— А вы этого не знали?

— Нет. — Удзава посмотрел в свой стакан. Он пока не притронулся к виски. — Поверьте мне, я ничего не знал. Мне казалось, что он действительно разбился в автомобильной аварии. В последние месяцы он был мрачным, задумчивым, часто бывал не в себе. Я не знал, почему у него такое настроение. Но если бы я мог предположить, что его убили, то сам бы нашел убийцу и с ним разделался.

Вадати был мне как отец, как самый большой друг. Он взял меня на работу, когда я пришел с флота, взял меня рядовым охранником и все эти годы помогал мне.

Когда он стал вице-президентом, он сделал меня заместителем начальника службы безопасности. А сам оставался начальником. Но он сказал мне, что я должен занять его место. Стать начальником службы безопасности. И вот так получилось… Кто его убил?

— Не знаю. Я приехал сюда, чтобы это выяснить. Мы договорились, что ваш президент никому об этом не расскажет. Но вчера убили Сэцуко, и он вынужден был рассказать обо всем.

— И Сэцуко тоже, — кивнул Удзава. — Мне кажется, все эти события связаны. Авария Вадати, смерть Сэцуко, вчерашние выстрелы. И я хочу знать, кто за всем этим стоит. Видимо, как начальник службы безопасности я оказался полностью несостоятельным, если в нашем банке, у меня под носом, творились такие преступления, а я ничего не знал.

Вероятно, именно это беспокоило его более всего. Это наносило удар по его профессиональному престижу. Удзава поднял голову и посмотрел Дронго в глаза. В них была твердая решимость реабилитироваться.

— Во всяком случае, вы один из немногих, кто не мог выстрелить в Симуру и Такахаси, — пробормотал Дронго. — Вы сидели рядом со мной, в одном ряду с Такахаси. Чтобы выстрелить в них, вам нужно было подняться, обежать стол или с моей стороны, или с другой. И уже затем начать стрелять. А потом вернуться на свое место. У вас не было бы времени.

— Неужели вы думаете, что я мог сделать такое? — Удзава покачал головой. — Вам будет трудно в Японии. Не нужно было вам сюда приезжать. Вы не знаете нашего менталитета. Здесь живут совсем другие люди. Вы слышали, как Симура решил не назначать меня вице-президентом, а оставить начальником службы безопасности. И как всякий европеец или американец подумали, что я должен обидеться и отомстить Симуре, а заодно и новому будущему президенту Такахаси.

Но здесь все по-другому. Дело в том, что в нашем банке два управления безопасности. Одно — мое, собственно отвечающее за безопасность, а второе управление — Мицуо Мори, который отвечает за информационную безопасность. С моими знаниями я бы не смог курировать их управление. Вадати был высокообразованный человек и мог курировать сразу два управления. А я не смогу.

И поэтому Тацуо Симура принял верное решение. Он оставил меня начальником моей службы, а управление Мори передал новому первому вице-президенту Морияме, который разбирается в компьютерах гораздо лучше меня. Симура не сказал главного, он распорядился повысить мне зарплату. Но даже если бы он этого не сделал, даже если бы на должность вице-президента вместо меня был выдвинут Мори или кто- нибудь из моих заместителей, то и тогда бы я принял это назначение с пониманием. Япония — это прежде всего «бусидо». Кодекс поведения японских самураев. И хотя сейчас уже двадцать первый век, мы чтим наши традиции.

«Бусидо» означает в переводе с японского — «путь воина». Для нас страшнее смерти потерять лицо. Никто из сотрудников банка не стал бы стрелять в президента только из-за того, что его не назначили на другую должность или не прибавили зарплату. Это не в наших традициях. Постарайтесь это понять, господин Дронго.

— В таком случае инспектор Цубои прав, — вздохнул Дронго. — Вы все такие самураи, такие выдержанные и правильные. А единственный иностранец среди вас я. И полиция поступила правильно, арестовав именно меня. Ведь никто другой не мог стрелять в Симуру и Такахаси. Значит, это я. Человек, который не соблюдает кодекс «бусидо».

