книгах отелей, что он покинул Клондайк под именем Билла Хогарти, что он присвоил долю золота, принадлежащую Биллу Хогарти, что убитый не кто иной, как Билл Хогарти, что он пытался получить от обвиняемого денежную компенсацию, но тот предпочел его убить, нежели расстаться со своими нечестно нажитыми деньгами. Таким образом, становится понятен и мотив убийства.

– И у вас имеется достаточно фактов, чтобы доказать все это? – вежливо поинтересовался Мейсон.

– Мы располагаем всем, что для этого необходимо, – с достоинством ответил Киттеринг. – Кое-что будет доказано на основе логических доводов. Только не пытайтесь разыгрывать удивление, мистер Мейсон. Ваше частное объявление в сиэтлской газете говорит о том, что вы…

– Достаточно! – перебил его судья Кнокс. – Не будем переходить на личности. Можете задавать свидетелю вопросы, мистер Мейсон.

– Благодарю, ваша честь, – поклонился адвокат. – Мистер Лидс, я задам вам тот же вопрос, что и Джейсону Кэрроллу. Велись ли разговоры в вашем присутствии или в присутствии Джейсона Кэрролла о выгодах, которые будет иметь семья, если объявить Олдена Лидса недееспособным или поместить в санаторий?

Лидс тяжело вздохнул:

– Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос.

– Боюсь, что вам придется это сделать, – заметил Мейсон.

– Вопрос совершенно уместный, – согласился судья Кнокс.

– Ваша честь, – возразил Киттеринг, – если адвокат хочет поставить под сомнение показания Джейсона Кэрролла, он должен это делать сам, а не оказывать давление на свидетелей.

– Я не согласен с вами, – заявил судья. – Этот вопрос поможет понять намерения части свидетелей. Очевидно, если Олдена Лидса признают виновным, то его женитьба будет расстроена, что весьма выгодно для родственников. Можете отвечать на вопрос, мистер Лидс.

– Был разговор насчет того, чтобы меня назначить опекуном.

– Шла ли при этом речь, что это для вас выгодно?

Несколько секунд Фриман Лидс тяжело молчал.

– Нет, – наконец ответил он.

– И не было разговора о том, что вы унаследуете часть его состояния?

– Нет, – ответил Лидс после некоторого колебания.

– Обвиняемый – ваш старший брат?

– Да.

– Сколько вам было лет, когда он ушел из дома?

– Мне было семь лет.

– И когда вы с ним снова встретились?

– Около пяти лет назад.

– И все эти годы вы не поддерживали с ним связи?

– Нет.

– И даже не слышали о нем?

– Нет.

– И не знали, где он находится?

– Нет.

– Откуда же вы знаете, что обвиняемый – ваш брат? – подвел итог адвокат.

– Я узнал его, – ответил Лидс.

Мейсон хитро улыбнулся.

– А вы узнали бы брата, – учтиво осведомился он, – если бы он разорился?

По залу пронесся шепот. В двух или трех местах раздался смех.

Судья Кнокс сказал, с трудом сдерживая улыбку:

– Суду надо вынести решение, поэтому мы не можем допустить веселья в зале. Дело очень серьезное, поэтому попрошу публику сдерживать свои эмоции. Отвечайте на поставленный вопрос, мистер Лидс.

– Конечно, – подтвердил тот, – я бы его узнал и в этом случае.

– А если бы он появился у вашего черного хода оборванный, с сумой через плечо и попросил у вас хлеба, вы полагаете, что и тогда узнали бы в нем брата, с которым расстались давным-давно? – продолжал Мейсон.

– Да, несомненно.

– Где вы впервые встретились с братом после разлуки, мистер Лидс?

– Олден Лидс приехал ко мне домой.

– На такси?

– Да.

– И что он сказал вам?

– Он спросил, еще не входя в дом, помню ли я его и не может ли он у меня немного пожить, и после небольшой паузы спросил: «Разве ты не помнишь своего родного брата, Олдена Лидса?»

– Понятно! – с улыбкой ответил Мейсон. – А сколько времени длилась эта пауза, то есть с момента его вопроса о том, помните ли вы его, до того, как он попросил разрешения остановиться у вас?

– Минуту или две.

– И за это время вы его не узнали?

– Я просто не был абсолютно уверен.

– Понятно. И вы его узнали после того, как он назвал свое имя?

– Я пригласил его в дом.

– И обвиняемый вошел?

– Да.

– И вы с ним поговорили?

– Да, мы говорили примерно около часа.

– Именно тогда он сообщил вам, что нашел золото на Клондайке?

– Он просто сказал, что живет очень хорошо.

– И это, – заметил Мейсон, – окончательно вас убедило, что он – ваш брат?

– Нет, это не так, – ответил Лидс.

– Почему же не так?

– Я узнал его.

– Когда же?

– Сразу, как увидел.

– Еще до того, как он вошел в ваш дом?

– Да, конечно.

– Но ведь вы не назвали его по имени и не сразу впустили? – уточнил адвокат.

– Да, не сразу.

– Вы с ним поздоровались за руку?

– Я уже не помню.

– Кто-нибудь еще присутствовал при этом разговоре?

– Да, но, правда, не с самого начала.

– Кто же это был?

– Джейсон Кэрролл.

– Вы представили обвиняемого Джейсону Кэрроллу?

– Да.

– Помните, что именно вы тогда сказали?

– С тех пор прошло пять лет, – запротестовал свидетель. – Трудно упомнить все подробности по истечении такого времени.

– Да, – согласился Мейсон, – но не для человека с такой замечательной памятью, как у вас. В начале допроса вы сообщили, что вам шестьдесят пять лет. Значит, когда вы встретились с братом, вам было около шестидесяти. Перед этим вы видели его, когда вам было семь, и узнали, несмотря на прошедшие пятьдесят три года. Это так? – Выражение лица адвоката выдавало его торжество.