Рено.

– Так вы отказываетесь отвечать на этом основании? – уточнил судья.

– Да, сэр.

– Необычная ситуация! – даже немного растерялся судья Сайлер.

Мейсон бесстрастно продолжал:

– В соответствии с планом, разработанным вами с Дейвенпортом и тщательно отрепетированным, вы сообщили о смерти пациента. Вы заперли на ключ дверь в домике мотеля, но не стали немедленно вызывати полицию, предоставив Эду Дейвенпорту возможность вылезти из окна и прыгнуть в машину, намеренно припаркованную прямо возле этого окна, и отправиться на заранее условленную встречу. В том месте его ожидал домик-прицеп. У Эда Дейвенпорта имелся от него ключ. Там он переоделся в новую одежду, избавившись от приметной пижамы, в которой сбежал из мотеля. Так?

– Отказываюсь отвечать.

– И, – продолжал Мейсон, – он сообщил вам о потраченных деньгах из собственности жены, верно? Он пожаловался, что у нее невыносимая родственница, которая постоянно настаивает на том, чтобы миссис Дейвенпорт требовала отчета у мужа. Дело, по его словам, идет к этому, он пустил на ветер многие тысячи долларов, остальные захватил с собой наличными, поэтому, если он не исчезнет немедленно, его обнаружат и привлекут к ответственности. Не рассказал ли он вам это и не просил ли о помощи?

– Я отказываюсь отвечать на основании моих конституционных прав.

– А не сообщил ли он вам, как в свое время отравил Гортензию Пакстон, а теперь власти заподозрили убийство, поэтому он опасается эксгумации трупа? Он хочет, чтобы все считали его мертвым, когда это случится, и он вам щедро заплатит за услуги?

– Отказываюсь отвечать.

– И, после того как Дейвенпорт вошел в прицеп, вы дали ему виски с подмешанным в него цианистым калием. Вы знали, что у него с собой чемодан, набитый долларами, которые он накопил, манипулируя личными средствами жены. Вы дали ему выпить виски и…

– Нет, ничего подобного! Я… Вы ошибаетесь, я тут ни при чем! – завопил доктор Рено. – Я не имел ни малейшего понятия, что находится в чемоданах. А уж коли вы такой умный, вы бы лучше занялись другим участником сговора, который собирался довезти его в прицепе до самой Невады!

– Как я понимаю, теперь вы говорите о Джейсоне Бекемейере, частном детективе из Бейкерсфилда?

– Разумеется! – рявкнул Рено.

Мейсон повернулся к Вэндлингу и сказал:

– А теперь, мистер окружной прокурор, я полагаю, по взаимному согласию мы продолжим дело: доктор Рено будет помещен в тюрьму, а также выдан ордер на арест Джейсона Бекемейера. Думаю, к тому времени, когда мы услышим полное заявление доктора Рено, мы выясним подробности этого дела.

Вэндлинг был уже на ногах:

– Обвинение желает выразить свою глубочайшую благодарность мистеру Перри Мейсону за его блестящее сотрудничество в деле установления истины, и на этот раз, если суд не против, я предлагаю прекратить дело против обвиняемой Мирны Дейвенпорт.

Мейсон, Делла Стрит, Пол Дрейк и Талберт Вэндлинг, сидевшие за круглым столом гостиной номера Мейсона в отеле «Калифорния», чокнулись бокалами.

– За преступления! – провозгласил Вэндлинг.

Они выпили.

– Не дает мне покоя, – усмехнулся Вэндлинг, – как окружной прокурор Лос-Анджелеса обрисовал вас, предупреждая меня: у вас на ногах копыта, на голове рога, длинный хвост, а изо рта вылетает сернистое пламя. Благодаря вашему сотрудничеству люди повсюду толкуют о моих детективных талантах.

– Это же прекрасно, – засмеялся адвокат, – если бы со мной сотрудничало побольше людей, у нас бы дела шли гораздо лучше. Расскажите нам про доктора Рено.

– Доктор Рено сделал пространное заявление, – начал Вэндлинг. – Мы ему не обещали ни неприкосновенности личности, ни чего-либо другого. Хорошенько обдумав свое положение, он решил, что ему гораздо выгоднее выложить все начистоту.