— Вы тоже не стреляли, — возразил Удзава. — Вы могли помочь стрелявшему, но сами не стреляли. Вы правильно сказали насчет выстрелов. Я тоже обратил внимание на то, как вошли пули. Убийца должен был стоять, когда он стрелял в Такахаси. Пуля вошла в сердце сверху вниз. Я удивляюсь, что убийца успел так быстро вытащить пистолет и выстрелить. А в Симуру убийца стрелял уже с более близкого расстояния. Видимо, убийца был на другой стороне стола. Мы с Такахаси сидели на одной стороне. Во главе стола сидел Симура. На противоположном конце были вы. А напротив нас сидели пять человек. Фудзиока, Морияма, Намэкава, Сато и Фумико Одзаки. Тогда выходит, что стрелял кто-то из этих пятерых. Когда вы говорили насчет меня, то это относилось и к вам. Пуля вошла в Такахаси под таким углом, что убийца стоял против него, а никак не сбоку. Вам нужно было встать и пройти мимо меня, а потом развернуть Такахаси и выстрелить в него. Или пройти на другую сторону. Поэтому я не думаю, что стреляли вы. Кроме того, я вчера еще не знал, что вас пригласил в Токио брат нашего президента банка, сэнсэй Кодзи Симура. Он был наставником Вадати. А для меня учитель Вадати — это человек, перед которым я преклоняюсь.

— Тогда выходит, что вы ошибаетесь. И ваш «бусидо» в данном случае не сработал. Кто-то из сотрудников банка выстрелил сначала в Такахаси, потом в Симуру. Или наоборот. Но в любом случае убийца сидел рядом с нами. Что говорит ваша охрана?

— То же самое, — мрачно признался Удзава. — Когда погас свет, они вскочили и встали у дверей. Потом с зажигалками ворвались в розовый зал. Никто не мог пройти мимо них, ни войти, ни выйти.

Окна были закрыты, других дверей в розовый зал нет.

— Значит, кто-то из ваших, — сказал Дронго. Удзава снова посмотрел на свой стакан с виски. Затем наконец поднял его и сделал несколько глотков.

Поставил стакан на столик.

— Мне нужно получить всю информацию, которую вы имеете, — твердо сказал Удзава.

— Вам лучше поговорить с Тамакити, помощником сэнсэя Симуры. Это он нашел неисправности в электрической системе автомобиля. Тамакити считает, что автомобиль намеренно испортили перед выездом. Нужно выяснить, где Вадати в последний раз проверял свой автомобиль.

— Выясним, — пообещал Удзава. — Вы мне больше ничего не хотите сказать?

— Могу только пожелать вам успеха. Я тоже прилетел сюда, чтобы найти убийцу Вадати. Но все произошло так трагически непредсказуемо, что теперь мне нужно искать человека, отдавшего приказ убить Сэцуко и выстрелившего в руководителей банка.

— Я найду убийцу, — жестко сказал Удзава, — а вам лучше ничего не искать. Вас отпустили временно. Чтобы вы переехали и жили в доме сэнсэя Симуры.

Так будет лучше для всех нас. Переезжайте и живите. Никуда не выходите. Если убийца сидел среди нас, то он уже знает, зачем вы сюда прилетели. И тогда следующей жертвой можете оказаться вы.

— В отличие от Сэцуко у меня нет волос, которые я должен сушить феном, — невесело пошутил Дронго. — Поэтому в ванной меня убивать не станут.

— Будьте осторожны. — Удзава поднялся. — Я все равно найду того, кто стрелял. И если это были все-таки вы… Тогда вас не защитит и дом сэнсэя. До свидания. — Он традиционно поклонился и, повернувшись, пошел к кабине лифта.

Дронго пожал плечами, пододвигая к себе лимон.

«Поразительные люди, — подумал, он выпив текилу и жуя лимон. — Сначала он рассказывает мне, как уважает Симуру, Вадати и меня. Потом обещает найти убийцу. И под конец разговора грозит убить меня, если выяснится, что я имею отношение к этим преступлениям. Может, он прав. Этот дух „бусидо“ не для меня.

Здесь слишком запутанные отношения и своя специфика, которую иностранцу трудно понять. На Востоке всему придается смысл. Здесь развита интуиция, а не логика, тут нельзя следовать законам рациональности».

Он поднялся к себе на этаж. Здесь было тихо. Войдя в комнату, он разделся, намереваясь принять душ. Стоя под горячими струями воды, Дронго продолжил свои размышления.

«Здесь не верят в логику», — думал он. Наверно, отчасти это связано и с религией. Логически выверенный детектив мог возникнуть только на Западе, где сыщик, не доверяя никому, проводит собственное расследование и силой своего разума изобличает виноватого. На Востоке чаще верят в чудеса. В иррациональность происходящего. В интуицию. Может, поэтому здесь чтут традиции.