— Ты уезжаешь, — она произнесла это так, словно подписывала приговор. И ему, и себе. И их отношениям.

— Уезжаю, — подтвердил Дронго. «Такое ощущение, что Япония находится в миллионах километрах от Земли», — подумал он. И чтобы попасть сюда снова, ему нужно будет пролететь эти миллионы километров. Он не любил, когда его провожали в аэропортах. Однажды уже был аэропорт. И крик Натали, закрывшей его своим телом. С тех пор он не любил, когда его провожали. Но отказать Фумико он не мог.

— Ты уезжаешь, — повторила она, глядя на него.

Он вдруг осознал, что их разделяют не только миллионы километров. Их разделяли сотни лет, прожитые ими в разных мирах и в разное время. Их разделяла его жизнь, такая насыщенная и безумная, которой могло хватить на несколько других, более спокойных и благоразумных судеб. Но это была его жизнь. И ничего изменить было нельзя. Откуда она знает, что такое боль? Что такое горечь утраты? Откуда эта девочка может знать, что творится в его душе?

— Я хочу тебя поблагодарить — произнес он непослушными губами, — хочу поблагодарить за все, что ты для меня сделала.

— Ну да, конечно, — улыбнулась она, — я ведь была твоим переводчиком.

Она протянула ему руку. Их обтекал людской поток. Он сжал ее руку.

— До свидания.

— Знаешь, о чем я подумала? — неожиданно сказала она. — Я вдруг поняла, кем ты был в прошлой жизни. Ты был дельфином. Такие, как ты, спасают людей и рыб от акул. Может быть, в следующей жизни мы оба будем дельфинами. Как ты думаешь? Мы когда-нибудь встретимся? Хотя бы через сто лет? Или через тысячу?

— Да, — согласился он, — через тысячу лет. И где-нибудь в другом месте.

Может быть, на Марсе или на Луне. К тому времени там будут жить люди.

У нее задрожали губы.

— Прощай, — сказала она, — я всегда буду тебя помнить.

— А я буду помнить вашу «чайную церемонию», — пообещал он, — и вашу горячую баню фуро, и ваши бумажные домики, такие теплые, что в них бывает по-настоящему жарко. И тебя, Фумико.

Он успел ее быстро поцеловать и поспешил встать на ленту транспортера, увозившего его к стойке, где находился паспортный контроль. Он оглянулся в последний раз. Отсюда уже невозможно было ее разглядеть.

Через полчаса авиалайнер взял курс на Европу.