кажется, успокоилась, чего нельзя было сказать об окружающих.
– Тетя Тина! – Сашенька отцепилась от матери. – Не убивайте ее, Масяня хорошая!
– Что ты, зайка, – сказала Тина как могла твердо, – мне это и в голову не приходило! А что у вас случилось-то?
– Федя Кукушкин принес в садик Масяню, – размазывая слезы по щекам, заговорила Сашенька, – и подарил мне. А папа сказал, что можно, и пошел за клеточкой… – Последние слова она прорыдала.
– Ты что, и вправду хотела живую мышь в мусоропровод спустить? – полюбопытствовала Тина. – Ну и ну!
– Не твое дело! – устало ответила Маша. – Не суйся в чужую семью, свою заведи – там и командуй! – И поскольку Тина промолчала, соседка осмелела и добавила злорадно: – Что-то незаметно, чтобы этот тип на шикарной машине захотел на тебе жениться!
«Дура!» – ответила Тина одними глазами, не на минуту не забывая, что Сашенька все слышит.
– Что здесь происходит? – По лестнице поднимался Миша, в руках у него был хорошенький домик для домашнего грызуна.
– Явился! – мигом вскипела Маша. – Ты что это себе позволяешь за моей спиной?
Не следовало ей говорить с мужем в таком тоне при соседке. Да еще не какой-нибудь старой грымзе, а Тине. Миша выпрямился, глаза его грозно блеснули.
– Папа, а мама не разрешает Масяню и хотела ее в мусоропровод выбросить! – мигом наябедничала Сашенька, сильно приободрившаяся в присутствии отца.
Тина тут же подумала, что с мышью все будет в порядке – уж теперь-то сосед обязательно настоит на своем.
– Пойдем поговорим! – Миша схватил жену за руку. – Сашура, посиди пока у тети Тины!
– Или мышь, или я! – раздался визгливый голос Маши из-за двери.
Сашенька держала перед Тиной раскрытый домик.
– Сажайте ее сюда, тетя Тина!
И Тина, сделав над собой титаническое усилие, взяла мышь в руку. Ничего не случилось, ее не разбил паралич, и сердце не разорвалось от ужаса. Мышка была пушистая и теплая, под пальцами билось крохотное сердечко. Тина сунула кулак в клетку и осторожно разжала руку.
– Масянечка, – щебетал ребенок, – сейчас покушаем и подстилочку тебе соорудим!
Открылась дверь соседей, и Миша поманил свою дочку, подмигнув Тине на прощание.
Все же кашемировый свитер придется отдать в химчистку!
Тина проснулась поздно, но не чувствовала себя отдохнувшей.
У нее было ощущение подавленности и опустошенности. Перед глазами все еще стояло мертвое, обезображенное удушьем лицо Лены Сумягиной. Но не это, точнее, не только это было причиной отвратительного самочувствия.
Тина лежала, уставившись в потолок, и пыталась разобраться в своих ощущениях. Этому научил ее дядя Бо. «Если тебе плохо, – не раз говорил он ей, – если у тебя тяжело на душе, Принцесса, не давай депрессии расти, как снежный ком, не давай ей развиваться, как тяжелой болезни, пресеки ее на корню. А для этого в первую очередь надо разобраться в ней, понять ее причину. Понять – это значит почти победить!..»
Да, ее депрессия связана с серией убийств, случившихся за последние дни, – но не только. Точнее, не столько. Надо честно признаться: ни к одной из жертв она не питала теплых чувств. Конечно, подлили масла в огонь найденные перед дверью куклы. Но было еще что-то… что-то скверное, мучительное…
И тут она вспомнила.
Леонид.
Его подозрительное поведение. Отпечаток ботинка на месте убийства Виктора Мухина. Разговор с подозрительным незнакомцем в ресторане, в котором прозвучало название Зауральск…
Она привыкла доверять Леониду.
Пусть их не связывала постель – но их на первый взгляд почти деловые отношения постепенно переросли в нечто большее, чем простая физическая близость.
