операций в тылу.

Перед отъездом Генрих зашел к Екатерине проститься. Она обрадовалась его приходу, ведь их встречи были очень редки, особенно после смерти Его Святейшества. Она так жаждала услышать, что он будет тосковать о ней, что он любит ее, несмотря на то, что она оказалась без обещанного приданого. Но он говорил только о войне.

– Монморанси – выдающийся полководец. Он все тщательно продумал.

– Я слышала, что он жесток и его все боятся.

– Это мнение недоброжелателей, – резко возразил Генрих. – Его жестокость оправдана, а военные действия дальновидны, что принесет Франции победу. Он решил стянуть все силы в большой укрепленный лагерь и дать императору возможность поиграть в завоевателя до тех пор, пока голод не застанет Карла V врасплох. Он применит тактику своих предшественников, великих полководцев, а именно тактику выжженной земли. По его приказу уничтожено сто городов и деревень, разрушены мельницы, иссушены поля, отравлены колодцы. Из-за нехватки продовольствия Карл V уже приостановил продвижение своих войск вперед.

Генрих был увлечен рассказом и, как всегда, не думал о Екатерине.

– Генрих, ты совершишь много подвигов, я знаю это, и отомстишь императору за те унижения, которым он подверг тебя и дофина, – прервала его Екатерина, чтобы тот, наконец, обратил на нее внимание. – Почему мы так редко видимся? Ведь я твоя жена!

Она крепко обняла его и заплакала.

– О, только не это! – взмолился Генрих.

Екатерина беспомощно опустила руки.

Генрих продолжал размышлять о военной кампании отца, о том, как проницателен Монморанси и как беспомощен в качестве стратега его отец. Ему необходимо было выговориться. Обычно молчаливый и замкнутый, в этот день он испытывал необычайное волнение из-за происходящей на территории Франции войны и желания поскорее очутиться на полях сражений, покарать ненавистного Карла. В нем заговорил воин-рыцарь.

– Если бы не Монморанси, Карл бы уже двигался к Парижу. Я хочу быть рядом с Монморанси, хочу учиться у него искусству командовать армией.

«Как он ошибается в оценке своего отца! Какая трагедия, что отец и сын не понимают и не любят друг друга! – искренне сожалела Екатерина. – Он восхищается коннетаблем, потому что Монморанси – ближайший друг Дианы. Генрих не замечает, какой он жестокий, грубый, неистово преданный вере,