отмокну в ванне.

— Я и сам не в лучшей форме, — согласился тот, шагая с ней к лифту. Тяжелый был день. Но я думаю, этот парень, Мэтью Уорнер, сделал неплохую затравку для успеха его дела.

— Все это не более чем пиаровская акция, твердо ответила Саманта. Они вышли на тротуар перед зданием. — Нам не стоит видеть за этим ничего большего.

— Не беспокойся, твой сигнал принят, — улыбнулся Генри, обнимая ее за талию и быстро целуя в щеку. — Но мне хотелось бы, чтобы и ты приняла мой.

— Ax, Генри! Я тысячу раз говорила…

— Молчи! Не убивай моих надежд, Карлотта! внезапно драматически провозгласил он громким голосом, прижимая руки к сердцу и падая перед Самантой на одно колено. — Как можешь быть ты так жестока? — возопил он. — Ты знаешь, я весь твой и верен буду вечно!

— Прекрати сейчас же! — прошипела Саманта.

— Всего лишь маленький кусочек рая! Вот все, о чем прошу! — от души надрывался Генри, имитируя сцену из какой-то викторианской мелодрамы. — Не отвергай моей руки и сердца — ведь нет мне жизни без тебя!

— Если не прекратишь сию минуту, тебе точно конец! — со смехом выдавила Саманта, оставив попытки сопротивляться флюидам веселого озорства, что исходили от Генри, который все-таки прекратил разыгрывать отвергнутого обожателя.

— Ладно, расслабься — я просто хотел тебя повеселить, — улыбнулся он, отряхивая пыль с колен. — Ты ведь не собираешься меня увольнять?

— Нет, дурачок! Лучше бы ты думал о работе. — Она повернулась и зашагала прочь. — И не смей называть меня Карлоттой, а не то открою председателю имя человека, соблазнившего его дочь, бросила она через плечо все еще смеющемуся Генри.

Услышав позади звук автомобиля, Саманта обернулась и вскинула руку, чтобы остановить такси. Но то оказалось не такси, а длинный черный лимузин.

Следующие несколько секунд прошли в каком-то тумане, потому что задняя дверь отворилась, оттуда выскочил человек, внезапно сгреб ее в охапку и бесцеремонно затолкал на заднее сиденье машины.

— В чем дело? — смятенно воскликнула женщина. — Что ты себе позволяешь! возмутилась она в следующую секунду, узнав Мэтью Уорнера, который, захлопывая дверцу, отдавал распоряжение шоферу двигаться дальше.

— Что это за сумасшедший тип? — в свою очередь сердито потребовал ответа Мэт, быстрым нажатием кнопки воздвигая перегородку между ними и водителем. Что за фокусы он выкидывал там, перед дверьми офиса?

— Всего лишь Генри Грэм, валяющий дурака, машинально пробормотала Саманта. Щеки ее залил румянец, и она поспешно натянула на колени юбку своего темно-синего делового костюма. — А вот что за фокусы выкидываешь ты? — сквозь стиснутые зубы процедила она.

— Это оказалось единственным способом перекинуться с тобой парой слов, пожал широкими плечами Мэт. — Ты ведь отказываешься отвечать на мои звонки домой и блокируешь все мои попытки связаться с тобой в офисе.

Упоминание об офисе резко вернуло Саманту к действительности.

— Да ты с ума сошел! — почти задохнулась она. — Если кто-нибудь заметит нас вместе… — Ее охватил ужас. Стоит только кому-то одному увидеть эту сцену в разгар возникшей тяжбы, и она немедленно вылетит с работы. — Ты понимаешь, чем это пахнет? Может, тебе и наплевать, что будет со мной, но мне моя судьба небезразлична!

— Да, конечно, я понимаю возможную опасность, — нетерпеливо возразил он. Но риск очень мал. И вдобавок: я не собираюсь обсуждать с тобой никаких деловых проблем. То, что я хочу обсудить с тобой, моя дорогая Саманта, — дело сугубо личное.