Вроде бы нет никаких сомнений в отношении происшедшего. Дейвенпорт отравил Гортензию Пакстон, вы попали в точку. Сделал он это для того, чтобы его жена получила деньги Делано. Потом он принялся превращать в наличные все, что ему удавалось, запутывая отчеты и манипулируя средствами жены. Одновременно он занялся созданием, или фабрикованием, наверное, так будет правильнее сказать, «уголовного дела» против собственной жены. Он опасался серьезного расследования смерти Гортензии Пакстон, вот и подготавливал «козла отпущения».

Мейсон внимательно слушал.

– Дейвенпорт понимал: его могут заподозрить. Вот почему он заявил жене в присутствии Сары Энзел о письме, оставленном у секретарши, которое должно быть передано полиции в случае его смерти, в котором он обвиняет ее в отравлении Гортензии Пакстон и в отравлении его самого, потому что у него якобы возникли подозрения.

Очевидно, в этом конверте никогда и не было ничего, кроме нескольких чистых листков бумаги, но он не сомневался: жена под нажимом агрессивно настроенной Сары Энзел предпримет шаги для того, чтобы этот конверт был изъят, если Эд Дейвенпорт умрет при обстоятельствах, допускающих отравление.

Внушив секретарше, что жена на самом деле стремится его отравить, поскольку она отравила Гортензию Пакстон, Дейвенпорт, фигурально выражаясь, выступил в качестве режиссера собственной пьесы. Он заполнил два чемодана деньгами и отправился во Фресно, чтобы организовать собственную «смерть».

Дейвенпорт заблаговременно договорился с доктором Рено, врачом с сомнительной репутацией, чтобы обстоятельства «смерти» Дейвенпорта указывали на отравление, после чего тело исчезает, а потому невозможно будет произвести вскрытие.

Дейвенпорт предупредил Рено, что подозрения возникнут, если исчезнет что-то из его вещей. Поэтому он купил небольшой дорожный чемодан, в который переложил свои туалетные принадлежности и знаменитую коробку конфет, которую он постарался заполучить, ибо в ней находились конфеты, до которых дотрагивалась его жена. Доктор Рено с помощью шприца ввел в конфеты яд, затем запечатал отверстия раскаленной иглой. Дейвенпорт подсказал ему использовать и мышьяк, и цианистый калий, потому что у жены имелись оба этих яда, полиция это непременно установит.

Дейвенпорт запер чемоданы с деньгами в машину, на которой должен был удрать, а доктор Рено дал ему слабительное и рвотное, чтобы стимулировать симптомы упадка сил и мышьякового отравления.

Дейвенпорт заранее позаботился о том, чтобы улизнуть через окно комнаты, сел в машину, которая была оставлена рядом с ней, и проехал две-три мили до места, где его дожидался домик-прицеп со всем необходимым.

Естественно, Дейвенпорт хотел выкачать все деньги со счета в Парадайзе. Несколько переводов должны были поступить в пятницу или субботу, это крайний срок. Но он их не получил и понимал, что до понедельника не сумеет ничего сделать. Тем временем все было подготовлено для его драматической «кончины», назначенной на понедельник днем.

Дейвенпорта кто-то предупредил, что собираются эксгумировать тело Гортензии Пакстон, поэтому он опасался тянуть дальше. Ему необходимо было изобрести какую-то схему для опустошения банковского счета в Парадайзе уже после своей «смерти». Мейбл Нордж – доверчивая молодая особа – испытывала по отношению к нему необычайную преданность, и он постепенно принялся культивировать у нее в голове уверенность в том, что его жена пыталась его отравить.

Дейвенпорт заявил Мейбл Нордж, что едет домой, он не знает, когда жена предпримет попытку избавиться от него. Он взял с нее слово, что она снимет все до последнего цента со счета в банке Парадайза и, независимо от того, что случится, отвезет их в Сан-Бернардино, там она должна будет встретиться с человеком, который является ближайшим сослуживцем Дейвенпорта. Этот человек сообщит ей условный пароль, по которому она его узнает, после чего передаст ему деньги.

Этим человеком был Бекемейер, третий член в сговоре. До этого Бекемейер вместе с Дейвенпортом