знакомые слова заклинания, Если я не могу шевельнуться и помешать провести обряд, вцепившись ей в космы, то это можно сделать и по-другому.

— Девушки бывают разные: черные, белые, красные,— во весь голос затягиваю я песню-прилипалу.— Но всем одинаково хочется на чем-нибудь заморочиться!

От неожиданности ведьма чуть не роняет прихват, но я рано радуюсь — ее выдержке можно позавидовать.

— Ты не могла бы заткнуть пасть? — злобно шипит она, прерывая заклинание.

— Песне ты не скажешь «до свиданья»! — воодушевленная, распеваю я.— Песня не расстанется с тобой! Через годы, через расстоянья, на любой дороге, в стороне любой...

Ведьма испепеляет меня взглядом и, стараясь не слушать, возобновляет заклинание. Но попробуй повтори все слова, когда в двух шагах надрывается певица да притом специально чудовищно фальшивит. Ведьма ругается благим матом и начинает заговор заново.

— Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как ветер в мае... — душевно вывожу я.

— Замолчи-и-и-и! — визжит ведьма и нажимает на ухват с явным желанием меня придушить. Но железные дуги плотно застряли в бревнах и не могут углубиться больше.

И хоть я по-прежнему в плену и шею крепко держат полоски металла, распевать во весь голос мне это не мешает.

— Хали-гали, пара-трупер, нам с тобою было супер! Пара-трупер, хали-гали, мы с тобой всю ночь летали!

Ведьма воет от бешенства:

— И не надейся меня сбить!

— Потому что нельзя, потому что нельзя, потому что нельзя быть на свете красивой такой…

— Я все равно заберу твое тело! — беснуётся она.

— Нет, я не понял, что ты имела в виду! Нет, все понятно, что ты имела в виду, но что конкретно, что ты имела в виду...— невозмутимо напеваю я.

— Ну все, ты меня разозлила,— шипит ведьма.— Не хотела тратить силу, но придется.

— Что ты имела в виду, что ты имела в виду, что ты имела... — продолжаю голосить я.

Она выбрасывает вперед руку, что-то бормочет, и мои губы приклеиваются друг к другу, запирая внутри неспетые песни.

Ведьма торжествует и начинает выкрикивать слова заговора. На этот раз ей уже ничто не может помешать. С последним словом моя душа покинет тело, уступив место двухсотлетней паразитке, которая разрушит его за какой-то год жизни, а потом бросит, как ветхую одежку, и присвоит себе новое молодое тело.

От безнадежности судорогой сводит живот. А может, это уже душа готовится оставить тело? Нет рядом никого, кто может помешать старой ведьме. Ни верного Ива, который ищет Василису в Златограде, ни бесстрашного Варфоломея — будь он здесь, расцарапал бы ведьме глаза, ни наивного Кузьмы, который дрыхнет, наевшись ведьминых пирогов и не подозревая о том, что настоящая Фрося корчится в старушечьем теле в куче лохмотьев на печи. Никто не остановит ведьму, а она шепчет все быстрее, нетерпеливо приближая последние слова заклинания, и я нутром понимаю, что от обмена телами нас разделяют какие-то несколько слов.

— Юности цвет вместо старости лет.— Она шепчет знакомые слова.— Годы младые станут моими. Хворь, уйди прочь, юной стану в эту ночь.

Получается, это и есть заключительная часть заклинания. Когда я проснулась от кошмара, я прервала заклинание этом самом месте, не дав ведьме молвить последние колдовские слова.

— Беру себе твои кудри шелковые,— быстро бормочет ведьма,— твой голос медовый, твой румянец алый, твой стан статный.

Она переводит дух и с торжеством смотрит на меня. В ее глазах я вижу приговор. Всего несколько слов — и я уже перестану быть собой. К глазам подступают слезы, но я только выше вздергиваю подбородок и с вызовом смотрю в лихорадочно горящие глаза ведьмы.

— Отдаю тебе свои годы древние, свои хвори вредные, свои очи мутные, свое тело ветхое,— с торжеством шепчет она.

Я замираю от напряжения: всего несколько слов — и заклинание будет завершено. Но я вижу то, чего не видит ведьма. В темноте с печи неловко соскальзывает старушечья фигура и, припадая на одну ногу, быстро приближается к ведьме.

— Так стань же ты мною, а я буду тобою! — Хриплый торжествующий крик обрывается на высокой ноте. Фрося в старушечьем теле находит в себе силы рынком повернуть к себе ведьму и вцепляется в нее. Завязывается борьба, и два силуэта, натыкаясь на стены и лавки, танцуют смертельное танго в полной тьме.

Я с силой цепляюсь за ухват и отталкиваю древко. Свобода! Растираю затекшее горло и быстро ощупываю лицо. Мое!

В волнении смотрю на сцепившихся ведьму и Фросю. Что же теперь будет? Судя по торжествующей интонации, ведьма произнесла все слова заклинания, но вмешалась Фрося и нарушила контакт между нами, разорвав энергетический канал, и, тем самым заменив меня, оттянула огонь на себя. Внезапно фигуры сливаются в единое целое. Секунда — и молодая женщина отталкивает от себя старуху. Та ударяется о печь и беззвучно сползает на пол.

Бедная Фрося! Она пожертвовала собой ради моего спасения. И теперь я просто обязана раздавить эту ведьму.

Я подхватываю с пола ухват и, выставив его вперед, с криком бросаюсь на ведьму.

Та с испуганным визгом отпрыгивает в сторону и бормочет за моей спиной:

— Аня, это я, я, Фрося, Фрося! Все кончилось, кончилось, кончилось...

И эта испуганная интонация, эти взволнованные повторы слов убеждают меня в том, что случилось чудо, и колдовство разрушилось.

Не выпуская ухвата из рук, наклоняюсь над старой ведь- мой.

— Она не дышит...

— Что с ней? — взволнованно вскрикивает Фрося.

— Мертва.