И вот неожиданно она поняла, что совершенно не знает этого человека. У него, как у Луны, есть своя невидимая, темная сторона… точнее – как у айсберга: есть подводная часть, которая гораздо больше, чем видимая. И гораздо опаснее.
Если продолжать сравнение с айсбергом, Тина почувствовала себя кораблем, внезапно напоровшимся на эту опасную, невидимую часть айсберга по имени Леонид.
Именно неожиданность, непредсказуемость этого удара сделали его особенно смертоносным.
Она резко поднялась, спустила ноги с постели, нашарила тапочки.
Нечего лежать и заниматься самокопанием. Дядя Бо, конечно, профессионал, но на самом деле лучшее средство от депрессии не психоанализ, а зарядка, контрастный душ и работа…
Прежде чем приступить к утренней гимнастике, Тина открыла ежедневник, чтобы проверить сегодняшние планы.
Двадцать пятое сентября. Вечером у них дефиле в ресторане «Вампука», до того день свободен.
Двадцать пятое сентября?
Она вспомнила, что год назад в этот самый день они праздновали день рождения Милки Сорокиной. Милка – широкая натура, закатила пир на весь мир.
Во-первых, сказала она, будут только свои, буквально двадцать человек. Во-вторых, никаких мужиков, еще не хватало, чтобы они пялились на красоток манекенщиц, так и кусок в горло не полезет! В-третьих, насчет куска. Плюем на диету, пьем-едим сколько хотим! В свой день рождения она, Милка, не желает видеть вокруг голодные кислые физиономии. И они лопали пармскую ветчину с дыней и мазали мясо горчицей (без хлеба, все же фигуру надо беречь), запивали все это вином и чувствовали себя счастливыми.
Публика в ресторане прямо обалдела, когда из отдельного зала высыпали танцевать два десятка длинноногих красоток. Мужчины разинули рты и вытянули шеи, позабыв про своих невзрачных спутниц. Не один скандал разгорелся потом по их вине. Но им тогда было на все наплевать, Милка посылала потенциальных кавалеров подальше, не стесняясь в выражениях.
Тогда они так напились, что Милка забыла в такси сумочку, а сама Тина вернулась домой в одной туфельке, как Золушка…
Тина усмехнулась. Как же они тогда были беззаботны!
Внезапно она подумала, что нужно позвонить Милке. Ей будет приятно, что ее еще помнят. Да и на самом деле Тине хотелось услышать голос подруги, убедиться, что у той все в порядке.
Была и еще одна причина, но ее Тина старалась пока скрывать даже от самой себя.
Милка живет в Иркутске – и Леонид рассказывал, что приехал в Москву именно из Иркутска…
Тина задумалась – сколько же сейчас в Иркутске времени? Кажется, на четыре часа больше, чем в Москве…
Конечно, Милки может не быть дома, но по крайней мере сейчас там не раннее утро, так что Тина не разбудит ее своим звонком.
Она нашла на первой странице ежедневника коды городов и набрала номер. Трубку долго не брали, наконец запыхавшийся, несомненно, Милкин голос заорал:
– Да! Кто говорит? Ты что ли, Юрка?
– Милка! – обрадованно заорала в ответ Тина. – Это же я! Как ты? С днем рождения тебя поздравить хочу!
– Тинка! – ахнула Милка. – Ну надо же, вспомнила! А я и не ждала ни от кого из Москвы! Юрка в командировке в какой-то дыре, думала, он звонит…
Несмотря на то что было прекрасно слышно, они продолжали орать, как будто хотели докричаться из Москвы в Иркутск напрямую, без телефонной связи.
– Как ты живешь? – надрывалась Тина. – Мама как – здорова?
– Мама поправилась, а я живу хорошо! – смеялась Милка. – Ты не поверишь, где работаю – во Дворце бракосочетаний! Молодоженов поздравляю! «Дорогие Иван и Мария! – продекламировала она ненатуральным голосом. – В этот торжественный день разрешите поздравить вас… и так далее!»