— Меня не интересуют никакие личные взаимоотношения с тобой, проскрежетала она. Бросив быстрый взгляд на тонированные окна, с облегчением поняла, что с улицы не видно, что делается внутри. — Будь любезен, сию же минуту останови машину и выпусти меня отсюда! — ледяным тоном прибавила она, наклоняясь за сумочкой.

Но его мгновенная реакция застала ее врасплох. Он проворно схватил ее за руку и резко притянул к себе.

— Что ты делаешь? — вскричала Саманта, упершись взглядом прямо в его загорелое лицо. По спине ее пробежал холодок. Его зеленые глаза зловеще мерцали, а руки все сильнее сжимались вокруг ее трепещущего тела.

— Мне надо поговорить с тобой — и я хочу сделать это именно сейчас! твердо заявил он.

Быстро оправившись от шока, вызванного внезапностью его действий, Саманта теперь кипела от злости. Высвободив руки и упершись ими в грудь Мэта, она попыталась высвободиться из его стальных объятий.

— Я… я не желаю с тобой говорить, — задыхаясь, прошипела она, тщетно пытаясь одолеть его хватку, но вместо этого лишь крепче прижимаясь к широкой и твердой, как скала, груди.

— Если ты не хочешь говорить, — протянул он, я найду какой-нибудь другой способ провести с тобой время, а?

— О, нет! — поспешно выкрикнула она. — Нет! Не смей… нет…

Но толку от ее протестов было мало. Голос ее оборвался, потому что Мэт стремительно наклонился и крепко прижался губами к ее губам.

Она могла сколько угодно яростно барабанить кулаками по его плечам — все было тщетно. Он не обращал ни малейшего внимания на ее действия, и было вдвойне унизительно сознавать, что завладевшие ее ртом губы действовали не с грубой, животной страстью. Напротив — они были мягкими, теплыми и нежными. Они чувственно и прихотливо ласкали ее трепетные губы, до обидного легко добиваясь немого отклика, рождая ответное возбуждение, над которым Саманта была не властна, потому что предательский жар уже разливался по ее телу.

Это несправедливо! — было ее последней, отчаянной мыслью, прежде чем она окончательно поняла, что не может сопротивляться сладкому искушению, обольстительному беззаконию его губ и языка. Несправедливо — потому что она честно сделала все, что могла, чтобы не подпускать к себе этого человека. Чтобы безжалостно изгнать его из своей жизни, из своей головы и из сердца.

И вот, выходило, что она совершенно бессильна противиться чисто физическому влечению.

Но, трепеща и сгорая в его объятиях, она точно знала, что Мэт сознательно использует именно то оружие, против которого она бессильна. Прошли уже две долгие недели с того времени, как он вот так обнимал ее в последний раз, и тщательно выстроенные бастионы рушились один за другим, оставляя ее беспомощной пленницей мощного потока страсти, что бушевал в ее жилах.

— Не обижайся, Сэм, но сегодня ты как-то взъерошенно выглядишь.

— Я бы не стала так откровенно это подчеркивать, Генри, но, вероятно, ты прав. Примерно так я себя и чувствую.

— Может, чашка кофе поможет? — спросил он, участливо глядя на бледное лицо девушки, на темные круги под глазами.

— Было бы замечательно, — кивнула Саманта и, дождавшись, пока Генри выйдет, обмякла в кресле, всей душой мечтая поспать часиков сто.

Теперь, с наступлением беременности, все усложнилось. Было непонятно, вызвано ли болезненное состояние Саманты тем, что она ждет ребенка, или же вчерашним бурным эпизодом в лимузине. Впрочем, после всего случившегося она ни на минуту не могла сомкнуть глаз.

Саманта выпила принесенный горячий кофе и большой стакан холодной воды, но, несмотря на старания, не могла втянуться в работу. Перед мысленным взором все маячили красивое лицо и стройная